Затворницы. Миф о великих княгинях - Людмила Евгеньевна Морозова

В торжественной обстановке в местном соборе был совершен обряд крестоцелования. Оба князя поклялись на Евангелии не желать друг другу зла и жить отныне в мире и любви. Все завершилось роскошным пиром, на котором почетные места занимали слепой Василий Васильевич, его едва оправившаяся от родов жена (14 августа Мария Ярославна произвела на свет сына Андрея) и два маленьких княжича. Не хватало только Софьи Витовтовны, которая все еще находилась в Чухломе. Привлечь ее к этому фарсу Шемяка побоялся.

Дмитрий Юрьевич щедро одарил родственников и объявил, что выделяет им в удел Вологду. Казалось, все остались довольны. Новый великий князь надеялся, что, удалив слепого двоюродного брата от Москвы, сможет спокойно править страной. Василий II получил наконец-то долгожданную свободу и начал сам распоряжаться судьбой своей семьи.

В Вологде бывший великий князь пробыл совсем недолго. Хотя после увечья современники прозвали его Темным, то есть совершенно слепым, он и не думал сдаваться. Ведь в его жилах текла кровь несгибаемой и никогда не впадающей в уныние матери. По совету окружающих он отправился на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Там игумен Трифон, сторонник законной власти, убедил Василия Васильевича не склоняться перед врагом и бороться за свои законные права: «Родитель оставил тебе в наследство Москву: Иди с Богом и правдой на свою отчину, а грех клятвопреступления будет на нас, мы будем молиться Господу за тебя». Трифон благословил слепца на борьбу за великое княжение и посоветовал ему поторопиться.

Василий II тайно отправил своего человека к матушке, чтобы спросить совета: стоит ли рисковать жизнью ради великокняжеского престола? Ведь в случае неудачи Шемяка не пощадит его и либо казнит сразу, либо навеки закует в кандалы.

Мудрая Софья Витовтовна ответила, что ради будущего детей следует поставить на карту жизнь. В противном случае им придется перейти в разряд малозначимых князьков и служить богатым великим князьям. За примерами далеко ходить не надо. Такой была участь внуков изгнанного из Смоленска Юрия Святославича и потерявших отчину потомков Дмитрия Константиновича, князя Суздальско-Нижегородского. Поразмыслив над доводами родительницы, Василий Васильевич решил начать борьбу. Но прямо идти на Москву не отважился, точно не зная число своих сторонников.

Сначала бывший великий князь поехал в Тверь к князю Борису Александровичу, якобы в гости. У Шемяки эта поездка не вызвала подозрения, он считал тверского князя своим союзником. Но хитрый Борис Александрович уже давно понял, что дни узурпатора сочтены. Никто из законных государей не желал признавать его права, опасаясь, что плохой пример заразителен и они сами могут оказаться жертвой любителя чужого добра. Кроме того, тверской князь знал, что число сторонников опального Василия II множится изо дня в день.

Предвидя будущее, Борис Александрович предложил Василию Васильевичу обручить юных детей: семилетнего Ивана со своей еще более юной дочерью Марией. Предстоящий брак был выгоден обоим: Василий Темный получал тверское войско, Борис — надежду, что его дочь станет великой княгиней в Москве, столице Руси.

Во главе тверской дружины Василий Васильевич направился прямо к Москве. Он знал, что на помощь ему из Литвы идут полки Василия Ярославича с князьями Ряполовскими и Оболенскими, из Казани отряды сыновей хана Мухаммеда.

Дмитрий Шемяка, получив известие о походе соперника, решил встретить его у Волока Ламского и сразиться с ним в открытом поле. Он знал, что Василий II никогда не отличался полководческим талантом и не выдержал бы его бурного натиска. Но на этот раз слепой князь стал более внимательно слушать своих сторонников и полагаться на их опыт.

Один из бояр Василия предложил обмануть Шемяку и за его спиной овладеть Москвой. Под покровом ночи он обошел стороной расположение противника и к утру был у стен Кремля. Там со своими воинами смешался со слугами какой-то княгини, приехавшей в столицу на праздник Рождества Богородицы, и без труда проник в город.

Ловкому боярину потребовалось лишь полчаса, чтобы захватить Кремль. Он арестовал Шемякиных приверженцев и охрану, а горожане с радостью согласились ему помочь. Более того, в Успенском соборе они даже поклялись верно служить бывшему государю и не принимать у себя Дмитрия Шемяку.

Весть о взятии столицы встретили в лагере Василия II с радостью и ликованием. Его противник, напротив, сразу пал духом и, не вступая в бой, бросился к Галичу. Оттуда вместе с сыновьями и казной отправился в Чухлому за Софьей Витовтовной. Шемяка решил, что только она, став заложницей, спасет его от жестокого наказания. Вместе с престарелой великой княгиней он отправился в Каргополь, надеясь оттуда шантажировать Василия Васильевича — он знал о его особой привязанности к матери.

На этот раз Софья Витовтовна действительно оказалась на краю гибели. Бегущий князь нисколько о ней не заботился. По февральским дорогам княгиню везли в закрытой повозке. Когда лошади вязли в глубоком снегу, приходилось выбираться на мороз и долго стоять на ледяном ветру. Спать ложились только в низких прокопченных крестьянских избушках, отапливаемых по-черному. При этом Дмитрий обращался с восьмидесятилетней женщиной очень грубо, виня ее во всех своих несчастьях и бедах. В ответ он не слышал ни слова. Гордая литовка не считала нужным разговаривать с побежденным врагом. Она мечтала только об одном — выдержать тяготы и испытания и вновь увидеть горячо любимого сына, внуков и невестку. Эта мечта придавала ей силы, старческое тело согревала огненная кровь отца Витовта, никогда не ведавшего страха и уныния.

Судьба матери очень беспокоила Василия Васильевича. Решив во что бы то ни было добиться ее освобождения, он отправил к Шемяке боярина Кутузова с грамотой следующего содержания: «Брат Дмитрий! Какая тебе честь и хвала держать в неволе мать мою, а твою тетку? Ищи для меня более подходящую месть за то, что я сел на великое княжение и прогнал тебя».

Беглец и сам понял, что взял в заложницы не то лицо. Путешествовать с великой княгиней было хлопотно и трудно.

Кроме того, все осуждали его за грубое обращение со старой и немощной женщиной, авторитет его стремительно падал. После трезвых размышлений он решил отпустить Софью Витовтовну в Москву. В конце февраля боярин Михаил Сабуров с почетом проводил великую княгиню до Троице-Сергиева монастыря, где ее ждала московская свита во главе с самим великим князем.

Наконец-то дома

Весь долгий путь домой Софья Витовтовна молила Бога только об одном — чтобы он дал ей силы дожить до страстно желаемого свидания. Василий Васильевич, казалось, услышал горячую мольбу матери