Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя - Сергей Демченко

Вон снова Нос, — он уже покончил с ведёрком каши и теперь суетился возле Шура, помогая тому сложить дрова для сушки в углу. Я не заметил даже, как и когда он выперся за Шуром на улицу.

— Нос, а может, тебе просто поставить жгучий пластырь на веко, прибить к спине для профилактики подключённую капельницу, да и отправить с мешком картошки домой? — моё изумление способностями и живучестью парня росло.

— А что, и запросто! И потопал бы! — улыбающемуся «леснику» искренне нравились и мы, и наш быт. Слава Богу, есть на свете ещё прямые, открытые и порядочные люди, как он.

— Я ж говорил Яну, что не фиг мне тут околачиваться, не впервой раненым — то ходить. Тем более навылет. Так нет, — заставил, прикрикнул. Мол, там ещё загноишься. Пусть, мол, заштопают да обработают чем… Так что…хоть дров помогу натаскать…за еду и ночлег, хозяин! — Нос дурашливо развёл руками с извиняющимся видом и отвесил полупоклон.

— Ну тогда дерзай. Увижу, что дрова по карманам тыришь — на них домой и поедешь. В связанном виде. — Нос снова счастливо и заливисто заржал.

Славик храпел в углу, прикрывшись спальником. Вот чьим нервам я всегда завидовал… Типа «разбудите, хлопцы, когда появится серьёзная возможность поесть или понадобится кого-нибудь всенепременно убить».

Пусть спит. Тяжёлое таранное орудие, обладающее к тому же столь устрашающим внешним фактором, требуется держать, конечно, заряженным, но лучше в состоянии горизонтального покоя и на складе.

Ольга наедине с собой и своими мыслями моет и перетирает посуду. Ленка вон затеялась с тестом, что ли? Все при деле, прямо маленькая армия на зимних квартирах.

— … И когда пред моим носом жахнуло, я ослеп совсем. Думал, всё, конец мне. А тут вокруг гранаты ещё как посыпались! — Гришин словно разговаривал сам с собой.

— Перед тобой бросили световую гранату, Ваня. Хохол позаботился. А потом и в их сторону пару световых и одну шрапнельную. Потому и видели они, как ты упал. Скоро восстанешь, как из «киндер-сюрприза». С холёной мордой и стволом, среди нормальных людей. Пусть возьмут, попробуют. Не бзди.

Я встал и оделся. Наговорить утешительных речей всегда легче лёгкого, а вот исполнить… Выйдя на морозец, вдохнул полной грудью.

Рассеивая белесый, довольно яркий свет, горели в самодельных фонарях за стеклом по периметру Базы масляные фитили. И чадили красно-жёлтым обрезки автопокрышек. Не прожектора, конечно. Но расставлены они Дракулой так, что практически обеспечивали нужный сектор наблюдения и обстрела. ПНВ в такую порошу, можно сказать, бесполезны. Потому и жжём отработку и резанную резину, собранные на помойках и накопленные ещё задолго До.

Голова прояснилась, глаза постепенно обретали способность видеть в ночной мгле. Кабы не состояние, в которое погружена планета, ночь можно было б с чистой душой назвать прелестной.

Набив карманы семечками, хорошо бродить такой ночью с подружкой по околице, читая ей дурацкие стихи доморощенных авторов из соседних подворотен. И будто ненароком залазить ей под юбку, щупая молодые жаркие ягодицы.

Там, внизу, у нас в жилье, горели керосиновые лампы. И углы помещения частично погружены в мягкий полумрак. Но полумрак уютный и успокаивающий. Здесь же сумрак настораживал, таил угрозу.

Замечаю на постах сына, Юрия и пасынка Шура. Пару секунд ствол Юрия смотрел в мою голову. Затем, признав своего, утёк в сторону. Снега уже гораздо выше щиколотки. Скоро начнёт светать. Приятно прогуляться по первой снежной целине. Снизу отворяется дверь, и руки Вероники просовывают в щель крохотную чашечку кофе. Придётся за ним спускаться.

Беру, и осторожно снова поднимаюсь по ступеням. Направляюсь дохлой черепахой к Юрию. Как у хорошего командира, у меня в кармане куртки припасена фляжечка с пинтой коньяка. Но будет здорово, коли я не донесу этот горячий напиток до часового, растянусь посреди двора. Ф-фуу, справился.

Ставлю чашечку на парапет, прямо в снег, и капаю туда из фляжки буквально десять граммов коньячку… Лепота! Юрок благодарно скалится и прямо-таки подбирается на глазах. Пару минут, затянувшись, просто молча курим.

— Босс, мы будем жить? — тихий, но отчётливый голос бойца равнодушен, но из глубин души поднимается волна надежды на хороший, НУЖНЫЙ ответ.

— Юрий, я мог бы тебе по-быстрому соврать, что мы будем и жрать, и жить, и по морю под парусом плыть. Но я знаю, я чувствую, что это действительно может быть так. Всё, что я прошу и требую от вас, — это полностью соблюдать те установки, что я даю вам каждый день, — в работе или в бою…. Я никого не могу уберечь от шальной пули, но я в состоянии уберечь вас от многих ситуаций, когда нужна не героика, а плотный шквальный огонь. Или разумное бегство. Когда мне нужны не победы, а дистанция с врагом. Я не могу предусмотреть всё, но логически расставить по местам некоторые факты и события я вполне могу. Ты будешь жить, Юрий, как и все мы. Да, как все! Так правильно. Ибо мы друг без друга просто ничто. У нас ЕСТЬ будущее. Помни об этом всегда. Да и нам просто некуда деваться и нечем больше заняться, как жить! — я вовремя перевёл назревающий было пафос в шутку.

— Босс, я всегда помнил и буду помнить, поверь! — голос Юрка дрогнул. Он не клюнул на мою иронию и воспринимает всё именно так, как ему близко, — серьёзно, ответственно, по торжественности слов и момента. Что бы ни случилось, этот нас не предаст.

Слишком жива в нём память того, как ему достались эти столь ревниво охраняемые им с тех самых пор кров и Семья. Когда его подобрали буквально у порога вечности. Он умрёт, напрочь закрывая собою заветную дверь, будучи уже даже трижды мёртвым…

— Я верю в тебя. Всегда верил. Знай.

Лёгкий дымок сигарет безжалостно разбивался о настырные волны ставшего мелким и частым снега. Снег словно вдыхал терпкий дым, наслаждаясь халявным куревом. Докурив и с удовольствием постояв ещё немного в снежной тиши, я дружески и с расположением хлопаю его по плечу. В ответ — короткий, полный смущённого тепла и благодарности взгляд.

— Спасибо за кофе, Босс…

Босс… Шеф… Патрон, чтоб его! Никого и никогда я не заставлял называть себя Боссом, Акой или Сэром, но с лёгкой руки Юрия и Лондона это прочно вошло в обиход в Семье. Причём как Юрий, так и Иен, и Сабир наотрез отказывались называть меня иначе.

Глядя на них, даже разгильдяй Хохол сориентировался туда же. Я для него теперь всё чаще Пан. Сдуреть можно…

Не имею ввиду, что ищу или искал с ними «своячества» и панибратства, просто у меня есть ещё и имя-отчество. Могли б и так величать. Но… Даже моя жена и та заразилась «акаканьем» в мою сторону. Шутя, правда, но тем не менее…

Ну и ладно. Раз им так приятно, то и мне грех жаловаться. Буду Сэром Акаевичем Боссом. Королём Барбадоса. Мне они обязаны жизнью, тут что верно, то верно. Так же верно, что и не самой худшей из её возможных нынче вариантов. И предпочитают хотя бы таким образом выразить свою мужскую, ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ признательность и преданность?

Так почему бы, чёрт побери, и нет?! Не козлом же кличут…

— Пацаны, по одному вниз. Не отмораживайтесь тут. Больницы закрыты на переучёт костылей. Час здесь вместе, — двадцать минут в тепле по очереди.

Шуров малой что-то сказал моему сыну, тот кивнул и пошёл в сторону лестницы.

Помахав вяло остальным, я спустился вниз. Глаза слипались уже прямо на ходу.

Начальству, даже самому могучему и гениальному, тоже полагается некоторый отдых.

XI

Сухое щёлканье затворов, треск вгоняемых в магазины патронов… Шорох перекладываемого снаряжения и натягиваемого обмундирования стали на это позднее утро основными звуками. Мы не разговаривали, ибо всё было уже давно оговорено. Видимо, я растерял ещё не всё человеколюбие и подобие глупой жалости, что ли? Потому как я вёл своих людей ради кого-то, возможно, на смерть. И чувствовал себя при этом препогано. Никак не удавалось мне освободиться от мысли, что я возглавлял набег команчей на подушкину фабрику…

Ивану каким-то непостижимым образом удалось уговорить меня на эту, абсолютно ненужную мне ранее, атаку. И хотя посёлок не принадлежал к числу особо боеспособных единиц, их всё-таки было много. Чертовски много. Для нашей совсем маленькой армии.

Я, Гришин, Сабир, Хохол, Кровосос и Иен. Вот и всё наше воинство, которое я в состоянии на сегодня выставить, не слишком оголяя собственных рубежей. Шур с Юрием сегодня днём отвечают за Базу. С ними лучшее вооружение, весь наш молодняк и женщины. Я не поведу наших детей на подобную бойню. Сейчас как на трассе.

Мало ли, — ты куда-то, а кто-то держит путь как раз в твою сторону…

Безусловно, стрелять и держать оборону мы учим и наших женщин. Но, слава Богу, перед нами вроде бы пока не стоит ребром вопрос угрозы гибели Семьи, когда можно бросить в бой и этот, самый последний, резерв.