Зона особого внимания - Сергей Алтынов

– Ты прав. Свяжусь прямо сейчас. Разбежались, до встречи в конторе. – Каменев поднялся.

– Нет, перезвони мне сегодня, или ночью, в любое время. Скажешь, вроде бы по моей просьбе, как твое «ничего».

Звонок у Громова раздался в начале первого.

– Ты просил позвонить, – услышал голос Михаила и понял, что на этот раз пронесло. – Не беспокойся, давление пошло вниз, но завтра я с утра отлежусь, приду в контору часам к одиннадцати, лады?

– Давай, и не пугай так больше, старый хрен!

Громов встал, открыл сервант, налил полстакана коньяку, выпил, как сладкий чай, и пошел готовиться ко сну.

Громов

– Мне вчера в министерстве предложение сделали. Приглашают посетить Канаду для обмена опытом и чтения лекций по специфике русской оргпреступности, – сообщил Громов майору на следующее утро, когда они, встретившись в кабинете у полковника, расположились по разные стороны от большого письменного стола.

– Ну вот и езжай, – скрытый смысл вступления майор уловил не сразу, и в его голосе прозвучала нескрываемая обида: вчера готовили партизанскую войну, а сегодня лекции в Канаде…

Игорь понимающе улыбнулся.

– Ты вроде упоминал, что старинный кент твоего Маршала, некий Серж-большой, съехал на днях в Канаду. Так?

– Ну и что? Там бывшему вору хорошую пенсию дадут, раз в десять больше, чем ты в свое время получишь. Что из этого?

– А то, что по линии Минвнешторга, я узнавал вчера, наш отдел финансовых преступлений засек серию необычно крупных закупок оборудования, пром– и продтоваров. Причем шустрят неизвестно откуда взявшиеся АО, ООО и прочая шушера, еще вчера никому не известная. И прописана вся эта шушера, как ты думаешь, где? В Подмосковье, Новгороде и Центральном округе Москвы, а это, ты знаешь, вотчина маршальской ОПГ. Ты сложил два и два?

– Вот ты о чем… да, похоже, что два и два будет все-таки четыре. Думаешь, на месте удастся что-то прояснить?

– Попытаюсь. Там, между прочим, за отмывкой криминального нала следят куда более умело и ревностно, чем у нас, правда, надо думать, и отмывщики более умелые. А теперь слушай меня внимательно…

Выслушав непродолжительный, но содержательный монолог Громова, Михаил Петрович усмехнулся:

– Эх, Игорь, Игорь, а что ты мне несколько дней назад говорил? Или уже забыл?

– Так все изменяется в нашем мире… И потом, на войне как на войне!

– А ты уверен, что сработает? – спросил Каменев, отодвинув чашку с недопитым кофе.

– Должно сработать… Если не сработает, выход у нас один: берем «ПМы», караулим момент, и обоих, Балашова и Романенко, в упор, – почти серьезно проговорил полковник.

– Мы этого, разумеется, не сделаем, а спустя время тихо и мирно снимем погоны и поедем копать огород, – дал свою оценку ситуации Михаил Петрович. – А я пока что, – майор поднялся, – пойду своего практиканта дрючить…

– Как он, кстати говоря? – проявил интерес Громов.

– Ничего, быстро пришел в себя… Наш человек – прирожденный мент! Пойду погоняю его, а то он от скуки на стенку полезет. За кофе и за известие премного благодарен!

Из громовского кабинета Каменев выскочил в более оптимистичном настроении, нежели вошел. Игорь еще раз показал класс оперативной работы, вот только… Не затягивается ли разведка? Романенко и Балашов тоже могут сообразить, сколько будет два и два, каналов информации у них не меньше, чем у Громова, порванное звено цепи в лице Гущина они небось уже восстановили… Если план полковника не удастся претворить в жизнь…

Каменев не походил на супергероя американских полицейских боевиков, он был обычным оперативным работником, майором милиции. Однако сейчас он готов плюнуть на все условности и на самом деле отследить преступников. Оба они, Балашов и Романенко, сейчас воплощали в себе то зло, с которым он боролся всю жизнь как человек, стоящий на страже государственных интересов. Сейчас оказалось, что государство в лице высшего начальства его ведомства, защищало права этих подонков более рьяно, чем жизни обычных людей, в том числе самого майора. У Каменева снова встали перед глазами фотографии дочери в лапах балашовского амбала. Что ж, раз так, он будет защищать право на жизнь своих близких, играя без правил, выгодных бандитам.

Болт

– Здравствуйте, Юрий Михайлович! – раздался в трубке мобильного телефона чей-то бархатный и одновременно зловещий голос.

– Кто это? – не понял спросонья Болт.

– Эх, Юрий Михайлович, Юрий Михайлович, сначала здороваться надо… – в незнакомом голосе появились распевно-дурашливые интонации. – Откройте, пожалуйста, дверь, минуты через три вам нанесут визит.

– Пошел бы ты… – вяло выругался Болт, – сначала назовись, потом о визите толкуй! Еще посмотрю, кто ты такой…

– А вот грубишь ты, Болт, напрасно, – голос снова стал спокойным и зловещим. – Короче, если через две с половиной минуты ты не впустишь на свою хату моих людей, я сейчас звоню одному видному военачальнику по имени Георгий Константинович и рассказываю о твоих теплых встречах в ресторане «У бабушки». Помнишь, на Большой Ордынке?

Болт затаил дыхание, лоб покрылся мелкой испариной.

– Молчишь? – интонация незнакомца больше не менялась. – Мои люди ждут…

– Хорошо, сейчас открою… сейчас… – только и смог произнести бандит.

В квартиру вошли трое мрачных широкоплечих молодых людей.

– Ну здравствуй, Болт, – старший тут же поправился: – Простите, Юрий Михайлович Болтянский… Вы в курсе, что стряслось с вашим деловым партнером, Андреем Андреевичем Гущиным из МВД?

– В курсе… – невесело сглотнул Болт.

– Что же вы так оплошали, Юрий Михайлович? Господин Гущин был жадным, глупым ментом. И такого человека вы выбрали себе в деловые партнеры?

Болт затравленно молчал, оглядывая вошедших исподлобья. Он уже немного пришел в себя, шестым чувством понял, что убивать его сегодня не будут.

– Молчите… – продолжал старший. – Понимаю, вам стыдно!

Болт не удержался и зло ухмыльнулся. Оскалились и двое ребят за его спиной. Не смог сдержать улыбки и старший. Обстановка несколько разрядилась.

– Ну ладно, – уже более твердо и без особой вежливости в голосе сказал старший. – Шутки в сторону! Теперь будешь работать на нас! Рассказывай, что там Маршал замыслил… И не вздумай нас обмануть, о той смерти, которую мы организовали Гущину, ты сможешь только мечтать!

– Интересные вещи творятся! – Виктор Алексеевич Балашов неторопливо потирал ладони. – Ну и фантазер этот Маршал! Что же эти бандюги, они всерьез хотят завалить Ильдара с помощью какого-то инвалида?! Насмотрелись фильмов о терминаторах, полудурки.

– Что предпримем? – по старой комитетской привычке Шурик стоял навытяжку перед начальством. Он только что закончил доклад о проведенном мероприятии.

– А предпримем мы одну интересную вещь! – Виктор Алексеевич улыбался, и улыбка эта соответствовала его хорошему, даже радостному настроению, что было большой редкостью. – Слушай внимательно…

Выслушав шефа, Шурик даже присвистнул, несмотря на профессиональную привычку сдерживать эмоции.

– А ты, Виктор Алексеевич, фантазер похлеще Маршала!

– Ну вот и все, Юрий Михайлович! – Шурик (а для Болта – Сан Саныч) снова восседал перед затравленным, плохо скрывающим свой испуг бандитом. Вторая их встреча за этот день случилась уже ближе к ночи.

– Все оговорено и забито! – Шурик гипнотизировал Болта немигающим взглядом. – С Ильдаром будем кончать в самое ближайшее время. Затем очередь Штурмана, ну а потом и самого вашего генералиссимуса татуированного… А ты останешься! И братва вся под тобой… Ты же этого хотел?

Болт молчал. Он не знал, как лучше ответить этому кошмарному типу, ворвавшемуся сегодняшним утром в его жизнь.

– Чего хотел, то и получишь! – подвел итог Шурик. – Но сначала давай разберемся с казной. Нашему шефу известно, что Маршал начал через подставные фирмы переводить общак в Канаду и уже изрядно в этом преуспел. Сечешь, что может выйти? Получишь в своем кодле всю власть, а денежки – у дяди, и того станут мучить вопросы, сомнения… Так? Так, милый. А власть без денег тебе не удержать, отнимут, да с головонькой в придачу. Как, а? Ну что молчишь? А ведь знаешь, что этому горю можно помочь. Не знаешь? Экий ты…

Болт растерянно молчал. Сан Саныч вещал примерно то же, что и покойный Гущин. Гораздо понятнее и даже как-то ласковее говорил, только от этой ласковости у Болта тоскливо сжималось сердце и к горлу подкатывала тошнота. Он уже понял, кто на самом деле стоял за спиной у милицейского пахана – начальника Гущина. И еще понял Болт, что все разговоры о власти – липа, никакой власти у него не будет, то есть «шестерками» в своем кодле он, понятно, покомандует, но им самим будут вертеть, как захотят. Эх, лучше бы все оставалось, как было. Болт проклял тот день, когда польстился на предложение Гущина помочь ему стать во главе группировки. Однако вернуть ничего нельзя, он увяз, если продаст этих и признается во всем Маршалу – верная смерть. Нет, с этой дорожки уже не свернуть.