Королева Крика II (СИ) - blueberry marshmallow
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей держит ее в своих руках и не знает, что ему сделать — прямо сразу сказать, что он уходит, или остаться с ней до того момента, пока все не разъяснится. На самом деле, очень глупо сначала говорить о чувствах, а потом давать заднюю. Ему просто было страшно услышать то, что Кала его не любит, а это, судя по всему, так и было. Поэтому он просто сидит, время от времени поглаживая девушку по спине кончиками пальцев.
Все меняется так быстро. Просто удивительно быстро. И не факт, что его рассуждения не правдивы. Далеко не факт. Ее слёзы говорили об этом лучше всего на свете. Проклятье. Почему ему так не везет.
— Ты можешь…
Не говорить всего этого. Я понимаю, что ты хочешь…
Солжет ли она, если все же выскажет это чертово признание? Кала не знала. Знала лишь то, что, если сейчас что-то не предпримет, то точно потеряет Лешу. Нельзя молчать, когда тебе говорят, что любят. Если ты не можешь ответить на чувства, то нужно уходить. Нельзя мучить другого человека. И она не станет. Не станет именно потому, что чувствует, что хочет, чтобы дальше все было так же, как на прошедшей неделе.
Однако Кала его перебивает.
— Таким корявым образом я пытаюсь сказать тебе, что тоже… ну..
Она прокашлялась, чтобы звучать увереннее.
— Что тоже люблю тебя.
Помолчала всего секунду, но вдруг поняла, что с ее плеч словно гора свалилась. Столько мучений из-за каких-то несчастных слов. И теперь, ощутив несказанное облегчение, она продолжила говорить. Теперь ее уже было не заткнуть, слова хлынули потоком.
— Люблю просыпаться с тобой по утрам. Люблю твой голос, твои глаза, твои прикосновения и даже дурацкий хохолок, который ты обожаешь начесывать на голове. И Моцарта тоже люблю.
Пес, услышав свое имя, громко гавкнул.
Кала говорит и говорит, и напряжение постепенно оставляет Воробьева. Ее слова бальзамом проливаются на его истерзанные нервы. Значит, все-таки любит. Но тогда зачем это все? И почему девушка плакала? Впрочем… Может, быть это не особенно и важно. С другой стороны, нужно обязательно спросить. Правда, лучше не сейчас.
— Люблю тебя. Я уже тебе это сказал и повторю снова и снова.
Теперь Воробьев улыбается и целует девушку. Обнимает ее так, словно на свете нет и не будет никого и ничего важнее. Но ведь так оно и есть.
— Не нужно плакать. Правда… Ничего же страшного не происходит. Или я не прав?
Он отстраняется и смотрит в лицо Кале с тревогой. Пусть с его плечи рухнула льдистая лавина, он все равно ещё достаточно взволнован.
— Прости, просто я поссорилась сегодня с другом детства, — Кала немного лукавит, но ведь это так. Ей придется оттолкнуть Джея, и это разрушит их дружбу навсегда. — На фоне выпитого алкоголя восприняла это особенно остро. Но все хорошо, правда. Прости, я не сказала тебе этого сразу, просто голова словно ватная. Мне не стоило столько пить.
А она ведь уже второй раз за неделю так напивается. Надо бы притормозить. Однако — это тоже было показательно. Когда они пили с Лешей в первый раз, Чопра не сдержалась и полезла к нему с поцелуями, когда как с Джеем подобного не произошло. Скорее всего, ей просто было больно за него из-за его чувств, но никак не потому, что она испытывала что-то в ответ. Все же с Бхатом Кала не могла себя почувствовать как дома по-настоящему. Да, он был ей близок и очень нужен, но иначе. А дом ее — здесь. Рядом с Алексеем.
— Вы ещё помиритесь. Не стоит сгущать краски, — если бы он знал, что происходит, то наверное не говорил бы так радостно и деловито о примирении Калы и ее лучшего друга. Но Алексей ничего не знал, и даже если бы осведомился, то получил бы дежурный ответ — это просто мой друг. Но сейчас он и вовсе об этом не думал. Зачем? У него и так достаточно неприятных мыслей. Эту он оставит на закуску.
Воробьев гладит девушку по голове, смотрит на нее с улыбкой, полной умиления. Сейчас можно сказать, что он счастлив, но чего ему стоит это счастье? И не испытывает ли он сейчас новую тревогу — сколько будут длиться их отношения? Не уйдёт ли в итоге Кала, когда поймёт, что Алексей — не самый маскулинный тип?
Моцарт подошел к парочке и встал на задние лапки, уперевшись передними в ногу хозяина. Завилял хвостом и заскулил. Парень смотрит на собаку и усмехается — пёс явно знает, как показать, чего хочет.
— Может, выйдем на улицу? — предложила Кала. — Мне не помешало бы проветриться, а кое-кому — погулять.
Правда, не делать же это в сари.
— Я стащу у тебя какие-нибудь спортивные штаны и футболку, — тихо рассмеявшись, уведомила девушка. — Привыкай к этому, кстати. Твой гардероб теперь во многом будет и моим.
— Пошли, — кивает Алексей Кале. — В шкафу висит белый спортивный. Думаю, что он тебе подойдёт — у него завязки на талии.
Сам он наденет красный. Но перед этим Воробьев целует Чопру. Страстно и требовательно.
— Моя девушка самая красивая.
***
И снова — репетиция с ужасным похмельем. Воскресенье встретило Калу головной болью. Не хотелось бы привыкать к подобному. Алексею девушка сказала, что ей нужно готовиться к тому самому показу от «Rosario», но на деле ей предстояло несколько часов доводить до совершенства танец для третьего выпуска «Маски». Но сегодня вечером, как и было обговорено заранее, они будут вместе смотреть второй. На самом деле, Чопре было не по себе от того, что придется врать и изображать удивление при просмотре. И ещё более тревожно ей теперь становилось от мысли — что будет, когда маски будут сброшены? Не решит ли Воробьев, что все было специально спланировано? Что, если он разочаруется в ней?
Тяжко вздохнув, девушка натянула на голову маску Далматинца и отправилась к балету.
Маше предстояло танцевать в паре с Давидом, пока Федор, в свою очередь, будет делать это с самой участницей. Им необходимо идеально и отточенно повторить движения друг друга. Казанцева вновь и вновь косилась на Чопру. Словно что-то подозревала. Та ли это самая женская интуиция, про которую все говорят? Может быть. Очень даже.
Год назад…
Шла подготовка к номеру Монстрика. Маша буквально недавно узнала личность Воробьева. Конечно,
