Строптивый ангел - Элайна Фокс

Наконец двери поезда открылись, и они вошли внутрь. Перед этим Энджелл напоследок еще раз внимательно оглядел платформу и вновь ничего не увидел. Мужчина словно сквозь землю провалился. Но Энджелл почувствовал, как в его душе просыпается беспокойство. Его тревожило то, что незнакомец был чем-то похож на Баррета Трейса.

Глава 9

Энджелл вышел из своего купе в коридор. В этот момент поезд резко повернул, и ему пришлось ухватиться за окно. Затем он осторожно направился в ту сторону, где, по его представлению, должен располагаться курительный вагон. Вероятно, ресторан справа, решил он, значит, он пойдет налево.

Больше всего Энджеллу нравилось проходить между вагонами. Хотя здесь было холодно, но приятно было вдохнуть полной грудью свежий воздух. Ему нравились постукивание металла и шум ветра. И случайные разговоры, которые можно было услышать.

Энджелл ненадолго остановился в тамбуре, с радостью прислушиваясь к свисту ветра. Ему очень нравилось ощущение движения, которое давал ему поезд, нравилось, что вагон покачивался. Он расслабился, с удовлетворением размышляя, что этот поезд со всей скоростью, на которую он способен, увозит его прочь от ненавистного Баррета Трейса.

Мягкое покачивание вагона прогнало из его души неприятное чувство, охватившее его после того, как он увидел человека в черном. Был ли это действительно Баррет Трейс или просто какой-то воришка, – он остался далеко позади.

Он глубоко вздохнул и достал из жилетного кармана новые золотые часы. В сумрачном освещении вагона он сумел разглядеть, что уже около девяти. Двумя пальцами он аккуратно опустил тяжелые часы обратно в маленький карман – точно так же, как сотни раз делал Харви, – и распахнул дверь.

Пройдя второй спальный вагон, он услышал сквозь шум колес звуки фортепиано и понял, что уже близок к цели.

Войдя в следующий вагон, он захлопнул за собой дверь. Внезапно его окутала тишина, шум поезда здесь был почти не слышен. Пол был покрыт толстыми коврами. На них стояли плюшевые кресла. В углу сверкала полированным деревом стойка бара.

Здесь было всего пять человек, считая пианиста. В углу располагалась пожилая пара, настороженно оглядываясь вокруг, словно опасаясь, что их ограбят.

Пианист, нежно касающийся клавиш, оказался негром в белом смокинге. Он играл с закрытыми глазами и явно полностью погрузился в музыку, забыв даже, где находится.

Энджелл направился к бару. За стойкой стоял худой усатый бармен. Неподалеку сидел респектабельно одетый лысеющий джентльмен лет пятидесяти. Перед ним стоял бокал с виски.

– Добрый вечер, – поздоровался Энджелл, усаживаясь через два кресла от мужчины.

– И вам добрый вечер, сэр, – глубоким баритоном отозвался джентльмен.

Перед Энджеллом мгновенно возник бармен:

– Чем могу служить, сэр?

Энджелл скользнул взглядом по бокалу соседа и слабо кивнул:

– Виски, будьте добры.

Мужчина наблюдал за ним с добродушным интересом.

– То, что я пью, – не обычное виски, сынок. Это прекраснейший бурбон из Теннесси. Попробуй, и ты увидишь мир совсем другими глазами.

Энджелл улыбнулся незамысловатому каламбуру.

– Судя по всему, это именно то, что мне и нужно, – кивнул он бармену.

– Вы из Сент-Луиса? – спросил Энджелл.

– Нет, сэр. Я родом из Теннесси, – ответил джентльмен.

Энджелл весело рассмеялся. Бармен поставил перед ним бокал.

– Я должен был догадаться, – салютуя бурбоном, проговорил молодой человек.

Мужчина поднял в ответ свой бокал.

– Рад, что вам это не удалось. Впрочем, я оттуда уже давно уехал. А вы откуда, мистер…

– Энджелл. Джошуа Энджелл. – Он привстал и протянул мужчине руку, словно не расслышав второго вопроса.

– Моя фамилия Уэдертон. Честер Уэдертон.

Мужчины пожали друг другу руки и вновь опустились в свои кресла. Энджелл сделал глоток и огляделся. Да, вагон был обставлен получше, чем большинство домов, где ему приходилось бывать.

– Направляетесь в Нью-Йорк, надо полагать? – прищурившись, спросил Уэдертон.

Энджелл слегка удивился.

– Да, именно туда. Сначала в Бостон, а потом оттуда в Нью-Йорк. А вы?

– Прямо в Нью-Йорк. У меня там дела. Инвестиции, вклады – это то, чем я занимаюсь, – важно проговорил Уэдертон. – Да, несложно узнать молодых людей, едущих в Нью-Йорк. У них есть определенная жажда в глазах. Я и сам такой был. Только давно.

– И как идут дела? – спросил Энджелл. Больше всего их беседа напоминала ему «непринужденный разговор» из книги по этикету, которую ему давала мисс Морланд.

– О, прекрасно. Нью-Йорк – рай для делового человека. Сейчас я из Сент-Луиса, проверял, как идут дела, у меня там вложена небольшая сумма в фермерские хозяйства. Теперь спешу сообщить клиентам, что все в порядке. А вы чем занимаетесь?

Энджелл помолчал и сделал очередной глоток.

– Продажей скота, – наконец ответил он, глядя на пианиста. – Но мне приходится держать ухо востро. Надеюсь, ребята не воспользуются моим отсутствием…

Уэдертон расхохотался и хлопнул его по плечу:

– Да, сэр, я понял, о чем вы! Я делаю так же. Большую часть дел следует вести из Нью-Йорка. Да уж, сэр, Нью-Йорк – деловое сердце страны.

Энджелл повернулся в кресле и, прислонившись к стене, вытащил из кармана портсигар, который его заставил купить Харви. Он объяснил ему, что никто, ни единый человек в городе не носит сигары с собой в коробках, в которых они продаются.

Он протянул портсигар Уэдертону. Тот разочарованно покачал головой и огляделся, прикрывая портсигар рукой.

– О нет. Убери обратно, сынок. Здесь нельзя курить. Видишь, здесь леди. – Он кивнул на пожилую даму в углу. – Курительная площадка с другой стороны. Там, за дверью. – Он показал пальцем направление.

Энджелл вздохнул и убрал портсигар.

– Скажите, мистер Энджелл, – наклонился к нему Уэдертон, – вы давно ведете дела в Нью-Йорке?

Задумавшись на секунду, Энджелл решил, что лгать не стоит. Кто знает, вдруг ему придется еще встречаться с этим человеком…

– Честно говоря, мистер Уэдертон, я еще ни разу не был в Нью-Йорке. Еду в первый раз. И мне хотелось бы остаться там работать.

Уэдертон удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

– Прекрасно, – самодовольно произнес он. – Думаю, вам там понравится. – Он хихикнул и, осушив бокал, поставил его на стойку, после чего сделал бармену знак принести ему новую порцию. – Нью-Йорк – любопытнейшее местечко. У людей там совсем другие взгляды на жизнь, и к этому чертовски сложно привыкнуть. Мне удалось стать среди них своим, но на это потребовались годы усердного труда.