Обитель - Максим Константинович Сонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Варвара на крик прибежала. Лежит старшенький на полу с разбитой головой, Адриашка стоит там же, в углу, смотрит зло, руки в кулаки сжимает. А на полу черная быстрая веревка крутится – гадюка.
Варвара схватила змею у самой головы, махнула об пол, расколола череп. Потом выпрямилась, подошла к Адриашке, ударила его по лицу змеиным хвостом раз, другой, сильно, так, чтобы красные следы сразу пошли.
– Что с твоим братом случилось? – спросила.
– От гадюки убегал, – сказал Адриашка. – Головой ударился.
Варвара его молиться у трупа поставила. А на следующий день отправила в Обитель, наказав брату сына в колодце подержать, потому что никак иначе из него дурь было не выбить.
Варвара открыла глаза, посмотрела на странную коротковолосую девочку, которую один из братьев крепко держал за узкое плечо. Девочка хлопала глазами, все изображала из себя что-то. А изображать было нечего. Варвара уже и рубашку, и трусы девочкины осмотрела. Такое белье не то что в Обители, и в городе Варвара не видела.
Мишка часто моргала, чтобы была возможность быстро смотреть по сторонам. Лицо при этом старалась делать тупое, хотя отлично понимала, что убедить эту старуху в своем обительском происхождении не выйдет. Старуха прощупала ткань трусов и рубашки, к тому же внимательно осмотрела Мишкины пальцы, ровно стриженные ногти. Нужно было любыми силами сбежать, а там уже думать, что делать дальше.
Старуха отошла, заговорила с одним из братьев. Тихо, не разобрать. Мишка зажмурилась, будто пытаясь не заплакать, вся превратилась в слух и все равно услышала только одно слово: «Успенский».
Возможно, с побегом можно было подождать. Если старуха собиралась отвезти ее в Успенский монастырь, тот самый, в котором оказалась маленькая Ева, то нужно было сначала найти девочку, а потом уже пытаться освободиться. Кроме того, если ее собирались куда-то везти, это означало, что есть время придумать какое-то объяснение своей ситуации. Мишка, не открывая рта, стала молиться:
Господи, наставь сестру Твою Мириам, защити и сохрани среди этих людей…
Варвара подошла к девочке, взяла рукой за подбородок, повертела. Все не решалась везти ее в монастырь, потому что про таких бесовок известно: допустишь к братьям, враз с ума сведет. А что перед ней бесовка, Варвара только сейчас поняла.
Голос брата всегда ее успокаивал, наставлял, но медленно, не сразу. Сначала она, когда его слышала, раздражалась монотонности, тяжести, болезному хрипу. Вот и в этот раз после разговора сперва подумала о прошлом, об Адриашке, про которого, судя по тону, брат уже решил, что оставят его при церкви. Наверняка сейчас должность подыскивают, может быть, даже в том же Успенском монастыре. Теперь же сообразила, что для девчонки с дорогим бельем есть одно объяснение: бесовка. Как Адриашка, как Гриша. Ведь дети не все хорошие, это еще Серафима объясняла, когда работала в школе.
Есть среди детей такие бесоватые, которые своего ума не имеют, делают то, что другие скажут, повторяют за взрослыми. Обычный ребенок никогда ногти так стричь не станет. И что крестик на ней – ничего не значит.
Варвара хлопнула девочку ладонью по щеке, приказала:
– Открывай рот.
Мишка послушно открыла рот, вывалила язык, но внутренне вся собралась. С тех пор как Варвара подошла к ней, рука на плече ослабла. Водитель явно не боялся, что Мишка сбежит. А она уже продумала план действий – если что, во-первых, резко пригнуться. При ее росте она сразу станет недосягаемой для высоченных мужиков. Того, который справа, с рукой на плече, ударить кулаком в пах, а старуху дернуть за подол. Она тяжелая, должна хорошенько при падении приложиться. Потом бежать к выходу, сдергивая за собой на пол кресло. На улице сразу громко закричать и надеяться, что мужики побоятся за кричащей девочкой бежать по улице.
– А ну, – сказала старуха, – повторяй за мной.
Мишка расслабила тело. Сейчас нужно было не драться, а думать. По тому, как старуха смотрела на ее крестик, по тому, как свела пальцы щепотью, стало понятно, что сейчас предстоит обряд редкий и странный: отчитка клятвой, в православии – изгнание бесов. Мишка даже пожалела, что с собой нету телефона – было бы интересно снять ритуал.
– Отче мой, Иже еси на небесех, – сказала старуха медленно. – Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Голос у нее при этом будто стал ниже. Она перекрестилась, пристально посмотрела на Мишку. Мишка открыла рот, а потом закатила глаза, в судорогах повалилась на пол. Она не знала, как возникает во рту пена, поэтому просто трясла челюстью, стараясь сделать так, чтобы слюни полетели во все стороны. Чтобы скомпенсировать отсутствие пены, хорошенько дважды приложилась затылком об пол. В голове загудело.
Старуха повысила голос, пнула Мишку в бок, стала выкрикивать слова молитвы. Мишка забилась сильнее, откатилась в сторону, закрыла лицо руками. Подумала ободрать кожу на щеке, но решила, что можно обойтись и без этого. Наконец братья опомнились, схватили ее за руки и за ноги, растянули на полу. На лоб легла горячая рука. Мишка позволила телу успокоиться, похлопала ресницами, рот закрыла.
Варвара смотрела на братьев, удерживающих девочку, на саму бесовку и быстро, громко произносила молитву об исцелении:
О, премиелосердый Боже, Отче, Сыне и Святый Душе, в нераздельной Троице поклоняемый и славимый, призри благоутробно на рабу Твою, бесами одержимую; отпусти ей вся согрешения ее; возврати ей здравие и силы духовные; подай ей долгоденственное и благоденственное житие, мирныя Твои и премирныя блага, чтобы она вместе с нами приносила благодарныя мольбы Тебе, Всещедрому Богу и Создателю нашему.
Девочка уже подуспокоилась, припадок прошел, но Варвара все читала дальше. Видела, как испуганы братья, и читала не только за бесовку, а и за их души – чтобы в страхе не скрылись от Господа. Чувствовала себя с каждым словом будто сильнее – давно не спасала души, давно такого Божьего чуда в себе не чувствовала. Подумала, что надо взять у брата благословения уйти из дома, пойти в монастырь – давно уже могла, но не чувствовала в себе такой воли, да
