Под защитой камня - Джин Ауэл

— Все будет хорошо, Эйла, — успокоил он ее, беря у нее ребенка и покачивая его на своих руках.

С тех пор как они стали мужем и женой, он обрел настоящее счастье, и оно стало лишь полнее, когда родилась Джонэйла. Взглянув на эту крошку, он улыбнулся: "Я тоже считаю, что она отчасти моя дочь".

— Решение останется за тобой, Эйла, — наконец сказал он. — Ты права, если ты станешь ученицей, это не означает, что ты будешь обязана стать Зеландони, но если ты станешь ею, то это тоже будет хорошо. Я всегда знал, что выбрал особенную женщину. Наделенную не только красотой, но редким Даром. Мать отметила тебя, это нужно ценить, Она благосклонно отнеслась к нашему союзу. И теперь у тебя есть прекрасная дочь. Нет, у нас есть прекрасная дочь. Ты ведь говорила, что она и моя дочь также, верно? — сказал он, пытаясь успокоить ее опасения.

Слезы вновь полились из ее глаз, но она уже улыбалась.

— Да. Джонэйла наша с тобой дочь, — сказала она и вновь всхлипнула.

Удерживая малышку на одной руке, он обнял Эйлу за плечи и привлек к себе.

— Я не представляю, что буду делать, если ты перестанешь любить меня, Джондалар. Пожалуйста, люби меня всегда.

— Конечно, я всегда буду любить тебя. Моя любовь к тебе никогда не иссякнет. Ничто не сможет победить ее, — сказал Джондалар, осознавая глубину своих чувств и надеясь, что они всегда останутся неизменными.

Приближался конец зимних холодов. Растаяли потемневшие от принесенной ветрами пыли снежные сугробы, и первые крокусы раскрыли свои фиолетово-белые головки между последними снежными островками. Началась капель, и вскоре растаяли без следа все сосульки, и набухли первые зеленые почки. Эйла теперь много времени уделяла Уинни. Положив ребенка в походную накидку, она выгуливала кобылу или очень медленно ездила на ней. Удалец стал более игривым, и даже Джондалару с трудом порой удавалось управляться с ним, но ему даже нравился норовистый характер жеребца.

Уинни заржала, увидев Эйлу, и она ласково погладила и обняла кобылу. Она договорилась встретиться с Джондаларом и еще несколькими людьми около Небольшой пещеры ниже по течению. Нужно было сделать зарубки на березах для сбора березового сока, часть его пойдет на изготовление густого сиропа, а остальное поставят бродить, чтобы получился легкий горячительный напиток. Это было недалеко, но она решила взять Уинни на прогулку, в основном потому, что не хотела оставлять ее одну. Они уже почти дошли до места, когда начался дождь. Она поторопила Уинни и заметила, что кобыла как-то тяжело дышит. Эйла потрогала ее округлившиеся бока, как раз когда наступил момент очередной схватки.

— Уинни! — воскликнула Эйла. — Пришла твоя очередь, да? Интересно, скоро ли ты разродишься? Мы уже недалеко от пещеры, где назначена наша встреча. Я надеюсь, ты не сильно испугаешься, если поблизости будут еще несколько человек.

Когда они подошли к этому временному лагерю, она спросила Джондалара, можно ли привести Уинни в пещеру. Кобыла должна была вот-вот ожеребиться. Он сразу согласился, и волна возбуждения охватила всю группу. Вот это происшествие! Никто из них никогда не видел так близко, как лошади рожают. Она провела Уинни под защиту скального навеса.

Подбежавший следом Джондалар спросил, не нужна ли им какая-то помощь.

— Я думаю, что Уинни не нужна даже и моя помощь, но мне хочется быть рядом с ней, — сказала Эйла. — Хотя ты можешь помочь мне, присмотрев за Джонэйлой.

Малышка увидела его лицо и подарила ему широкую восторженную улыбку. Она совсем недавно научилась улыбаться и начала узнавать и встречать радостной улыбкой мужчину ее очага.

— Знаешь ли ты, Джонэйла, — сказал он, разглядывая ребенка и улыбаясь ей в ответ, — что тебе досталась мамина улыбка? — Ребенок сосредоточенно смотрел на его лицо, издавая тихие воркующие звуки, и вновь улыбнулся. Сердце его так и таяло. Пристроив Джонэйлу на согнутой руке, он направился к людям, собравшимся в другом конце пещерки.

Уинни, казалось, обрадовалась возможности укрыться от дождя. Стряхнув дождевые капли с ее шкуры, Эйла отвела кобылу на сухое место подальше от людей. Они, видимо, поняли, что им не стоит подходить слишком близко, но помещение было достаточно маленьким, чтобы они могли с легкостью все разглядеть. Джондалар также развернулся, чтобы посмотреть за ними. Он уже видел, как Уинни рожала жеребенка, но и на сей раз это было не менее интересно. Знакомство с процессом рождения не умаляет благоговения перед появлением на свет новой жизни. Дони ниспослала этот величайший Дар как людям, так и всем живым существам. Все пребывали в молчаливом ожидании.

Немного погодя, выяснив, что Уинни еще не готова разродиться, но уже спокойно и удобно устроилась в пещере, Эйла отошла от нее к костру, где толпились люди, чтобы узнать, есть ли вода. Ей предложили горячий чай, и она вернулась попить чайку, отнеся воды лошади.

— Эйла, по-моему, ты еще ни разу не рассказывала, как ты нашла твоих лошадей, — сказала Дайнода. — Почему они не боятся людей?

Эйла улыбнулась. Она уже привыкла рассказывать истории и любила говорить о ее лошадях. Она коротко рассказала, как в ее ловушку попала лошадь, которая была матерью Уинни, как она заметила одинокого жеребенка и спасла его от гиен. Объяснила, что привела маленькую лошадку в свою пещеру, выкормила и вырастила ее. Сама того не сознавая, она мастерски оживляла свой рассказ мимикой и жестами, доставшимися ей в наследство от жизни в Клане.

Не забывая следить за состоянием кобылы, она невольно слегка приукрашивала события, и слушатели — часть из них пришла из соседних Пещер — увлеченно внимали ей. Ее необычное произношение и необыкновенная способность подражать голосам животных делали ее необычную историю еще более интересной. Даже Джондалар слушал с увлечением, хотя уже знал ее во всех подробностях. Но он ни разу не слышал, чтобы она совершенно одинаково пересказала какую-то историю. Ей начали задавать вопросы, и Эйла продолжила рассказ о жизни в долине, но когда сказала, что приютила детеныша пещерного льва, то послышались недоверчивые возгласы. Джондалар сразу подтвердил ее слова. Может, они и не совсем поверили ей, но все равно всем очень понравился рассказ о том, как женщина жила в пустынной долине, в одной пещере с лошадью и львом. Звуки, донесшиеся от кобылы, заставили ее умолкнуть.

Эйла быстро подошла к лежащей на боку Уинни. Уже появилась голова жеребенка, покрытая слизистой пленкой. Второй раз она принимала роды у кобылы. Задние ноги еще даже не вылезли до конца, а новорожденный жеребенок уже пытался встать. Уинни оглянулась, чтобы посмотреть, как идут дела, и тихо заржала, приветствуя нового отпрыска. Новорожденная поползла к голове кобылы, слегка задержалась, попытавшись подкрепиться молоком и опять сделав попытку встать на ноги. Когда она добралась до морды своей родительницы, кобыла тут же начала вылизывать малышку языком. Крошечная лошадка упорно старалась подняться на ноги. Сначала она уткнулась носом в землю, но со второй попытки сумела удержаться на ногах, практически едва успев родиться. "Надо же, какая крепкая лошадка", — подумала Эйла.