Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ваша честь, полагаю, что могу опустить остальную часть стр. 17 и первые 8 строк на стр. 18, где говорится о декрете Бормана, хорошо известном Трибуналу. Продолжаю далее со стр. 18:
«Как можем мы сомневаться в том, что это было общепринятой политикой всего политического руководства, если вне зависимости от того, что Гитлер писал в Уставе партии о "позитивном христианстве", Борман после его пресловутых высказываний с обличением христианства писал в 1941 году, обращаясь к гаулейтерам:
"Национал-социалистские концепции и концепции христианства несовместимы".
Гаулейтер Кауфман прилагал усилия к тому, чтобы разъяснить, что эта директива неделей позже была отменена. Однако в исходившем от СД письме касательно этой директивы, написанном шестью месяцами позднее в декабре 1941 года, упоминания о такой отмене нет. Может создаться впечатление, что данная политика весьма напоминает политику заместителя фюрера Гесса, так как она двумя месяцами ранее в апреле 1941 года разъяснялась Розенбергу:
"Мы побуждаем школы к тому, чтобы они во все большей степени сокращали и упраздняли утренние религиозные службы. Аналогичным образом в ряде частей рейха конфессиональные и общие молитвы уже заменены национал-социалистскими лозунгами"».
Разрешите мне ограничиться рассмотрением более низких рангов — ортсгруппенлейтеров, блоклейтеров, целленлейтеров.
Вы помните досье с отчетами ортсгруппенлейтера Дармштадта по церковным делам от февраля 1939 года. Блоклейтер член партии Киль информирует о том, что собрания конфессионального фронта снова имеют место. Вы также помните о мерах, которые предпринимались крейслейтерамн в связи с этими докладами. СД и гестапо информировались об этих собраниях конфессионального фронта, о которых сообщали блоклейтеры, и другое сообщение в связи с пастором Штрахом: «Этому джентльмену нужно сделать серьезный выговор». Они также были информированы о несчастном пасторе Штрахе, о священнике, который «был достаточно хорошо известен и созрел для отправки в концлагерь или для особого суда».
Можете ли вы сомневаться в том, что в Тюрингии именно блоклейтеры и целленлейтеры должны были представить требуемые доклады о том, как население реагировало на результаты плебисцита 1938 года, «особенно в маленьких городах и деревнях» (Д-897).
Кого другого, как не блоклейтеров и целленлейтеров, могли использовать для того, чтобы обнаружить, что говорили католические и протестантские священники об аншлюссе во время церковной службы? Кто другой, как не они, могли бы доложить о том, звонили или нет церковные колокола вечером в Вене после произнесения речи об аншлюссе?
И, наконец, вы располагаете на эту тему доказательствами по поводу демонстраций, организованных для того, чтобы сорвать церковную службу в церкви в Фрейзинге в 1935 году. Эти демонстрации были организованы руководством крейса женской организации нацистской партии (ПС-1507, ВБ-535).
Только захватив полный контроль над государством и народом, нацистское правительство получило возможность осуществлять свои преступные цели. Политические руководители являлись очень существенным элементом в приобретении этого контроля. Они поддерживали и осуществляли приказы правительства, которое, как они знали, с самого начала следовало незаконной политике, бывшей преступной по своим методам. Все они знали относительно общепризнанной цели преследования евреев. Все знали о существовании гестапо, концентрационных лагерей и нацистской практике арестов и тюремного заключения без суда и следствия. Однако они продолжали активно поддерживать это правительство и помогать ему еще сильнее сжимать в своих тисках германский народ. Вся речь д-ра Серватиуса в той части, где она касается положения политических руководителей после 1933 года, показывает, в каких тисках держал Германию железный костяк партии — политическая «Железная дева», сжимающая людей в своих объятиях до тех пор, пока они не умирают.
Что касается евреев в тот период, когда их преследование являлось открыто признанной политикой и практикой нацистской партии, один тот факт, что люди добровольно служили своей партии, занимая оперативные посты, является сам по себе достаточным доказательством их участия в преступной деятельности. Однако мы располагаем и конкретными доказательствами непосредственного участия в преследованиях евреев со стороны политических руководителей, и снова речь идет о политических руководителях всех рангов. Имеются доказательства того, что менее чем через год после прихода нацистского правительства к власти, корпус политических руководителей подстрекал народ Германии к преследованию евреев. С трудом можно себе представить, что в цивилизованном государстве в 1933 году могли быть изданы директивы политическим руководителям, озаглавленные «Преследование евреев». Тем не менее это имело место. Крейслейтеры в гау Кобленц должны были составить список еврейских фирм и предприятий своего района. Снова и снова подчеркивалась необходимость точности. В различных крейсах, ортсгруппах и штутцпунктах должны были быть организованы комитеты, имевшие своей задачей «направление общин и наблюдение за ними» в процессе преследования евреев. Они должны были продолжать политику, которая была начата партией ― бойкотом в апреле того же года:
«Крейслейтеры должны подчеркивать на всех собраниях членов партии, а также во всех общественных местах, что евреи во всех странах снова строят свои подлые козни, которые приносят громадный вред Германии. Массы должны ясно' понять, что ни один немец не должен покупать у евреев» (ПС-374).
В свете этих доказательств, в свете собственного признания доктора Серватиуса в том, что политические руководители не возражали против нюрнбергских декретов и что они приветствовали меры, направленные к ограничению влияния евреев, в свете той роли, которую они играли в демонстрациях 1938 года, разве можно сомневаться в том, что в течение всех этих лет они активно участвовали в преследованиях еврейского народа и постоянно клеветали на него? Было бы действительно очень странно, если бы дело обстояло иначе, в то время как приказ Гейдриха, изданный в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, гласил:
«Начальники отделений государственной полиции или их заместители должны связаться по телефону с политическими руководителями (гаулейтерами или крейслейтерами), в юрисдикцию которых входят их районы, с тем, чтобы организовать объединенные заседания вместе с соответствующим инспектором или начальником отделения полиции порядка для обсуждения вопроса об организации демонстраций. На этих совещаниях политические руководители должны быть информированы о том, что германская полиция получила от рейхсфюрера СС следующие инструкции, в соответствии с которыми политические руководители должны проводить свои мероприятия» (ПС-351, США-240).
Любопытно, что возникла необходимость в таких инструкциях, если гаулейтеры были так резко настроены и так возражали против этих мер, как утверждают гаулейтеры Кауфман, Штрейхер, Заукель и Валь.
Что бы ни говорили свидетели, которых вы слышали, об отношении политических руководителей к этим демонстрациям, нам известно, что 36 евреев были убиты. Из этих 36 убитых четверо были убиты или ортсгруппенлейтерами, или блоклейтерами. Именно суд, составленный из гаулейтеров и других политических руководителей, счел правильным оправдать или приговорить лишь к очень незначительным наказаниям лиц, совершивших убийства в ходе этих демонстраций, — членов партии, СС, СА и корпуса политических руководителей. И вот по каким причинам:
«В случаях убийства евреев без специальных на то указаний или вопреки указаниям не было обнаружено неблагородных мотивов. В глубине души люди были уверены, что они тем самым оказывали услугу фюреру и партии» (ПС-3063, США-332).
Если свидетели защиты, которых вы тут слышали, не понимали, кто был организатором этих демонстраций, то это было совершенно ясно членам высшего партийного суда.
Во Франции списки евреев для «коллективной экспатриации», что, конечно, означало угон на Восток, составлялись по согласованию с хохайтстрегерами. Однако осведомленность об этих депортациях и об обращении с евреями на оккупированных территориях не была присуща лишь политическим руководителям во Франции. Августовский выпуск информационного бюллетеня «Ди Лаге» за 1944 год содержал точные подробности того, что происходило в Венгрии. Я цитирую:
«Совершенно несомненно, что германские учреждения в Венгрии после 19 марта делали все возможное для того, чтобы как можно быстрее и полнее уничтожить еврейские элементы. Принимая во внимание близость русского фронта, они начали с очищения северо-западной территории, где еврейские элементы были более многочисленны. Затем были собраны евреи из остальных венгерских провинций и вывезены в Германию или на подконтрольные Германии территории. 100 000 евреев осталось в руках венгров для использования в трудовых батальонах.
