Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

самая жидкость — на меня она не действует! Мой доспех по-прежнему твёрже стали.

Как только я встал на обе ноги и выпрямился, в грудь прилетает мощнейший удар, отправивший меня обратно на пол.

Если я продолжу изучать свои новые особенности в таких далеко не спокойных условиях, шансы на моё выживание равны жирному нулю.

Я перехватываю меч двумя руками и выставляю его перед собой, нацелившись кончиком на приближающуюся фигуру. Дурачок и не пытался сбавить тем — нёсся как угорелый. Стоило ему почувствовать мою слабость, как он в один миг опустился до уровня бабуина, слепо бросающегося на раненую жертву.

Эфес меча с ощутимой силой упёрся мне в живот. Отдалённый звук лопающейся кожи быстро сменился мучительным кряхтением, а потом и вовсе тишиной. От живота до самой шее меня залило чужой кровью. Горячей. Густые капли попали на губы и окропили щёки. После чего безжизненное тело рухнуло на меня и продолжило заливать кровью из вспоротого брюха и разинутого рта. Нападавший был мертвее мёртвого. И его кровь произвела поистине ошеломительный эффект. Я словно по утру умылся тёплой водой. Перестало жечь глаза и вернулось зрение. А вкус… ммм… Поселившуюся во рту кислятину полностью вымыло, оставив после себя сладковатый привкус.

Скинув с себя труп, я посмотрел на свои руки. Они были все в крови. В каждой трещинке, в каждой складочке, даже на кончиках пальцев. И на всей этой кровавой черноте, размазанной по моим ладоням, я вижу дёргающийся огонёк свечи, горящий над моей головой. Я словно перед зеркалом. Могу увидеть себя, могу рассмотреть. Кровь на лбу. Кровь на щеках. Она никуда не уходила, она никуда не убегает. Она даже не думала капать на пол. Она капнет только после того, как я ей прикажу, а пока она в моих руках — она моя. Моя… вся…

Я подношу руки к лицу…

Там, вдалеке огромного зала кричит Рыжая. Рядом, в паре метров, булькает Дрюня. Отчётливо слышны мужские крики и стоны. Драка быстро выматывает, тела покрываются потом. Налипает усталость и грязь. Мне нужно умыться.

И я умываюсь.

Я веду шершавыми ладонями по лицу и чувствую, как на коже остаются порезы. Они быстро заживают. Затягиваются с легким покалыванием. Как приятно…

Я снова тру. И снова терзаю кожу лица, оставляя десятки тонких порезов, словно кто-то больной исполосовал меня бритвой. Всё заживает. И оно будет так заживать бесконечно…

Мне хочется снова разодрать своё лицо на тонкие лоскуты, а потом медленно наслаждаться, когда болезненное пощипывание нахлынет волнами на мою кожу.

Опять. Опять я поднимаю руки и сквозь пальцы вижу, как Рыжая ловко уворачивается от вражеского меча. Она отразила выпад, затем крутанулась и оказалась за спиной врага. Затем она выбросила вперёд руку. Так стремительно и быстро, что не заметь я кончик лезвия, вышедший из груди противника, никогда бы и не догадался, что Осси хладнокровно убила человека. Мужчина рухнул на колени и стоял так до тех пор, пока Рыжая не выдернула меч из его спины.

Я хочу крикнуть ей, что там, совсем рядом еще один. Но Рыжей не нужна помощь. Взрослая девочка сама во всём разберётся, сама всё увидит, сама все решит.

Что случилось дальше — я не увидел! Я снова ослеп! В скулу влетело что-то твёрдое, словно камень, но не прочнее стеклянной бутылки. Моё лицо залило жидкость и ослепило. Глаза защипало. Но всё прошло так же быстро, как и началось. И как только зрение вернулось, я повернул голову в бок. Там, на полу, на залитых кровью досках лежал мужчина, которому я отрубил ногу. Он нашёл в себе силы успокоиться, вытащить из грудного ремня колбу и швырнуть мне в лицо. Когда я его увидел, в руке он сжимал еще одну колбу, последнюю…

Как я это понял?

Что-то тёплое коснулось моей ступни. Я опускаю глаза и вижу тонкую струйку крови, тянущейся от этого самого парня к моей ноге. Его культя продолжает кровоточить, высасывая жизнь из побледневшего тела. Усталость, страх, адреналин и панику с лёгкостью читаются в его биохимии крови. Он думает о последнем броске. Он верит в него. Он верит, что если снова попадёт мне в лицо — я умру.

Какая глупость. Чушь! Его мозг вот-вот лопнет от гормональной надежды.

И что наш мозг рисует нам перед смерть? Одну чушь! На смертном одре мы и герои, и победители. И вообще, мы — это самое лучшее, что могло родиться на этой планете.

Парень вдруг вскинул руку, нацелившись колбой мне в лицо. Бледное лицо исказилось от усилий, и он замер. Из его культи больше не текла кровь, рука застыла в воздухе. Может он и хочет моргнуть, но я этого не хочу.

Через эту крохотную струйку крови, что подтекла к моим ногам, я сумел проникнуть в парня. Я полностью им овладел. Поселился в голове, убрав все видимые и невидимые преграды в виде предрассудков, страхов и желаний.

Стеклянная колба выпала из его руки и разбилась об пол. Он послушно перевернулся на живот. Пока я встал на ноги и пошёл в его сторону, он начал уползать. Не от испуга. Он полз туда, куда я ему велел. Молча, вгрызаясь ногтями в доски, отталкиваясь ногой и теребя в воздухе культей. Струйка крови неразрывно связывала нас как нить. Как пуповина между матерью и ребёнком.

Мне хочеться кое-что проверить.

Рыжей достался искусный противник. И, судя по всему, они знакомы; я слышу, как он называет её по имение, а потом обрушивается на неё с новой силой. Они равны. Они оба искусно машут мечами, двигаются, повторяя движения друг друга. Равная битва, если не одно но.

Это «НО» схватило за мужика за ногу. Вцепилась в его кожаные штаны обеими руками и поползло вверх. Моё дитя взбиралось по мужчине до тех пор, пока они оба не завалились на пол.

Рыжая стояла в полном недоумении. У её ног сплелись между собой двое мужчин. Один громко вопил от страха и просил приятеля отстать от него. А этот приятель тем временем молча полз по нему, крепко хватаясь пальцами за доспех.

И вдруг всё обломалось в одну секунду.

У моих ног рухнул труп со вспоротым животом и глоткой. Дрюня хорошо постарался. Но место было выбрано неудачно. Точно не знаю, что произошло, но мою связь с моим детищем нарушили вывалившиеся кишки на нашу пуповину. Я ощутил другую кровь — мёртвую, быстро остывающую.

Крики и вопли зазвучали совсем по-другому.

Рыжая