Человек боя. Поле боя. Бой не вечен - Василий Головачев

– Все идет в соответствии с нашими планами, Уильям.

– Надеюсь, господин Директор не знаком с ними?

– Он будет последним, кто о них узнает.

Гланц рассмеялся и прервал связь.

На даче Барановского, окруженной глухим трехметровым забором, он появился в двенадцать часов дня, в сопровождении команды телохранителей, выделенной секретарем Совбеза, хотя в охране, в принципе, не нуждался. Гланц, по слухам, владел легкоступом, но пользовался им крайне редко. По тем же слухам, он якобы не мог контролировать перемещение, попав однажды вместо конторы в Вашингтоне в подземелье карстовой пещеры под городом, и с тех пор к легкоступу прибегал с неохотой. Говорили также, что во время встречи с волхвами на озере Селигер в прошлом году те закрыли ему доступ к силам, ответственным за внепространственное перемещение, но соответствовал ли этот слух действительности, Барановский не знал. Сам он стал ретранслятором воли Сатаны, его посредником, недавно и еще не научился пользоваться своими богатыми возможностями в полной мере.

Они встретились во дворе дачи, на дорожке, посыпанной крупным кристаллическим песком, и Владимир Никонович повел гостя в дом, где их ждал стол с омарами, анчоусами и мясом лобстера в винном соусе.

Обед прошел «в теплой и дружественной» обстановке, показав сходство вкусов хозяина и гостя, что было неудивительно, так как Владимир Никонович специально изучал пристрастия черного мага, одного из «манипуляторов» американским президентом и правительством. Таким, по сути, являлся и сам Барановский, хорошо вписавшийся в семью российского президента и начинавший играть роль его главного советника.

После трапезы оба уединились в кабинете главы Совбеза и начали беседу, постепенно переходя из области легкой интеллектуальной болтовни к более серьезным темам. Владимир Никонович рассказал о подготовке «часа икс» – начала Революции, а также о сопротивлении Проекту глубинного российского эгрегора, сформировавшего свою секретную службу – Катарсис. Гланц в свою очередь поделился планами американского филиала Проекта, которые имели больше шансов на осуществление, чем в России.

– Оно и понятно, – согласился Барановский, не показав своих чувств. – Вы контролируете у себя все четыре ветви власти, мы же только две: силовую и материально-финансовую[81].

– Кнут и пряник, – улыбнулся Гланц. – Для большого передела этого недостаточно, однако у вас скоро будет все. С чего вы планируете начать?

– С захвата телеграфа и почты, – пошутил Барановский. – Так начиналась революция в семнадцатом году. Думаю, мы легко справимся с политиками, с правительством и президентом, труднее будет подмять под себя власть духовную, можно сказать – жреческую. Церковь и духовенство знают о наших приготовлениях и предприняли защитные меры.

– Как движется доводка психотронных генераторов? В этой области ваши специалисты опережают наших.

– К сожалению, мешают известные вам силы, начавшие самую настоящую охоту за лабораториями и учеными-разработчиками. Две лаборатории уничтожены, похищено семь человек, все специалисты высокого класса…

– Я знаю, – перебил гость Барановского. – Мои коллеги обеспокоены происходящим в России. Какие ответные шаги вы предусмотрели?

– Ну, во-первых, мы дошли до стадии экспериментальных проверок масс-усилителей, в роли которых выступят храмы Братства Лотоса. Во-вторых, почти все военные базы находятся под нашим контролем, в том числе – ракетные. В-третьих, мы готовим удар по выявленным базам Катарсиса и планируем в ближайшее время ликвидировать лидеров славянского движения. Хорошо, если бы вы помогли нам в этом.

Гланц поковырялся во рту зубочисткой, усмехнулся.

– Похоже, вы не патриот России, Вольдемар Никоновитч. Неужели вам незнакомо чувство Родины?

– Чувство Родины – условность.

– Ошибаетесь, это генная программа.

– Издеваетесь?

– Шучу. Мы, конечно же, поможем вам решить все ваши проблемы.

– Не советую, – раздался вдруг ниоткуда – из воздуха чей-то звучный вибрирующий голос. – Разрешите войти?

Барановский вскочил, озираясь.

Гланц поднял перед собой руки со сведенными определенным образом пальцами, с ногтей которых сорвались голубоватые змеящиеся искры.

– Не стоит сейчас так напрягаться и пускать в ход тяжелую артиллерию заклинаний, коль я уже здесь, – продолжал голос. – Я пришел с миром.

– Дьявольщина! – оскалился Барановский; блестящая голова его покрылась бисером пота. – Я же закрыл дачу!

Гланц расслабился.

– Входите.

Из стены кабинета вышел молодой человек с шапкой русых вьющихся волос, одетый в белую длинную рубаху с вышивкой по вороту и рукавам, белые штаны и сандалии. Лицо его светилось изнутри, глаза сияли, с пальцев рук стекали на пол ручейки золотистого свечения. Шагал он как-то странно, не сгибая колен, задел рукой край стола, и Гланц понял, что перед ними не живой человек, а фантом.

– Приветствую конунга Америки на нашей земле, – подчеркнул молодой человек слово «нашей»; по-английски он говорил свободно, а в глазах вспыхивали и гасли огоньки иронии, лукавства и величавого превосходства. – Вы меня не узнаете, господин настоящий Директор Проекта?

Гланц сжал губы в тонкую полоску. Перед ним стоял один из волхвов, с которыми он имел встречу на Селигере и которые заставили его позорно бежать.

– Что вам угодно?

Барановский, с изумлением разглядывающий нежданного гостя, дочитал про себя формулу воздействия и взмахнул руками, накидывая на юного волхва сеть змеящихся синих молний. Но молнии прошли сквозь тело пришельца, породив интерференционные полосы и радуги, и не причинили ему вреда.

– Сядьте, Вольдемар Никоновитч, – сухо бросил Гланц. – Это голографический фантом. Чего вы хотите, координатор?

– Всего лишь дружески предупредить вас, – вежливо сказал Сергий. – Организация, которую я представляю, вводит на всей территории России пси-визовый контроль. С этого момента все маги обязаны будут спрашивать разрешения у нас о предоставлении им права пересечь границу государства.

Барановский и Гланц переглянулись. Потом секретарь Совбеза вытер потный лоб, засмеялся, конунг усмехнулся.

– Не смешите меня, господин координатор. Каким образом вы собираетесь контролировать пересечение границ России людьми с магическими способностями?

Усмехнулся и Сергий.

– Для этого мы сформировали Закон контроля границ, который представляет собой глобальное заклинание симметричного ответа. Если вы пересечете границу государства без разрешения…

– То что? Вы пожалуетесь в милицию? Или в контрразведку?

– Вам ответит само наше пространство. Надеюсь, вы знаете, что такое накат?

Ретрансляторы сил Сатаны снова обменялись взглядами. Гланц скептически пожевал губами.

– Едва ли вам доступен такой уровень контроля.

– Поживем – увидим, – пожал плечами Сергий. – Я просто предупредил, чтобы вы не вмешивались в наши дела. Проект Пси-Пирамидальной Революции в нашей стране не пройдет, и вы ничем не сможете помочь.

– О, да вы пророк, господин волхв? Может быть, поспорим на эту тему? Хотелось бы выслушать вашу аргументацию.

– С пророком спорить нельзя. – По губам Сергия скользнула беглая улыбка. – Его можно только убить. Однако мое время истекает, а вас убедить трудно, поэтому позвольте дать вам еще два совета. Господин Гланц, уезжайте отсюда и больше никогда не появляйтесь в России! Третья наша встреча будет для вас последней. А вас, Владимир Никонович, – Сергий посмотрел на Барановского, – я прошу поговорить с Иваном Авогеиным, чтобы он отпустил на волю жену Егора Крутова.

Барановский сверкнул глазами, пальцы его скрючились, он готов был сотворить еще одно заклинание, но опомнился.

– А что будет, если я не стану уговаривать Ивана?

– Вам придется это сделать, – грустно ответил Сергий. – Законы справедливости не работают сами по себе, но у них есть проводники и исполнители. Кто-нибудь из них вас настигнет. Подумайте над моими словами, пока еще не поздно.

Тело гостя засияло ярче, заставив его собеседников заслонить глаза ладонью, а когда сияние померкло, в комнате уже никого не было.

– Мальчишка! Наглец! – пробурчал Барановский. – Он посмел угрожать мне… нам!

– Он не смог бы в одиночку прорваться сквозь сферу пси-защиты, – задумчиво сказал Гланц. – Ему помог кто-то из москвичей. Поэтому мы его не почуяли.

– Если он в Москве, мы его найдем. – Барановский подсел к компьютеру.

Гланц махнул рукой.

– Оставьте, Вольдемар Никоновитч, этот человек не чета вам, он владеет шестой степенью самореализации. Он уже далеко отсюда. Давайте лучше решим, что нам делать с Директором. Господин Валягин начинает выходить из-под контроля и замахиваться на абсолютную власть.