Королев: факты и мифы - Ярослав Голованов

Янгель улыбнулся. Он слишком хорошо знал Королева и понимал, что происходит сейчас в его душе.

Следом в Днепропетровске начинается работа над межконтинентальной баллистической ракетой Р-16. Обогнать «семерку» Янгель не может. Испытания новой машины были отброшены назад и гибелью группы ракетчиков во главе с маршалом Неделиным. Но Р-9 – новую ракету Королева – Янгель обгоняет. А следом уже Челомей со своей первой баллистической ракетой УР-100231. Эти ракеты, заправленные несимметричными диметилгидразином (который, в отличие от спирта, пить нельзя) и азотной кислотой (которая, в отличие от жидкого кислорода, не кипит даже летом), можно было держать в шахте заправленными и готовыми к пуску весьма долго.

А Королев уперся. Его горячо и искренне поддерживал Мишин, который был еще более предан кислороду, чем сам Королев. Получилось, что теперь Глушко работал с Янгелем и Челомеем от души, а с Королевым – по принуждению. Это чувствовалось сразу, и Королев ревновал. Конфликт углублялся. Попытка Хрущева в начале июня 1964 года примирить Королева с Глушко окончилась неудачей.

Ракета Р-9 весила всего 82 тонны и в сравнении с огромной 300-тонной «семеркой» выглядела просто маленькой. Она могла нести ядерный заряд и запускаться из шахты. Вопреки предупреждениям всех маловеров, Мишин придумал для шахтного варианта «девятки» замкнутый цикл переохлажденного кислорода, что позволяло ей тоже долго находиться на боевом дежурстве. Первые испытания ее прошли сразу после полета Юрия Гагарина. Королев улетел на торжественную встречу в Москву, а Мишин, Черток, Хомяков и другие его «гвардейцы» остались на космодроме готовить эти испытания. По некоторым своим характеристикам она превосходила ракету Янгеля и более позднюю ракету Челомея. Все три были приняты на вооружение, однако в конце концов янгельская машина оказалась более удобной для военных и прожила в армии дольше. Сегодня Р-9 можно увидеть у парадной лестницы Центрального музея Вооруженных Сил в Москве.

По мере того как Янгель и Челомей все шире разворачивали свои работы, возрастало и участие в них других Главных конструкторов: Пилюгина, Рязанского, Кузнецова, Бармина. Уже не формально, а фактически произошло то, к чему так стремился Устинов: Королев потерял монополию. Совет Главных, созданный Королевым и заседавший чаще всего под его председательством, стал уже совсем иным Советом. Раньше Главные работали только на Королева, теперь они могли выбирать. Та самостоятельность и независимость, которая была ими завоевана именно в результате теснейшего сотрудничества с Королевым, позволяла им теперь это сотрудничество ослабить.

Было время, когда соратники покидали его из-за неудач. Наступило время, когда они стали покидать его из-за успехов.

В короткой, но бурной истории нашей космонавтики год 1960-й не отмечен эпохальными свершениями. Отгремели лунные триумфы, впереди гагаринский старт, а пока относительно спокойное время. Между тем год этот должен войти в историю как дата важнейшая. Именно в этом году Сергей Павлович Королев разрабатывает и утверждает в высших инстанциях развернутую программу грандиозного космического наступления. Документ этот, датированный 23 июня 1960 года, назывался Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О создании мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в период 1960-1967 годов». Прошли десятилетия, а менять что-либо в этой программе, мне кажется, не надо...

В Постановлении говорилось о необходимости создания ракет для выведения на орбиту вокруг Земли тяжелых летательных аппаратов для исследования природных ресурсов, космических излучений, природы тяготения, происхождения и развития планет и условий на ближайших из них, для выявления форм органической жизни в условиях, отличающихся от земных.

Королев наметил такие этапы в выполнении этой программы: облет вокруг Луны на корабле с экипажем 2-3 человека, вывод корабля на орбиту спутника Луны, высадка на поверхность Луны, возвращение на Землю. Затем – организация ряда экспедиций на Луну для исследования ее грунта, рельефа, выбора места для постройки лунного поселения, а после – строительство такой базы, налаживание постоянных транспортных перелетов по маршруту Земля-Луна-Земля. Следом корабли с экипажем в 2-3 человека должны совершить облеты Марса и Венеры и выбрать места для создания исследовательских баз, после чего начнется работа на этих базах, требующая регулярных межпланетных перелетов.

Отдельный пункт – запуски автоматических аппаратов для исследования околосолнечного пространства и далеких планет: Юпитера и т.д.

Отдельный раздел Постановления говорит о выведении на орбиту автоматических и телеуправляемых тяжелых искусственных спутников Земли – ретрансляционных, связных, метеорологических и других. Есть, наконец, и военный раздел, в котором планируется вывод «при необходимости тяжелых автоматических станций, обеспечивающих длительное существование на орбитах и позволяющих производить маневр, для одновременного вывода на орбиту большого количества искусственных спутников Земли военного назначения и др.»

Все это, повторяю, не из библиотеки фантастики, не из афиши планетария, а из Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР 1960 года! Более фантастической и более грандиозной программы я не знаю. Ничего подобного никогда не было ни в нашей стране, ни за рубежом. И рассчитана она не на XXI век – такие программы вообще ничего не стоят, потому что люди, их принимающие, знают, что они не доживут до сроков реализации и никакой ответственностью не связаны. Эта программа была рассчитана на семь лет: 1960-1967 годы!

Человек еще не взлетел в космос, а планируется исследовательская база на Марсе. Что это, прожектерство? Авантюра? Нет, Королев считает, что никаких фантазий здесь нет. Он убежден, что это время – достаточное для того, чтобы создать космическую ракету, способную начать выполнение всех этих планов. Семь лет отмерил он для рождения своей новой ракеты Н-1.

Если помните, Сергей Сергеевич Крюков – один из «отцов» Н-1 – говорил, что в ОКБ Королева работа над любой ракетой начиналась задолго до того, как по ней принималось официальное постановление, разрешающее эти работы начать. Так было с Р-7, так же было и с Н-1. На «штурм» новой ракеты были брошены «полки королевской гвардии», обстрелянные в великой битве за «семерку», под командованием лучших «генералов от космонавтики»: Василия Мишина, Сергея Крюкова, Сергея Охапкина, Бориса Чертока, Якова Коляко. Уже 16 мая 1962 года Королев подписал эскизный проект суперракеты. Это была огромная стометровая трехступенчатая громадина. Первая и вторая ступени должны были работать на традиционных для Королева кислороде и керосине, третья – высотная ступень, которую, опять-таки «традиционно», делал Косберг, – на кислороде и жидком водороде. Теоретически это было идеальное, или, как называл эту пару Алексей Михайлович Исаев, «богом данное» топливо. Все упиралось в сложности хранения жидкого водорода с невероятно низкой температурой: он кипел при -252, 6 градусах Цельсия.

Прав или не прав Королев в таком выборе – судить специалистам. Замечу только, что в это же самое время, для тех же самых целей, с теми же приблизительно параметрами в США проектировали знаменитую «лунную» ракету «Сатурн-5» и, как вы понимаете, не сговариваясь с Королевым, выбрали ту же пару: кислород-керосин.

Глушко в это время целиком переключился на двигатели с высококипящим окислителем и ни о каком кислороде слышать не хотел. Его интересовали экзотические топлива с окислителями на основе фтора, и Владимиру Ивановичу Курбатову, одному из своих заместителей, он поручил заниматься только фтором. Фтор сулил заметный прирост тяги. В 1964 году Королев сам приехал в Приморск на опытные стенды Глушко – посмотреть, как работают двигатели на новом окислителе.

Стенд исступленно ревел. Выхлопные газы выводились под воду: они могли отравить всю округу.

– Такой удельной тяги мы никогда еще не получали, – сказал Курбатов после испытаний.

– Как он хоть выглядит, этот фтор? – спросил Королев. Владимир Иванович протянул ему колбу с бурой жидкостью.

– А понюхать можно?

– Не советую, – поморщился Курбатов.

Практик до мозга костей, Королев быстро понял: фтор – это тупик. Можно построить уникальную ракету с двигателем уникальных характеристик, но создавать на подобных компонентах космический флот, строить ракету, которая должна будет потреблять сотни тонн этого яда, один стакан которого может убить человека, – нельзя. При заправке ракеты фтором необходимо было соблюдать жесточайшие правила безопасности, требовалась высокая культура эксплуатационников. А ее не было! И создать ее приказом по полигону было нельзя!232 Королев стал убежденным противником экзотических топлив, и это подлило масла в огонь их распри с Валентином Петровичем.