Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Я опустил голову и вдруг почувствовал, как меня схватили за плечо и поволокли вперёд, как будто я провинившийся школьник.

— Я сама тебе всё покажу, — сказала Рыжая стражу. — Смотри.

Капюшон слетел с моей головы.

Совсем юный стражник с синяками под глазами и бледной кожей глянул на меня сквозь муть дрёмы. Приподнял факел выше.

— Кто это?

— А ты разве не слышал? Это Инга.

Глаза паренька округлились. Он шагнул мне на встречу.

— И вправду! А что… что с её лицом… что с её глазами?

— Нам пришлось хорошенько отдубасить эту сучку, — Рыжая повернулась к Дрюне. — Да, Рудх?

Осси ждала реакции от нашего огромного друга. Тот вначале не понял, что происходит, но быстро допёр. Кивнул головой и издал жуткий смех.

Факел в руке охранника проплыл в сторону Дрюни. И лучше бы на его лицо не падало никакого света! Его лучше вообще не видеть! Оплывшая, без эмоций, уродливая и абсолютно отталкивающая физиономия уставилась на охранника.

— Ему плохо? — процедил парнишка на ухо Рыжей.

— Да. Ему крепко досталось. Инга — резвая девка. Вдвоем еле справились.

— Понимаю. Ладно, вы к Борису?

— Да.

— Он у себя. Проходите.

Когда нам открыли ворота, и мы вошли внутрь Оркестра, Дрюня набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.

— Наконец-то, — выдохнул он, — я дома.

Мы сразу же ушли в тень забора, подальше от лишних глаз. Встав напротив глухой стены двухэтажного дома Рыжая развязала мне руки и вернула меч. Скинув плащ и вешая ножны на спину, я не спускал глаз со своего друга. Он напомнил мне ребёнка, впервые попавшего в зоопарк. Его белые глаза цеплялись за каждый дом, за каждую дверь и окно, в котором горела свеча. Он крутился вокруг себя, пристально рассматривая всё, что можно было разглядеть в ночи. Маленький мальчик в магазине конфет. Подросток, открывший журнал с голыми тётками. Дрюня был перевозбуждён куда сильнее.

— Червяк, — сказал Дрюня, — охранник сказал, что он у себя. Это где?

Пробуя дотянуться до рукояти меча за спиной, я ответил:

— Штаб-квартира «кожагонов». Скорее всего там.

А когда мы подошли к той самой штаб-квартире, Дрюня почти проорал на всю улицу:

— Блядь! Это моя квартира! — но вовремя заткнулся. — Эти ублюдки обосновались в моём доме!

— А ты на что рассчитывал? — я встал на против друга. — Они должны были опечатать твои хоромы и ждать твоего возвращения?

— Заработанное честным путём всегда останется с тобой, — Дрюня излагал свои мысли как нудный философ. — Мне даже забирать ничего не придётся, всё вернётся само.

Изнутри окна были наглухо закрыты плотными шторами, за которыми наши глаза с трудом улавливали тусклое сияние от нескольких десятков свечей. Был ли кто внутри — не определить.

Дрюня тут же обнажил меч и прошипел:

— Я убью всех, кто окажется внутри!

Я и Рыжая последовали примеру нашего друга и тоже выхватили мечи.

— Давай только без лишнего шума, — сказал я.

Дрюня хотел пропустить мимо ушей мои слова, но что-то в его голове высекло искру рассудка, от которой разгорелось пламя разума. В согласие моих слов он кивнул мне, и, как и договаривались, в дом мы вошли тихо, без лишнего шума и криков. Медленно отварили дверь. Дрюня заглянул в появившуюся щёлку.

Без лишних слов он махнул нам рукой, мол заходите, всё чисто. И мы вошли. Следом.

Внутри царила тишина, изредка нарушаемая потрескиванием поленьев в камине. Некогда увеселительное заведение, в котором ранее народ кутил на всю катушку, опустело, превратившись в скучный зал. Столы сдвинули вдоль стены, за барной стойкой никого. Не было кружек с кисшим бухлом, не было гвалта от рвущихся глоток пьяной аудитории. Был лишь горящий камин и огромное кресло напротив него. Кто сидит в кресле — мы не видим, повёрнуто к нам спинкой. Я лишь углядел мужскую руку с упёртым локтем в подлокотник и свободно плавающей ладонью по воздуху. Сидящий в кресле словно слушал беззвучную музыку. Я бы мог предположить, что он сидит в наушниках, но это невозможно.

Выставив уродливый меч перед лицом, Дрюня напористо двинул в сторону кресла.

Шаг.

Два.

Три.

Вдруг из-за кресла раздался хриплый мужской голос:

— Борис, это ты?

Дрюня замахнулся. И на мои уши обрушился женский крик. Никогда не слышал, чтоб так громко орала Рыжая.

— Нет! — завопила она.

Дрюня ударил, но крик сумел остановить лезвие у самой спинки кресла, в паре сантиметров от головы сидящего.

Секундная замешка. Кресло рухнуло набок. Сидящий резво перекатился в бок и ловко вскочил на ноги. Только стоял он далеко не ровно. Его ноги тряслись; глубокие раны, оставленные волчьими клыками, быстро не заживают. В руках он сжимал уродливый меч, такой же как у Дрюни и такой же, как и у Рыжей. Мужчина был полностью готов к сражению, только не к тому, что могло вот-вот случиться, а к более глобальному. Толстый кожаный доспех и висевший на груди ремень с подсумками, внутри которых, скорее всего, та самая жидкость для разжижения кожи «труперсов», говорили о его готовности к бойне. Этот пожилой мужчина был полностью готов к крестовому походу.

— Осси! — прохрипел мужчина.

Это оказался тот самый мужчина, что так сильно любит играть на губной гормоне.

— Дэр! — Рыжая вскинула руки, словно пыталась успокоить мужчину как какую-то дворовую собаку, — что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? — удивлённо выпалил Дэр. — Я хотел бы задать тебе тот же вопрос!

Но мужчина не стал дожидаться ответа. Он перевёл взгляд на Дрюню, чьё лицо можно было разглядеть без особых усилий в мягком свете свечей.

— Рудх… — протянул Мужчина, — Ты жив? Но… как…

Ошарашенный увиденным, старик попятился. Опустил меч, сделал пару шагов к стене и замер. Его взгляд был прикован к Дрюне. Он не верил своим глазам, не верил своему мозгу, рисовавшему у него в голове странную картинку его старого друга. И вот тот человек с картинки разительно отличался от старого друга. Лицо старика кривилось от мучительных дум, да еще этот тусклый свет от свечей. Мне доставляло удовольствие смотреть на его тягостные раздумья. Сейчас будет сюрприз для него.

— Рудх… — прохрипел старик, собравшись с силами. — Это точно ты?

Он вдруг вскинул меч и направил кончик лезвия точно в