Т-34 — амазонский рубеж - Игорь Подгурский

— Обижаете?! — поджала губы Ольга. — Сами справимся.

— Кто бы сомневался, — генерал лукаво подмигнул. — Нам любые задачи по плечу. Да?

Федор рассматривал остатки ароматного напитка. В подтеках гущи проступили контуры узнаваемых фигур. Он начал вслух перечислять, что смог опознать глаз из сплетения черных узоров:

— Вижу кого-то, сильно смахивающего на крокодила с перепончатыми крыльями.

— Нечто приближается и скоро станет частью вашей жизни, — прокомментировала Ольга.

— Четко вижу глаз.

— Резкие перемены в жизни.

— Тут к гадалке не ходи, — не удержался генерал. С тех пор как он «надел» погоны на плечи, резких перемен в жизни у него хватало с избытком. — Похоже на голову быка.

— Подстерегает опасность или поездка в далекий край.

После упоминания о дальних краях генерал больше ничего не просил истолковывать. Расплывчатые иносказания все больше и больше обретали четкую форму. То, что он углядел на самом дне чашки, в комментариях не нуждалось. На донышке четко отпечатались четыре черные точки, они складывались в знакомое созвездие Южного Креста, как его изображают в школьном учебнике.

Последний раз он видел четыре яркие звезды, легкоразличимые на ночном небе, когда его била дрожь от лихорадки во время приступов малярии. Душная тропическая ночь другого полушария Земли, треск сучьев, рык хищных зверей в темных джунглях Амазонии. Один против всего мира. Песчинка, затерявшаяся на краю света…

— Свою чашку смотреть будете, Олечка? — поинтересовался Федор. — Не желаете заглянуть в будущее?

— Нет, думаю, пока не стоит, — отрицательно качнула головой Шалдаева, — как-нибудь в другой раз.

— Разумный подход, — сказал генерал. — Зачем беспокоиться заранее. Всему свое время. Хотя, с другой стороны, предупрежден — значит, вооружен.

— Мы люди военные. Не привыкать.

— Эт-т точно! Мы считаем себя военными людьми, — согласно кивнул генерал. — А вот наши конкуренты из «Аненэрбе» нас даже за людей не считают. Мы для них недочеловеки, доктор Штайер из «Аненэрбе» это официально доказал. Придется их переубедить…

Спускаясь на первый этаж по широкой мраморной лестнице Подводной академии Северного ветра, Кемпке услышал знакомый голос. Голос был злой и на повышенных тонах с кем-то препирался. Ему отвечал раздраженный бас:

— У вас пропуск только для прохода на территорию бухты. Здесь по-немецки, черным по белому написано: шестой пирс. Что, немецкий не родной?

— Роднее не бывает. А вот маршрутный лист на машину выписан на Подводную академию Северного ветра…

— Еще раз повторяю, — язвительно пояснил обладатель баса, прерывая оппонента, — катитесь вы отсюда со своей машиной и бумажкой… в автослужбу. Это по их части. Для особо одаренных поясняю, кто не уйдет самостоятельно, того увезут! Повторить?

Отто преодолел последний пролет почти бегом. Он уже понял, кто затеял свару на проходной академии. Кто бы мог подумать, что в этой готической цитадели подводного флота нежданно-негаданно произойдет такая встреча.

На проходной академии переругивались с охраной братья Гроссер. Им заступили дорогу два дюжих морских пехотинца из охраны и, похоже, дальше пропускать их не собираются.

Шумная перепалка привлекла внимание не одного Кемпке. Из неприметной двери караульного помещения выскочил лейтенант в сопровождении еще одного морского пехотинца необъятных габаритов. Здесь к своей безопасности относились серьезно. Рослый офицер терялся на фоне караульного. Высокий, длиннорукий, могучий, с выступающими надбровными дугами морской пехотинец походил на начисто обритую от шерсти гориллу, призванную на службу в крингсмарин.

Звероватый облик солдата не вязался с умными глазами, цепко ощупывающими наглецов в пятнистой форме. Рука поудобнее легла на поясную кобуру, ремешок, фиксирующий кожаный клапан, был уже расстегнут.

«Молодец. Быстро просчитывает развитие ситуации. Пора вмешаться. Объясняйся потом в комендатуре, теряй время», — мельком подумал Отто.

К проходной они успели одновременно. Не давая никому раскрыть рта, Кемпке повелительно рявкнул:

— Я сам разберусь. Эти по моей части.

Офицер охраны молча козырнул, но в караулку уходить не спешил.

— Оба на выход. — Это уже относилось персонально к близнецам, потерявшим дар речи при виде командира. — Шире шаг.

Два раза повторять не пришлось. Оба пожелали быстрее покинуть негостеприимный вестибюль академии и в итоге столкнулись в дверях. Никто не хотел уступать. Младший старался оттереть старшего братца. Тот в отместку пихнул его локтем в бок. Победила воля… и сила командира. Кемпке одним мощным толчком в спины вышиб возмутителей спокойствия на свежий воздух.

— Вы зачем сюда заявились? — рыкнул Отто на подчиненных, которые прямо на глазах становились ниже ростом. — Надо было сразу же ехать в порт. Место встречи бухта, шестой причал!

— Штурмбаннфюрер, мы решили использовать любую возможность для сбора дополнительной информации. Старались ничего не упустить, чтобы найти вас, — начал оправдываться Август. — Так сказать, решили расширить поиск.

— Мало мне аналитиков в отделе, и вы туда же. Мыслители, — цедил слова Кемпке. Несмотря на напускную серьезность, было видно, что он рад встрече.

— Да-да, расширили поиск… и результат налицо! — закивал Генрих, подтверждая слова брата. Потом, спохватившись, добавил: — Задание выполнено. Отступлений от плана не было. Архив доставлен в указанное…

— Тихо! — Офицер резко оборвал штурмана на полуслове. — Вы в своем уме?..

Мимо них прошли два молодых капитан-лейтенанта, весело переговариваясь на ходу.

Несмотря на возраст, у обоих на шеях красовалось по Рыцарскому кресту на красно-бело-черных лентах. Награжденные этим орденом автоматически переходили в разряд асов своего дела и пользовались заслуженным уважением окружающих. Но Кемпке никогда не терял бдительности. Паранойя, возведенная в абсолют, — один из залогов отсутствия утечки информации. Со временем у Отто это стало не правилом, а догмой.

— Где водители? — вкрадчиво поинтересовался Кемпке, когда подводники прошли мимо.

— Вместе с архивом, на семидесятиметровой глубине, — ответил Генрих. — Навечно заступили на пост в подводном карауле.

— Жизнь не вечна, и никто не бессмертен, — словно соглашаясь, кивнул офицер. — Хорошо, что вы на машине. Меньше хлопот. — Отто был искренне рад их появлению живыми и здоровыми. Его полку прибыло. — Надо заехать в службу артиллерийского вооружения, а потом в городской арсенал. Да, чуть не забыл, еще надо будет заскочить в пожарную полицию. — Отто перехватил недоуменные взгляды переглянувшихся между собой близнецов и пояснил: — Возьмем у них огнемет. Кстати, кто-нибудь умеет с ним обращаться?

— Я люблю смотреть на огонь, — неопределенно пожал плечами Август.

— Отлично! — Штурмбаннфюрер стукнул кулаком в раскрытую ладонь. — Что бы я без вас делал, парни! Кто за рулем?

— Он! — с плохо скрываемыми нотками превосходства Генрих кивнул в сторону брата. — Хотя мы равны в званиях, вы меня назначили старшим на время выполнения задания. К тому же я старший по праву рождения, — пояснил штурманн. — Я родился на четыре минуты раньше брата. У вас настоящий дар провидца. — Шутка получилась корявой и натолкнулась на полное непонимание.

— Даром провидца в Третьем рейхе обладает только один человек… — Офицер выдержал многозначительную паузу, разглядывая мгновенно притихших братьев. — Наш гениальный фюрер. — Без всякого перехода Кемпке задумчиво продолжил, словно разговаривал сам с собой: — А четыре минуты это действительно немало. В бою двести сорок секунд могут растянуться в вечность.

«Растянуться в вечность?! Что за дрянь! На философию потянуло!» — ругнулся про себя Кемпке.

Штурмбаннфюрер сам сел за руль. Так будет проще и быстрее. Он обладал прекрасной зрительной памятью и хорошо ориентировался в переплетении улиц города. Не стоит зря терять время. Его и так очень мало.

…Грузовик с высокими бортами кузова и брезентовым тентом, хлопающим из-за потоков встречного ветра, вез трех эсэсовцев по улицам Киля. Навстречу попадались легковушки, мельтешили велосипедисты, предупреждающе звенели зеленые трамваи.

Огнемет в пожарной службе раздобыли без особых проволочек. Попросту забрали у дежурной смены. На память о себе оставили расписку старшему полицай-офицеру, так и не закрывшему рот после того, как своими глазами увидел личную подпись всесильного Гиммлера под сопроводительным документом.

В кузов положили чехол с малым ранцевым огнеметом. Кемпке считал его одним из новых видов оружия, появившихся в двадцатом веке. Оружие, изрыгающее огонь, было гарху близко по духу. Он со смехом рассказал близнецам, что первоначально струйный огнемет планировали не как армейское, а как полицейское оружие для разгона демонстрантов. Немного странный способ усмирять собственных граждан, сжигая их дотла.