Шелковая тень любви (СИ) - Ксения Вайсман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Только без слез, – Роман взял холодные ладони Людмилы Михайловны в свои сильные пальцы и пристально посмотрел ей в глаза, – Значит, мы договорились? Обещайте, что сегодня же вы напишете заявление и уйдете из этого магазинчика. Вот вам мой номер телефона, напишите мне точный диагноз и список клиник, где смогут помочь вашему внуку и я все устрою. Да, и вот еще, возьмите, внуку сегодня что-нибудь вкусненькое купите, – сказал Роман и сунул в карман женщины несколько пятитысячных купюр, – Ну, все, я пойду, меня девушка наверное, заждалась. Жду завтра вашего звонка, если не позвоните, я снова приеду сюда. Я вас так не оставлю, – по-доброму пригрозил Роман, на что Людмила Михайловна улыбнулась в ответ, понимая, что свое слово он сдержит.
– Спасибо, Ромочка, я завтра обязательно позвоню, – пообещала она.
С того момента прошло пять лет, внук подрос, поступил в школу, дочь Людмилы Михайловны, так же благодаря Молотову устроилась на работу переводчиком в «РосНикель» и неоднократно говорила маме о том, что оставаться домработницей нет необходимости, но Людмила Михайловна за это время так прикипела к Роману всей душой, что просто не могла уйти, даже наоборот, предпочитала на неделе жить здесь, уходя домой лишь на выходные. За это время она выучила все повадки Молотова и, как могла, создавала уют в его большой, но пустой квартире. Именно благодаря стараниям Людмилы Михайловны, Роман чувствовал себя в этой квартире именно как дома, а не как в выставочном зале достижений интерьерного дизайна, в ответ он регулярно поднимал ей зарплату, поскольку как еще выразить свою признательность не знал. Роман неизменно относился к Людмиле Михайловне с уважением и ни одной девушке, что переступала порог этого дома не позволял иного.
Да, Молотову оставались не чужды благородные жесты, но все же назвать его сентиментальным человеком было нельзя, да и какая может быть сентиментальность, когда тебя окружают твои подчиненные и деловые партнеры, которым ты должен транслировать уверенного, жесткого и решительного человека. Однако, в те редкие дни, когда к Роману приезжала мама – Эмма Васильевна, он становился в корне другим: любящим, спокойным, домашним сыном. Родители с детства являлись для Романа непререкаемым авторитетом, а после смерти отца, мать стала для него воплощением всего самого дорогого, что только может быть на белом свете. Безусловно, практически как любая мать, она с нетерпением ждала, когда же ее сын жениться и порадует внуками, но Роман как-то не торопился… Казалось, он просто не ощущает потребности в семье, и весьма комфортно чувствует себя в одиночестве. Действительно, как бы то ни было ограничивать свою свободу или брать на себя лишние обязательства вовсе не входило в его планы. И скорее всего не потому, что он еще молод, а просто потому, что семья в принципе не входила в его планы. Воспитанный, по его мнению, в идеальной семье, Роман давно решил для себя, либо строить семью по образу и подобию родительского брака, либо не строить вообще. А поскольку в его восприятии главной в семьи являлась мама, и именно она как железобетонная смесь стягивала их в настоящую ячейку общества, а они с отцом лишь с радостью подчинялись своему «семейному генералу», то первоочередной задачей для построения его семьи являлся поиск именно подобной женщины. Но такой Роману ни разу не встречалось. Умная, дипломатичная, принципиальная, верная, но при этом заботливая, ласковая и хозяйственная – такой виделась ему его мама, а в наше время таких женщин не осталось. По крайней мере, Роман был в этом уверен на сто процентов. И на вопрос матери, почему он не женится, Роман неизменно отвечал: «Мам, а на ком? Вокруг же одни телочки продажные. Им не нужен я, им нужны только деньги мои, а таскаться с такой, ниже моего достоинства. Я считаю, что я заслуживаю любви к себе, а не к моему банковскому счету. А такой, как видишь, не находится». И действительно, такой не находилось, что и не удивительно, поскольку сам Молотов с завидным постоянством из всех возможных девушек в толпе всегда умел выбрать ту, которая полюбит его деньги, а не его самого. Замкнутый круг: он всегда выбирает не тех и раз за разом утверждается в своей правоте о продажности современных женщин. И даже тех, кто изначально не намерен продаваться, он заставлял… Заставлял, и сам себе доказывал действие своей теории на практике. Так произошло и с Ритой. Она сразу ему понравилась, и он во что бы то ни стало, захотел ее заполучить. И заполучил. Вот только сам не понимал, какого черта он подписал с ней этот договор на целых три года? Роман осознавал, что сам и года-то не продержится и эта Рита надоест ему через пару месяцев. Она станет скучной, сотню раз перечитанной книгой, в которой наизусть знаешь каждую страницу, после чего он забросит ее на верхнюю полку. Тем не менее, он почему-то подписал эту бумажку и даже весьма гордился собой, осознавая, что сумел закабалить девчонку на целых три года! Да, тоже своего рода подпитка своего «эго», а вернее, если вспомнить теорию Фрейда, своего «ид», которое часто удовлетворяло свои желания в действиях Молотова. Да, Молотов привык получать то, что захочет, в особенности когда в его руках появились такие деньги. Он любил повторять: «нет ничего невозможного», и это своего рода жизненное кредо, по сегодняшний день не имело для него опровержения.
Так вот Молотов вернулся с работы в весьма хорошем расположении духа и первым делом направился в гостиную, где, как он подозревал, находилась Рита.
– Привет, Марго, – воодушевленно произнес он, как только увидел Риту.
– Здравствуй, Роман, – полуофициально с легким холодком ответила Рита.
– Прекрасно выглядишь, – оглядев Риту горящим глазом, словно констатировал Молотов.
– Для тебя старалась.
– О-о! Это мне нравится, – без лишней скромности признался Роман.
– Как день прошел? – спросила Рита, поскольку что-то стоило спросить.
– Великолепно. Тем более, что весь день я находился в предвкушении ночи, – расплываясь в довольной улыбке, говорил Молотов, вплотную приближаясь к Рите.
– Ну, я и не сомневалась.
– А ты не ждала? – вздернул бровь Молотов.
– Скажем так, я тоже об этом думала, – уклончиво ответила Рита.
– Приятно, что ты думала обо мне весь день.
– Поверь мне, ближайшие три года я только
