История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа - Иван Прыжов

Последствием этого были — необычайное стеснение народной жизни, страшные насилия, «неправедное злодейство и досадительства», о которых повествует царская грамота 30 апреля 1654 года. «Невѣмы, — говорит она, — яко во мнозѣхъ градѣхъ многое злодѣйство превниде въ обычаи человѣческіе, еже отдавати изъ нашихъ приказовъ въ нашемъ царствующемъ градѣ Москвѣ и во всѣхъ градѣхъ на откупъ мытъ и мостовщину, а на рѣкахъ перевозы, и съ людей головщину, и ядомые всякіе харчи, и иные всякіе мелкіе промыслы, — и тій откупщики, врази Богу и человѣкомъ, немилосердіемъ ревнуютъ прежнимъ окаяннымъ мытаремъ и прочимъ злодѣемъ». Рассказав о всех злоупотреблениях, происходивших от откупщиков, грамота эта уничтожила откупной сбор с харча, с кваса и сусла, запрещая продавать только квасы пьяные: «И ядомых харчей всяких, и иных мелких промыслов: квасу, сусла, хмелевой труски, сенной труски на откуп не давати, а ядомыми всякими харчьмы торговати всяких чинов людям без откупа». Но в 1676 году в Астрахани по приговору князя Одоевского наложен оброк на квасные шалаши и харчевни, а потом восстановлен был и прежний откуп на харчевный промысел. Вновь выбранный голова, Кирила Лобазный, должен был с 1699 года отдать на откуп охочим людям харчевные всякие припасы на московском отдаточном дворе, и около двора по Моисеевской площади на правой стороне до Воскресенья Христова, а налево с Великомученицы Анастасии, и по всем фартинам (по питейным домам, в которых также продавали еду), и избам, и в палатах шли водочные промыслы.

В этом же году появился откуп на табак, который доселе продавали верные целовальники. Королевского величества английского перегрин лорд Марниц Фон-Кармартен[132] получил право в Москве и всех городах табаком торговать, и табачные немецкие трубки и коробочки, и иные мелочи, к тому табачному курению принадлежащие, привозить. Без сомнения, тотчас же началось и корчемство табаком, и некто Жданов в 1700 году писал к царю Петру следующую любопытную челобитную: «Бьет челом великобританский и высокопочтенной господина Перегрина лорд Маркиза Фон Кармартена, учрежденного его Ивана Ивановича Фальдорта приказчик его Матюшка Жданов. Милосердный великий государь, пожалуй меня сироту своего, вели мне Матюшке на Чердыне на посаде, и в Чердынских уездах, в разных станах давать для табачной продажи стойлые дворы, и мне, сироте, в тех разных станех имать для отводу тех стоялых дворов и для табачной выимки сотских и десятников для корчемных Табаков. Великий государь, смилуйся пожалуй!» И таким образом холоп, титулованный всеми чинами своего хозяина, — бродящего по свету немца, — получил право корчемной выемки в Чердыни и явился новым гонителем тамошних жителей.

В 1699 году учреждена Бурмистерская палата, и на неё возложены надежды в том, чего внутренняя жизнь не могла достичь собственными средствами: «приучать граждан к деятельности!» Бурмистры названы были земскими, и велено выбирать их целым городом. Их обязанностью было заведовать питейным делом и через выборных из посадских людей производить корчемные выемки. Городовые бурмистры, подчинённые Московской бурмистерской палате, управляемой президентами и бурмистрами, должны были высылать в неё в известные сроки все доходы, «а буде на срок каких доходов кто не вышлет, и за то имать пятнадцатую долю против окладу; а буде в котором году каких доходов не доберут и сполна не вышлют, и те деньги иметь на выборных людях, которые их выбирали». Земские бурмистры выбирали кабацких бурмистров, которые должны были торговать по кабакам. Было приказано, чтоб у кабацких бурмистров вино было дешевле того, которое подрядчики ставят, потому что подрядчики вино курят на наёмных землях и на свои деньги, и за тем всем себе прибыль получают. Московской же бурмистерской палате было сказано, чтобы, «не списався, отнюдь ничего им бурмистрам (кабацким) не чинить и не для чего к ним не посылать, потому что они за выбором тех сел бурмистров и мирских людей, а не за вашим. А на кружечных дворах быть по выбору мирских людей, кого с такое дело будет». Бурмистры оказались ворами.

XVII век заканчивал собою историю Древней Руси, которая началась столь широко и благодатно, а потом как будто не сладила с собой и расшаталась. Смолкли народные веча, пропали братчины, община была мертва, и не существовало ни народной, ни общественной деятельности. Московский кабак, сменив вольные корчмы новгородской и псковской земли, перебрался теперь в Украйны, слободскую и днепровскую…

XVII век заканчивал собою историю Московского царства, которое, сгубив независимые области, в самом себе не нашло никакой жизни, расшаталось и умерло среди смут, крамол и казней. Жив был один лишь московский кабак… Сменив вольные корчмы Новгорода, Пскова и Смоленска, он перебирался теперь в Украины, слободскую и днепровскую.

Глава XIII

История питейного дела в юго-западной Руси

Висла и Буг отделяли западных славян, захваченных ляхами, от славян восточных, носивших различные названия. То были кривичи, соседившие Новгороду и Литве, и составившие центр литовско-русского княжества. Полочане жили по Двине, дреговичи между Припятью и Двиною; по Бугу — бужане, прозванные после волынянами; между Бугом и Днепром — деревляне; далее на запад — Червонная Русь, а по Днепру — земля полян, заключавшая в себе княжества Киевское, Черниговское, Северское. В земле кривичей с XI века возникли независимые княжества, и в первой половине XIII века весь этот край перешёл во владение Литвы. С XV века он получил одно общее имя Белоруссии. В 1320 году Гедимин, освободив Киев от татар, присоединяет к Великому княжеству Литовскому и Киевскую Русь, известную с XIII века под именем Украины, а впоследствии — Малороссии.

Входя в жизнь юго-западной Руси, мы встречаемся здесь со знакомыми нам чертами древнеславянского быта, которые давно уже исчезли на северо-востоке. Здесь питейный дом носит название корчмы и служит местом общественных собраний; здесь, как и на севере, пьют пиво, но любимым напитком народа был мёд, собираемый с бортей Белоруссии и с пасек Киевской земли, упоминаемых ещё в грамоте Андрея Боголюбского Печерскому монастырю 1159 года. Мёд составлял богатство страны, и древнейшей поземельной податью была дань медовая, шедшая в казну королей, князей и духовенства православного и католического. Как на северо-востоке, так и на юго-западе, жили ещё пока одни и те же обычаи, справлялись одни и те же праздники (Спасов день, Вознесение, Троицын день, Успеньев день, Николин, Петров и Ильин день), во время которых народ сбирался на братчины около праздничного питья. На северо-восточных братчинах распивались мирское пиво, мирская бражка; на юго-западных братских пирах пили меды. Первые братства, появившиеся в первой половине XVI века, к концу его распространяются по всей юго-западной Руси, и становятся орудием для поддержания веры, гонимой иезуитами и шляхтой. Братства эти были сначала такими же народными учреждениями, как и северо-восточные братчины, то есть «пировными собраниями» (gildia, cech). И в то время, когда о северо-восточных братчинах не было уже и помину, братства жили ещё долго, покровительствуемые польскими королями. Виленское братство учреждено было ещё в 1458 году, и впоследствии здесь было пять братств. В 30-х годах XVI столетия виленские кушнери (скорняки), по имени Клим и Якуб, с помощью других людей, «зволили восстановити себе братство свое кушнерское, и за свой власный поклад меда куповали и сычивали на врочистые свята, ко дню Святого Духа, Николе Святому и ко Божему Нарожению, и оный мед рассычаной братством своим пивали». Братство скоро размножилось; оно выстроило в Вильне особый братский дом и в 1538 году получило от короля Сигизмунда I уставную грамоту, с правом ставить меды и торговать ими в определённые праздничные дни: «Нехай они братства своего кушнерского свободнѣ и добровольнѣ вживають подлѣ давного звычаю». Прошло с лишком сорок лет, на польском престоле сидел уже третий король, многое успело измениться, но отношение короля к братствам оставалось по-прежнему дружелюбным. Стефан Баторий дал виленским православным купцам новую грамоту на учреждение братства, с тем, что они могли «въ томъ братствѣ своемъ купецкомъ, водлугъ звыклости и зостановленья ихъ всей братьи, за свой властный накладъ меды купуючи, на свята урочистые осмь въ року, то есть на Великъ день, на Семую субботу, на Успенье святое, на святаго Петра, на Покровы, къ святому Миколѣ, на Рождество Христово и на Благовѣщенье, на каждое такое свято меды сытити, и по три дни на каждый таковый складъ сходячися въ дому ихъ братскомъ, тотъ медъ пити по чому на тотъ часъ старосты годовые установятъ». Мёд, который мог бы остаться от праздников, «вольно имъ за пенязи выдати, и за то капщизны (питейная подать) и тежъ одъ медницъ помѣрного они николи давати не будуть повинны». Преемник Стефана Батория, Сигизмунд III, в 1619 году по ходатайству и благословению полоцкого архиепископа Иосафа Кунцевича дал виленским мещанам-кормникам грамоту на устройство братства при церкви Преображения с правом завести при той церкви склады «звыклые меду шинкового и привозного, теж пивные и горелочные, к праздником святых Михаила и Семиона, — в чом арендары корчом в том месте будучие жадное переказы к шинкованью в помененных напаев задавати и трудности чинити им не мают».