Подари мне. 2. Подари мне счастье (СИ) - Шарикова Мария

- Что вам угодно, ваша светлость? - спросила она после приветствий, когда поцеловал её совершенно безжизненную руку. В её словах не было никаких эмоций. Она смотрела на него не опуская глаз, но эти глаза больше не светились любовью. 

Ему вдруг стало страшно, что он лишился её любви. Той любви, что исцелила его, что дала надежду и всегда поддерживала его с тех пор, как Кэсси появилась ярким лучом солнца в его доме. 

- Я хотел поблагодарить вас, - проговорил он, стараясь говорить спокойно. 

Ника вдруг стала раздражать вся эта ситуация. Её холодный взгляд. Она смотрела так, будто ждала того момента, когда он откланяется и уедет обратно в Лондон. Его не ждали в этом доме, он понимал это. И никто не желает иметь с ним дела! Даже маленькая Луиза боится его, хотя он никогда ничем её не обидел. Или обидел пренебрежением? Она была слишком мала, чтобы понимать это. 

Кассандра всё же улыбнулась. Её лицо осветилось на один миг, и улыбка коснулась её глаз, делая их теплыми и такими лучистыми. Когда-то она всегда смотрела на него так. 

- Я очень рада, что вам помогло лечение, ваша светлость, - сказала она, а затем резко перевела тему, - если вы не возражаете, я бы хотела прогуляться. 

День был погожий и солнечный. Кэсси вывела его в сад через заднюю дверь, и они пошли по дорожке. Наверно, она не хотела, чтобы слуги или мать слышали, что она скажет ему дальше, подумал Ник. Кассандра шла медленно, немного переваливаясь с ноги на ногу. Наверное она и правда недавно тяжело болела. Доминик хотел спросить её об этом, но не стал. Если захочет, расскажет сама. 

Но Кассандра по-прежнему молчала.

- Вы устаете, когда много ходите? - наконец спросила она, и Доминик тут же отвлёкся от своих мыслей. 

- Сначала уставал, - ответил он, - но теперь уже привык. Я каждое утро хожу пару миль и сделал неплохие успехи.

Кассандра снова улыбнулась, и ему стало так тепло от её улыбки. 

Дорожка привела их к небольшой речке, и они пошли вдоль неё. Речка красиво изгибалась среди плакучих ив. Кэсси остановилась, любуясь открывающимся видом. Дорожка была немного на возвышении, и к реке можно было спуститься по невысокой лесенке, украшенной по сторонам греческими вазонами.

 Кассандра подошла к лесенке, снова остановилась. что-то не так было с её походкой. Широкая накидка, скрывающая фигуру, делала Кэсси похожей на гусыню. Точно, на гусыню, идущую вперевалочку. Ник улыбнулся этому сравнению. 

- Ваша светлость, - начала Кэсси, когда он подошел ближе, - я хотела просить вас, - она обернулась и смотрела прямо ему в глаза, - я ослушалась вас и забрала Луизу из Франции. Я понимаю, что она напоминает вам леди Джейн и вы не хотите её видеть. Но Луиза останется со мной и не станет вам более докучать. 

- Я приехал, чтобы просить вас вернуться домой, - сказал Доминик, нервно ударяя тростью по земле.

Кэсси вздрогнула.

- Я понимаю, что вы не любите вашу дочь. Но я не могу её бросить. 

Повисло молчание. Кассандра отвернулась, но он успел заметить слезы в её глазах. 

- Луиза не моя дочь, - наконец произнёс он, - она дочь леди Джейн.

Глава 8

Кассандра медленно закрыла лицо руками. Он смотрел на её сгорбленные плечи и вдруг сам понял, насколько это не важно. Его дочь Луиза или нет... Ведь она совершенно точно не дочь Кассандры, а Кэсси любит её, как родную! Она настолько выше него, что легко приняла чужого ребенка, когда он так и не смог принять малышку, которая, впрочем, ничего плохого ему не сделала. 

- Она останется со мной в Боклер-маноре, я не вернусь в Эшфорт-холл. 

- Почему? - резче, чем хотелось, спросил Ник.

Кэсси обернулась. 

- А зачем мы вам? Луиза раздражает вас, а я нужна для насмешек. Я не могу позволить вам так со мной обращаться. Я больше не собираюсь выслушивать оскорбления! Вы совсем не тот человек, которого я полюбила. Да, я придумала его, - по её щекам потекли слёзы, и она не собиралась их скрывать, - и, увы, вы оказались не тем, кто позволит любить себя. Я честно пыталась. Я честно пыталась узнать вас. И узнала. Ваша светлость, я не могу жить с человеком, которого узнала. Холодным и злым эгоистом. Я совсем не хочу оскорбить вас. Возможно, кто-то обладает большим сердцем и готов сносить любые унижения ради ваших красивых глаз. Ради того, чтобы называться герцогиней Эшфорт. Но не я. Я готова на любые условия, даже на развод, но я никогда не вернусь в Эшфорт-холл и никогда не позволю вам забрать Луизу. Лучше я докажу, что она не ваша дочь, пусть она станет моей подопечной без титула и приданого... Но ни за какие деньги, ни за что я не отдам вам её! Вы ненавидите всех и презираете. Ребенок не может стать нормальным человеком, живя с таким отцом. Тем более вы ненавидите Луизу за грех её матери, хотя ребенок ни в чем не виноват. Прошу вас, уезжайте. Мы хорошо устроились у моих родителей, они полюбили девочку, и нам тут спокойно. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Доминик молчал. В душе его клокотала обида. Ему хотелось кричать и топать ногами, ударить её, женщину, похожую на гусыню в ее огромной шали или что это надето на ней. Он вспомнил, какая безумная боль пронзила его тело, когда впервые он почувствовал свои ноги. Сейчас было тоже самое. Только это была не физическая боль. 

Им с Луизой было хорошо без него. Они сидят вечерами пьют чай у камина, и в доме пахнет выпечкой и корицей. Луиза сидит между Кэсси и ее матерью, и обе женщины подливают ей чаю и сливок. А у ног девочки лежит большой серый пёс, которому, конечно, тоже дают свежую булочку. Отец Кассандры наслаждается любовью трёх женщин. Луиза наверняка забирается ему на колени и обнимает его за шею своими детскими ручками, и дедушка расплывается в довольной улыбке. 

Доминику нет места в этой картине. Они отторгли его, постарались забыть о нём и не желают даже попробовать пустить его в свою жизнь. Он останется один в холоде огромного дома, где слуги боятся его и двигаются, как тени. Он может завести любовницу, иметь тело красивой женщины, дарить ей бриллианты и показывать её своим так называемым друзьям... Тем, кто ни разу не навестил его, когда он был болен, и кто радостно встретил его в клубе, когда он приказал угостить всех вином. 

Зачем ему всё это?

Можно менять красивых женщин, как перчатки, и все будут завидовать ему. Можно купить лучших скакунов и выставлять их на скачках. И все снова будут превозносить его вкус и познания. Можно... можно каждый вечер проводить с новой женщиной, наутро забывая, как её зовут... А Кассандра будет в это время пить чай с родителями и Луизой. И никогда не пригласит его к столу. 

- Вы поедете со мной в Лондон, а потом в Эшфорт-холл, - сказал он твердо. 

Она покачала головой. Слезы уже высохли на ее лице.

- Нет. Вы не сможете меня заставить. 

- Я могу приказать вам.

-Я не поеду.

Она отступила на шаг и стояла на самом краю площадки, за ее спиной был поросший травой и кустарником склон, идущий к реке. 

- Дайте мне ещё один шанс,Кассандра, - сказал он, нервно кусая губы.

Кэсси улыбнулась, но холодно и отстраненно.

- Я не смогла полюбить человека, который скрывается за красивой внешностью Доминика Селборна. Простите меня, ваша светлость.

- Но я люблю вас, - просто произнёс Ник, понимая, что это правда. 

Их глаза встретились. Кэсси рассматривала его холодно и недоверчиво. 

- Вы ведь можете говорить всё, что угодно, так? - она вдруг невесело рассмеялась. - Всё, что угодно, лишь бы достичь цели. Я помню, как вы клялись, что женитесь на мне семь лет назад, а потом посмеялись надо мной вместе со своей любовницей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Эту клятву я сдержал, - тут же усмехнулся он.

Кэсси снова засмеялась.

- И правда. Сдержали. Вспомнили о дурочке-дурнушке, когда вам понадобилась сиделка и управляющая для поместья в одном лице. Простите, ваша светлость, но я не верю в то, что вы умеете любить кого-то, кроме себя самого. Да и себя вы тоже не любите. И даже тяжелая болезнь ничему не научила вас.