Последний поезд на Ки-Уэст - Шанель Клитон

Я оглядываюсь.

Теперь, когда Мирта ушла, вокруг ни души, и маловероятно, что кто-нибудь еще появится: время раннее, а этот кусок пляжа находится в отдалении. И Сэм, учитывая его растрепанный вид, вряд ли будет готов отправиться в путь в ближайшее время.

Решение принято мгновенно: океан искушает, а моя беспечность — давно известная истина. Я слишком долго играла по правилам, установленным родителями, — надеялась на хороший брак и была уверена в том, что моя жизнь, подобно маминой, будет проходить на светских раутах, в веселье и беззаботности. Само собой, я не в точности следовала этому пути, потому что я — это я, и престонское упрямство у меня в крови, но в основном держалась в рамках — бывало, меня наказывали, многократно заламывали передо мной руки и читали мне нотации такое количество раз, что можно сбиться со счета.

А потом случился крах.

И все переменилось.

И мне стало наплевать, потому что теперь все это неважно. Чужие поступки сломали мне жизнь, так почему бы не доломать ее окончательно? Какой смысл следовать чужим правилам, если я все равно ничего не контролирую? Я могу жить по собственным.

Я иду к берегу, стягиваю через голову хлопчатобумажное платье и аккуратно кладу его на песок, подальше от воды. Когда-то оно выглядело очень славным — тогда мое тело еще не оформилось и цветочный узор не полинял. Сейчас оно сильно отстает от того, что нынче в моде. Но это все еще одно из моих лучших платьев.

Я бреду назад к воде и легонько вскрикиваю, когда волна заливает мне ноги.

— Элизабет!

Я медленно-медленно поворачиваюсь — мгновенно выдыхаю — и вижу перед собой Сэма. Он стоит, одетый в свежий опрятный костюм, и смотрит на меня с открытым ртом.

Рубашка на мне отнюдь не будоражит воображение — изрядно поношенная, из белого хлопка, а не из соблазнительного шелка с кружевом, но дрожащая челюсть Сэма свидетельствует об обратном.

— Что… что вы делаете? — ошарашенно вопрошает он.

— Купаюсь, — со смехом отвечаю я. — Получаю удовольствие. Попробуйте тоже как-нибудь. Вдруг ваша жизнь переменится.

Я замечаю разгорающуюся искорку в его взгляде и улыбаюсь еще шире.

Выходит, интерес все же имеется?

Сэм сует руки в карманы и направляется к краю воды, пристально обозревая горизонт, точно пытаясь разглядеть возможную угрозу.

В паре шагов от меня он останавливается — волны лижут носки его практичных и скучных черных кожаных ботинок.

— Я полагал, мы собирались поехать в лагерь военных, а не развлекаться, — ворчит он.

— А я давным-давно собралась. Это вы разоспались. Ну что, составите мне компанию? — подначиваю я, поднимая тучу брызг.

Он отходит и устремляет на меня жесткий взгляд.

— Я полагал, вчера вечером мы заключили своего рода перемирие. Никакого флирта.

— Что вы, мой дорогой, флиртовать — это как дышать. Не стоит воспринимать все на свой счет.

— А вы не такая, как я ожидал, — с задумчивым видом произносит он.

— И что же вы ожидали?

— Черт его знает. Я думал, что светские барышни скромницы.

— Меня изгнали из светского общества, вы забыли?

— Ума не приложу, почему.

— Так и быть, — вздыхаю я, — придется вас просветить. Я даже отсюда ощущаю ваше смятение.

Я иду к берегу, надеясь, что он поведет себя по-джентльменски и отвернется.

Не тут-то было.

Вместо этого он внимательно оглядывает меня с головы до ног — влажный подол, липнущий к ногам, и выше, там, где остались пятна от морских брызг. Теперь, когда я вышла из воды, решение искупаться представляется глупостью: на одежде проступают следы от соли.

Я останавливаюсь — Сэм наклоняется, поднимает и молча вручает мне платье.

На короткий момент мы касаемся друг друга: его рука дрогнула, я же смогла сдержать трепет. Он кривит губы, и на его лице проступает язвительная улыбка.

— Будете ходить весь день мокрая и несчастная.

— В такую жару? Через десять минут высохну.

Я натягиваю платье через голову — грубый хлопок соприкасается с кожей, и от этого по телу бегут мурашки. Я оправляю платье, застегиваю планку спереди и снова встречаюсь с ним взглядом.

— Ну что, идем?

Сэм подается вперед и почти касается губами моего уха.

— Вы пуговку пропустили.

Я опускаю глаза, и точно: пониже выреза зияет петля. Я переделываю застежку и, к тому времени, когда заканчиваю и поднимаю взгляд, вижу перед собой его спину. Мне ничего не остается, кроме как пойти следом.

На гостиничной стоянке мы подходим к его машине, Сэм открывает мне дверцу, и я располагаюсь на пассажирском сиденье.

Он садится рядом, вставляет ключ в зажигание, и тут я уже не сдерживаюсь…

— Я собираюсь выйти замуж, — выпаливаю я.

Понятия не имею, зачем я это говорю, просто мне кажется, что это нужно сказать.

Сэм не отвечает.

— Дайте догадаюсь: вам жалко мужчину, который взвалил на себя такую проблему?

Он поворачивает ключ в зажигании, и машина оживает.

— Я бы так не сказал. Я так не думаю.

— Тогда что вы думаете?

— Что он везучий сукин сын, — к полной моей неожиданности говорит он, усмехаясь. — И надеюсь, он готов к беспокойной жизни. Очень беспокойной жизни, — поправляется он.

— Считаете, я такой баламут?

— Вам это известно. И, если я не ошибаюсь, вам это нравится.

Возможно.

— Должно быть, вы его очень любите, если согласились связать себя узами брака, — задумчиво произносит Сэм. — Признаться, не ожидал. Глядя на вас, кажется, что свободу вы цените превыше всего.

Теперь приходит моя очередь помолчать, потому что он подобрался как-то неприятно близко к правде. И в то же время свобода, как выяснилось, сопряжена с одиночеством, чего я не предполагала.

Возможно, мне просто нужен человек, с которым я могу чувствовать себя свободной.