Сети соблазна - Мэри Бэлоу

– Он, кажется, вполне достойный человек, – заметил Эдмунд.

– Да, достойный. – Оба с минуту помолчали. – Я не хочу уезжать к Доминику. Я не хочу убегать. Мне двадцать шесть лет, и я не ребенок. И я всегда гордилась своей независимостью. Наверное, это был самообман, но я намерена сделать так, чтобы это стало истиной.

– Вы не расскажете мне, что у вас случилось с Джеймсом? – спросил Эдмунд. – Но только если вам этого хочется. Я не настаиваю.

– Мне бы хотелось вам рассказать. Мне бы хотелось самой понять, что случилось у нас с Джеймсом. Вы знаете, он в течение четырех лет отравлял мою жизнь.

– Вот как? Значит, даже когда он здесь, что-то происходит? Прошу прощения, Мэдлин. Я не заметил. Боюсь, что все это лето я не думал ни о ком, кроме Алекс.

– Мы с ним ничего не привносим в жизнь другого, кроме огорчений, – заговорила она. – И когда мы оказываемся вместе, мы только и можем что ссориться и осыпать друг друга оскорблениями. Сегодня вечером он меня поцеловал, Эдмунд. Да, я тоже его поцеловала.

– Вы его любите? – спросил Эдмунд. Мэдлин невесело засмеялась:

– Вряд ли это любовь. Но я в ужасе, Эдмунд. Я не люблю его, но я боюсь, что он сделает так, что я никогда не смогу полюбить кого-нибудь другого. Четыре прошедших года доказали, что мой ужас вполне обоснован. Наверное, я всегда буду жалеть о том, что потеряла его. Но я не смогла полюбить его.

На какое-то время воцарилось гнетущее молчание.

– Жаль, что никакой мудрый ответ не приходит мне в голову, – сказал Эдмунд. – Единственное, что я могу сказать: любовь – штука странная. У каждой пары она своя и никогда не бывает легкой, как мы ожидаем. Наверное, Доминик сказал бы то же самое, хотя, без сомнения, он высказал бы все лучше, чем я. Боритесь за то, чего вы хотите, дорогая.

Она улыбнулась.

– Вот бы знать, чего я хочу, – сказала она. – Ах, да ведь я это знаю! Я хочу довольства и покоя, Эдмунд. Я хочу покончить с неопределенностью в своей жизни. Я хочу достойно выйти замуж. Я хочу завести детей, пока не поздно. Я не хочу Джеймса. Потому что с ним жизнь никогда не будет спокойной. Мы будем постоянно сражаться. – Она сглотнула и закрыла глаза. – И еще любви.

– Идите сюда, – сказал Эдмунд, привлекая сестру к себе, и она заплакала – во второй раз за эту ночь.

– Ну вот, – сказала она, выплакавшись, – теперь у вас мокрая рубашка, а у меня распухли глаза и разболелась голова. И ни одну из мировых проблем мы так и не решили. Слезы никогда не стоят усилий, потраченных на них.

– Помню, однажды, – проговорил граф, – я просил одну женщину стать моей женой. Она отказала мне и сказала, что может предложить мне только дружбу и покой. Она сказала, что мне нужна страсть. В действительности я был с ней не согласен. То есть до тех пор, пока не полюбил Алекс. Видите ли, мне кажется, что вам, как и мне, необходима страсть. Будь я на вашем месте, я ни за что не согласился бы на меньшее.

– Но в результате может оказаться, что я вообще ни на что не соглашусь, – отозвалась Мэдлин.

– Да, – признал Эдмунд, вздыхая. – Это всегда рискованно. Но я так не думаю, Мэдлин. Конечно, это небольшое утешение, я ведь не чудотворец.

Она улыбнулась, снова прислонившись головой к окну.

– Не чудотворец, но я рада, что вы пришли, Эдмунд. Я всегда любила вас, но никогда не думала о вас как о брате, в отличие от Домми. Вы всегда были вверху, на пьедестале, но вы так же дороги мне, как и он. – Она нагнулась и поцеловала его в щеку. – Наверное, Александра не уснет, пока вы не придете, да? А ей не следует ложиться так поздно. Спасибо, что пришли.

– Давайте, – сказал Эдмунд, – я провожу вас в вашу спальню.

Глава 10

В течение двух последующих недель погода была прохладной и неустойчивой, но все ходили с визитами и за покупками в город и катались верхом.

Анна заявила Джин, что это позор – ставить свою жизнь в зависимость от погоды. Правда, она несколько раз виделась с сэром Гордоном Кларком и всякий раз беседовала с ним.

– И я уверена, что он так же увлечен мной, как и я – им, потому что он всегда устраивает так, чтобы сесть рядом со мной. Но никогда не бывает так, чтобы рядом не было других гостей, Джин.

– Они не разъедутся до бала, который дает лорд Эмберли, – напомнила Джин. – Может быть, вам удастся побыть наедине с ним на балу?

Анна скорчила гримаску.

– Скорее всего, – сказала она, – тогда-то он меня и поцелует, но решит, что еще слишком рано делать признания. А потом вернется домой с мистером и миссис Кларк. Мне суждено остаться старой девой. Какая трагедия!

– В девятнадцать лет? – спросила Джин с улыбкой. – Вы совсем старушка, Анна.

– А вы, Джин, бедняжка, – продолжала Анна, – вы почти не видели лейтенанта Коули, да? Только на танцах у Корт-ни. Вы гораздо чаще видите Ховарда. Жаль, что мы не можем сделать из него романтического возлюбленного для вас. Он на самом деле очень мил, но страшно скучен.

– Я не нахожу его скучным, – возразила Джин. – Но, впрочем, я и не вращалась всю жизнь в таких сферах, как вы.

Анна не поддержала это направление разговора.

– Я получила письмо от Дженнифер, – сообщила она, округлив глаза. – С тех пор как мы уехали из Лондона, ей сделали два предложения, и ни об одном из этих джентльменов я ничего не слышала. Точнее, одно предложение сделали ей, а с другим обратились к ее деду. Она говорит, что не может принять ни одно из них, потому что у нее целая вереница поклонников. Не похожа на Дженнифер такая необузданность, но у меня создалось впечатление, что ей не очень-то весело. – Голос Анны звучал задумчиво.

– А как же мистер Пенворт? – спросила Джин. – Я думала, у них полное взаимопонимание.

– Но они несколько раз серьезно поссорились, – ответила Анна. – Деду Дженнифер не нравились его ухаживания, и мистер Пенворт сказал Дженнифер, что она не должна чувствовать себя связанной с ним, что она должна выезжать и развлекаться и встречаться с другими джентльменами. А Дженнифер ответила ему, что если он намерен жалеть себя из-за того, что не может предложить ей свое тело полностью, он может убираться вон. Аллан уехал домой в Девоншир. Дженнифер притворяется, что ей все равно.

– Он мне понравился, – сказала Джин. – Мне кажется, он сильно увлечен Дженнифер, бедный джентльмен. А она – им.

Анна вздохнула.

– Все ждешь, ждешь, когда же наконец станешь взрослой, верно? – сказала она. – Но когда человек становится наконец взрослым, жизнь оказывается совсем не такой простой.

– Это все дождь, – заметила Джин. – Когда прояснится, настроение у вас улучшится. В конце концов, сэр Гордон все еще здесь, и до того как он уедет, можно жить предвкушением бала.