Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

любила этот коктейль, и чуть не расплакалась, потому что ее сестра помнила об этом.

– В духовке печется печенье, – продолжила Изабелла. – Их я сделала сама, нашла в твоем холодильнике упаковку теста и решила, почему бы и нет?

На свете не было печенья вкуснее, чем у ее сестры. Надя почувствовала, как ее охватывает волна благодарности и любви, и ее глаза снова наполнились слезами.

Ее подруга и сестра смотрели на нее с затаенной тревогой.

– Спасибо. Все просто идеально, – произнесла она.

Стиви села на одну из подушек-сердечек и похлопала по следующей.

– Иди сядь и поешь, пока не остыло.

Надя подчинилась и глубоко вдохнула аромат своей любимой еды: тако Аль пастор и энчилада из Канкун Керидо, ее самого любимого ресторана.

Заведение представляло собой забегаловку, о которой она узнала в средней школе, потому что у нее была подруга из Мексики, чья мама готовила для этого ресторана самые божественные кукурузные лепешки на свете. Семью ее подруги депортировали на следующий год, и Надя была безутешна. Она продолжала ходить туда за тортильями, потому что очень любила их, даже если они были уже не такими вкусными, как у мамы ее подруги. И тогда у нее возникло желание стать адвокатом, чтобы помогать таким людям, как ее подруга: ту звали Мерседес Муньос.

Она откусила первый кусочек куриной энчилады с зеленой сальсой, и ее охватило пробирающее до костей чувство безопасности. Ей нравилось сочетание вкусов и то, как они взрывались у нее на языке. А еще она ценила время, которое потребовалось чьим-то рукам, чтобы приготовить это божественное блюдо.

Стиви и Мэди тоже любили Канкун Керидо, и Изабелла часто заказывала там блюда на вынос, но редко в этом признавалась.

У Нади с ее подругами, и даже с ее сестрой, было не так много общего, но любовь к еде определенно объединяла их. Мэдисон Рамирес, Мэди, была пуэрториканкой по материнской линии и аргентинкой – по отцовской. Ее отчим тоже был аргентинцем. В ее семье часто шутили, что мама Мэди неравнодушна к южноамериканцам. На этой почве они с Надей и подружились. Затем они обе сдружились со Стиви за тарелкой корейского барбекю, ну а остальное, как говорится, уже история.

Но родители Нади были выходцами из Аргентины и не понимали пристрастия своей дочери к острой пище. Для нее мексиканская кухня была произведением искусства, и она ела ее с некоторой долей благоговения, над которым Брэндон всегда смеялся.

Они ужинали в тишине, на фоне стереофонических ритмов.

Утолив голод, Надя сделала глоток розового вина, которое любила главным образом потому, что втайне это был ее любимый цвет, и сказала:

– Спасибо. Этого как раз и не хватало.

Изабелла и Стиви обменялись взглядами, которые Надя истолковала как «Пора посплетничать».

Она приготовилась к их вопросам, схватила подушку и крепко прижала к груди, словно могла утонуть, если ее отпустит.

Но вместо того, чтобы спросить о Брэндоне, Стиви сказала:

– Итак, что это за замечательная идея – устроить двойную кинсеаньеру?

Щеки Нади вспыхнули. «Двойная кинсеаньера» звучала так глупо, и ей показалось, что она умрет от стыда.

– С чего такой интерес? Чтобы вы могли надо мной посмеяться? – спросила она самым резким и стервозным голосом, на который была способна.

Изабелла закатила глаза. Она собиралась что-то ответить, но Стиви остановила ее, положив ладонь на ее руку.

Стиви, надо отдать ей должное, тоже заговорила не сразу. Вместо этого она сделала глоток розового вина и произнесла:

– Нет. Чтобы твоя сестра, и мы с Мэди, кстати, мы любим тебя как родную сестру, смогли бы помочь организовать лучшую в мире кинсеаньеру, двойную, тройную или какую тебе там захочется.

В горле у Нади образовался комок. Но она не собиралась плакать. В замешательстве она покачала головой.

– Значит, вы приехали не для того, чтобы узнать, что случилось с Брэндоном, или чтобы заставить меня передумать?

– Конечно же нет! – воскликнула Изабелла. – Мы на сто процентов на твоей стороне. А теперь, расскажи нам об этом празднике все, потому что я на самом деле не знаю, что нужно будет делать.

Расслабленная после душа, еды и вина, а также благодаря поддержке своих подруг, Надя поерзала на подушке, устраиваясь поудобнее.

– Вы обе отлично знаете, что такое кинсеаньера. У тебя она была, Изабелла, а ты, – она указала на Стиви, – должна помнить праздник Мэди. Это было событие года.

Та вечеринка в одночасье сделала Мэди своей среди элиты средней школы. Но, к счастью, она не бросила Стиви и Надю ради новых друзей. Некоторые до сих пор рассказывали о танцах, которые продолжались до появления копов, но потом те тоже остались на вечеринке, чтобы поесть и потанцевать, несмотря на комендантский час в городе.

Изабелла и Стиви обменялись загадочными взглядами, которые немного разозлили Надю.

– Что? – Она сделала еще глоток вина, как будто нуждалась в поддержке, чтобы противостоять им.

Стиви пожала одним плечом.

– Ничего… просто, и поверь, я с тобой на все сто процентов, но какую цель ты преследуешь?

– Она имеет в виду, была ли твоя свадьба в некотором роде кинсеаньерой, в смысле, не символизировала ли она торжество твоей жизни вместо того, чтобы отпраздновать начало вашей с Брэндоном жизни? – сказала Изабелла. – Тогда он был тебе нужен, но теперь, когда он исчез из твоей жизни, я хочу сказать… Я даже не знаю, что хочу сказать.

Изабелла никогда не умела пить. Как бы она ни высмеивала предпочтение Нади к розовому, после первых двух глотков ее мысли начали путаться.

– Я планировала свадьбу, а не кинсеаньеру, если ты на это намекаешь. Нет.

– Хорошо, – сказала Стиви. – По крайней мере, это выяснили.

Мысли в голове Нади путались.

– Конечно, я мечтала об идеальной свадьбе еще со средней школы.

Время от времени они собирались втроем, чтобы поработать над своими будущими свадебными приемами, создавая презентации в Power Point и тому подобное. Они делали это в шутку, но правда заключалась в том, что Надя воспользовалась этими макетными планами в качестве основы для своей настоящей свадьбы. И хотя она не призналась бы в этом даже своей сестре, она была немного смущена. Но, положа руку на сердце, разве их воспитывали не так, чтобы они стремились к созданию семьи? Быть женами и матерями, откладывая при этом свою карьеру в сторону? Она вспомнила эссе на тему «Почему я хочу жену?», которое прочла на уроке гендерных исследований, и то, как она поклялась никогда не быть такой женщиной.

– Я не собиралась устраивать свадьбу и тем самым компенсировать то, что