Страж Кодекса. Книга III (СИ) - Романов Илья Николаевич

— Я закрыл Разлом, — спокойно ответил я, не сбавляя шага. — Официальный выход завершён. Мне нужно домой.

— А ну стой! — положил он мне руку на плечо и сжал, даже не заботясь, что был в латных рукавицах.

Тимофей тоже пытался заговорить со мной и сделал несколько шагов, но увидев, как я покачал головой, передумал и кивнул.

— Убери руку, Тихомиров, а иначе останешься без неё.

— Я — командир этой группы! Твой командир, Белов! Ты нарушаешь субординацию и дисциплину! Какого чёрта ты попёрся один⁈

— Ром, успокойся…

— Да ладно тебе, Ром! Он же только лучше сделал! Закрыл Разлом!

Ребята из группы Кости, включая его самого, встали на мою сторону, но Тихомиров не отступил. Он ещё сильнее сжал моё плечо, сдерживая гнев.

— Второй раз повторять не буду, — ухмыльнулся я, вот только веселья в глазах не было, и парень это увидел.

Он разжал ладонь и вздохнул.

— Это не последний наш разговор, Белов.

Похер мне на его угрозы, пусть сверстников ими пугает. Быстрым шагом я направился на выход, заметив, как Тимофей и Медведев меня догнали. Мы оба покинули Разлом и парень сразу поинтересовался:

— Дим, что случилось? Помощь нужна? Ты только скажи!

Забавно, но именно после его вопросов у меня зазвонил телефон, как только заработала связь. Всё-таки умеют китайцы делать мобилы, а прошлая просто была с дефектом.

— Эм… Тебе отец звонит? — удивился Неврозов, глянув на экран.

Я кивнул и снял трубку.

— Здравствуйте, Александр Павлович.

— Судя по твоему голосу, ты уже в курсе новостей? — спокойно осведомился он.

— Пока нет, но догадываюсь.

— Хорошо. Моя гвардия уже направилась в твоё поместье и оцепит периметр за его территорией. Часть также отправилась в госпиталь Морозовых.

Хотелось бы знать больше, чтобы понимать общий смысл его слов и помощи, но я и так это скоро выясню.

— Благодарю, — сухо ответил я.

— Машина доставит вас с Тимофеем и Медведевым в Царицын, а затем отвезёт куда скажешь. Если вдруг понадобиться помощь — звони. На этом всё. Удачи, Дмитрий.

Попрощавшись, я повесил трубку и слепо шёл в сторону машины, напрочь игнорируя военных и их вопросы. Гудки телефонного звонка были монотонны, а Кристина не брала трубку.

— Сука… — кажется, это слово станет девизом этого дня.

Дальнейшие звонки всё расставили на места, и уже в машине, по пути в Царицын, я владел всей информацией. Покушение, сестра ранена. Сейчас с ней Морозов и дед, Лилит не отвечает, и, по словам старика, она ушла. Куда именно — неизвестно, но любой дурак мог догадаться.

Тимофей пытался разговорить меня и подбодрить как мог. Я хоть и отшучивался, но парень чувствовал, что на деле мне нихера не смешно. Медведев молчал и только косился на меня в зеркало заднего вида салона, размышляя и подслушивая наш с Тимофеем разговор. Всё же Неврозов младший действительно хороший человек и не побоюсь этого слова… друг. После того, как мы вернулись к ним в поместье, он твёрдо хотел поехать со мной и помогать. Чем именно? Хрен знает, но помогать. Разумеется, его не пустили, так этот мелкий шкет вырвался из дома и прыгнул в машину, когда та почти отъехала.

— Гони, Никита! — крикнул он на водителя.

— Н-но… господин⁈ — ошарашенно тот смотрел, как Светлана, мать Тимофея, выбегала из дома. — У меня приказ!

— Езжай, говорю! Под мою ответственность! Я — наследник! Выполняй!

Водитель сглотнул и дал по газам, я же в это время оттирал своё лицо влажными салфетками, убирая кровь.

— Сбежал из дома? — улыбнулся парню. — Молодец, хвалю. Но за то, что обидел маму и пошёл против отца, будешь наказан.

— Переживу! — махнул Тимофей рукой. — Когда другу грозит опасность, истинный аристократ не может стоять в стороне!

— Пристегнись, аристократ, — хмыкнул я. — А то ещё вылетишь из окна машины.

Поёрзав рядом со мной, Тимофей пристегнулся и начал расспрашивать меня. Что ж… За его поступок я рассказал суть ситуации и тот заверил, что лично будет находиться рядом с гвардией у моего поместья, всё контролируя. Тоже мне, полководец комнатный.

По возвращению домой я застал распределение отрядов гвардии. По словам Иваныча, дед отдал приказ готовиться к обороне, чем он и занимался. Головорезы Перуна тоже снаряжались и готовились, а Гримлок покинул свой гараж и улёгся возле входа в поместье. Не было только Ефрема, Славика и Лилит.

Сказав Иванычу ждать и никуда не посылать людей, чем сильно удивил его, я поднялся в комнату к Кристине. Салфетки не смогли смыть с меня последствия похода в Разлом, а потому видок был тот ещё.

— Дмитрий? — удивился Морозов. — Ты откуда такой?

— Из Разлома, — спокойно ответил я и подошёл к кровати сестры. — Как она?

Вопрос адресовался не только целителю, но и моему деду, что молчал и не поднимал глаз.

— Слабеет. Я стабилизировал её, но… не понимаю, — вздохнул Морозов. — Потратил уйму энергии, а толку нет. Этого бы хватило на десятки человек.

— Выйдите.

— Дим, она… Я-я… — начал было дед.

— Всё потом. Сейчас мне нужно, чтобы вы вышли.

Недоуменно смотря на меня, Морозов в конечном итоге кивнул и помог моему старику покинуть покои сестры. Сейчас деду было как бы не хуже, чем Кристине, судя по тому, как стонала его душа.

Дверь закрылась, я остался один и присел на стул, взяв сестру за руку. Холодная… будто лёд.

Ещё зайдя в комнату и проведя сканирование души Кристины, понял, что дело тут отнюдь не в физическом теле. Не знаю, что сделали эти ублюдки, но их действия затронули её душу. И не просто затронули, а подсадили внутрь тварь, которая сейчас рвала мою сестру на части!

— Не бойся, сестрёнка. Всё будет хорошо, — тихо сказал я, хотя и знал, что она не услышит, покрепче сжав её ладонь. — Как изгоним эту тварь, сразу же съедим оладушки Тамары Петровны…

* * *

Кристине было страшно. Её окружала кромешная темнота, заставляя посильнее прижимать к себе колени в попытке закрыться. Темнота давила на неё, внушала ужас, а доносящиеся из неё десятки голосов лишь усиливали страх. Она сидела на маленьком клочке, будто на острове, которым стала её любимая песочница. Именно так — песочница. Изредка открывая заплаканные глаза, она видела рядом с собой совочки и ведёрки для лепки куличей из песка. В детстве ей очень нравилось делать из них замки, которые помогал сооружать старший брат. Пусть у них и небольшая разница в возрасте, но Кристина знала, что Диме неинтересно было играть в песке. Он делал это только для неё.

— Умри… Тихо… Сдайся… Мы здесь…

Голоса шептали не переставая, и с каждой секундой песочница словно таяла. Её части поглощала темнота, и Кристина видела, как из этой тьмы показывались чёрные щупальца. Они тянулись к ногам, но каждый раз отдёргивались, ожидая, пока граница тьмы расширится.

Кристина не помнила, как оказалась здесь, но чувствовала, что умирает. Песочница скоро исчезнет, а вместе с ней и она сама… За что? Почему? Что случилось? Эти вопросы проносились в её голове, но на них не было ответа. Она будто вновь стала той маленький девочкой, которая не видела большого мира и боялась его. Одна, в темноте.

— Брат… Помоги… — всхлипнула Кристина со слезами, ещё сильнее подтягивая колени.

Она не звала деда, который постоянно находился в разъездах. Она забыла про отца, воспоминания о котором со временем блекли. В памяти девушки был только брат, что заменил ей всех. Опора и стена, скрывающая и защищающая от всего мира.

Щупальца из тьмы практически коснулись её лодыжек, раздался многоголосый хохот, а вслед за ним и крик маленькой девочки. Жалкие сантиметры отделяли неминуемую смерть, и от этого душу Кристины охватило всепоглощающее отчаяние. Как бы она ни звала, как бы ни кричала, никто не пришёл. Даже брат…

— Наша… Еда…

Смирившись со своей участью, девочка в последний раз зажмурила со всей силой глаза, готовясь к боли. Но стоило ей это сделать, как раздался вой. Десятки голосов заорали в натуральной агонии, будто горели заживо!