Бабы нас погубят - Александр Горохов

От этих размышлений Олега Михайловича неожиданно оторвал его визави сидел за столиком напротив, грузный, лысый, цедил пиво, в которое влил сто грамм волки и уже давно разговаривал с Олегом Михайловичем, чего тот и не замечал.

- Вот, я те, Михалыч, и говорю. Скурвилась Россия.

- Это отчего же? - оторвался от умственной работы Олег Михайлович и пригляделся к собеседнику - старый мухомор, ровесник ему, Олегу Михайловичу, пожалуй. Здоровый, как слон, но такой же одрябший, рыхлый и сырой. Подохнет раньше меня, с удовольствием заключил Олег Михайлович.

- А я те говорю - скурвилась. И ты, как старик, должен понять... На пенсию свою мы только по кружке с прицепом и можем выпить.

- А ты подзаработай. Сила - то , видать, ещё есть? - ехидно спросил Олег Михайлович. - Я про твой член говорю, понятно. Стоит ещё шишка по утрам?

- Про это? - в кабаньих глазках визави мелькнуло недоумение. - Про такие похабные дела я уж и забыл.

- Чеж ты так? - язвительно спросил Олег Михайлович. - Поменьше кури, алкоголь не потребляй, кофе не дуй, гуляй побольше, глядишь ещё и восстановишься.

Олег Михайлович забыл упомянуть, что все эти разумные рецепты на самого него уже не действовали и приходилось колоться витаминами и глотать всякого рода возбуждающие препараты, чтоб ещё утверждаться в своих мужских, неотвратимо угасающих силах.

- Я тебе про общие дела в государстве говорю. - осерчал собеседник. Сгибла Россия.

- Для кого как. - беззаботно ответил Олег Михайлович, радостно приглядываясь к шумной атмосфере вечерней пивной: как всякий безобразник он обожал и всяческие безобразия вокруг себя.

- А ты пристроился? Хорошо свое тело расположил в пространстве? подозрительно спросил собеседник.

- Ага! - откликнулся Олег Михайлович, совершенно не расположенный вести беседу с этим трухлявым пеньком из прошлых времен.

- А то что мы свои позиции в Космосе теряем, это тебя не волнует? А что НАТО к нашим границам подходят? И латыши, литовцы, чухонцы нас предали - тоже тебе по фигу?

- А тебя это волнует? - спросил Олег Михайлович.

Визави хрюкнул в свою кружку и сказал с угрюмой печалью.

- Страна была... Держава... Могучая и непобедимая. А теперь - пшик.

Это уже разозлило Олега Михайловича, он наклонился над столом и спросил озабоченно.

- Как твоя фамилия?

- Ну, Сапрыков...

- Коммунистом был?

- И остался. - сурово заверил Сапрыков. - До гроба...

- Так вот что я тебе, коммунист Сапрыков, скажу про твою державу. Поганые американские джинсы, в которых я сейчас сижу, вся могучая промышленность твоей державы пыталась запустить в производство - ДВАДЦАТЬ ЛЕТ! И так приличных портков и не сумела сделать. Наши молодые матери калечили руки, стирая по двум дюжинам пеленок в день, и даже не знали, что существует такая прекрасная штука, как памперсы. Я лично страдал от перхоти в своей прекрасной гриве, а держава не могла изобрести и продавать элементарную эмульсию - сполоснул и все порядке. Государство работало на войну, на идеологию, на что угодно, только не на меня и на тебя.

- Освоение космического пространства, это было... Горделиво!

- Ага! - подхватил Олег Михайлович. - Космонавты летали в стратосферу, но ты, коммунист рядовой-дристучий, в поганую Турцию выехать не мог, сколько бы ни старался. Что тебе , урод, до расширения НАТО? Начнут воевать - так и мы опохмелимся, соберемся всем миром и переломим хребет и НАТО, и всем их союзникам, и предателям-прибалтам! Не боись! Уж если с татаро-монгольским нашествием разобрались, с игом коммунизма справились, Гитлера придушили, то и НАТО как-нибудь одолеем! Поставить тебе сто грамм французского коньяку?

- Почему... Французского? - ошалел Сапрыков.

- Да потому, что ты за всю свою коммунистическую жизнь и попить его не мог! Твои фюреры пили, а ты не мог, даже если деньги были. Хочешь крабов в апельсинах закажу? В этом кабаке готовят такую закуску.

- Ты этот... Демократ-дерьмократ, да? - презрительно спросил Сапрыков. - Давить вас надо. К стенке ставить, чтоб в расход.

- Правильно. Это все, что вы, коммуняки, и умеете делать. А я хочу чтоб ты крабами обожрался, коньяком французским упился, чтоб каждую ночь с красавицами спал. Ну, изволите приказать заказ сделать?

- Подачками с буржуйского стола не питаюсь. - гордо ответил коммунист.

- И правильно. Оставайся гордым и голодным, как совку и положено. похвалил его Олег Михайлович, подхватил свою кружку, тарелку с закуской и принялся искать другой столик, посчитавши, что в дискуссии победил, оппонент посрамлен и поставлен на место, а дальнейший спор будет уже не интересен.

То, что Олег Михайлович поторопился определить себя триумфатором определилось через два часа, по закрытию пивной, но пока он подсел за длинный стол, где гуляла компания молодежи, а главное - были девочки, без которых Олег Михайлович, определим прямо и строго, - жизни своей не мыслил. Уже через пять минут он, как всегда, органично влился в компанию, все звали его "отец" или "папаша" и это была привычная атмосфера, в которой, собственно говоря, и прошла вся его безалаберная жизнь.

За молодежным столом разговоры шли на модные ныне мистические темы, которых Олег Михайлович не любил, но когда кто-то сказал, что взрыв атомной электростанции в Чернобыле был предсказан в Библии, Олег не удержался и высказал свое мнение по этому вопросу.

- Библия , ребята, такой громадный кирпич, то если найти правильный подход и точку зрения, то найдешь в ней предсказание на все, что бы не случалось!. И Чернобыль, и будущую ядерную войну и даже то, что я, к примеру, не отказался бы переспать с вашей соседкой!

Иной прочий человек за такое заявление получил бы, естественно, по морде. Но вид седого, румяного и веселого старика был столь простодушен, что его заявление ничего кроме смеха не вызвало, а оскорбленная девушка засмеялась и поцеловала его а щеку тем поцелуем, которым молодые женщины одаривают стариков, полагая, что они уже ни на что игривое не способны - в чем они, молодые дамы, часто ошибаются.

Несколько подпортил Олегу Михайловичу настроение молодой человек в приличном костюме, который заметил благодушно.

- Ох, дедуля, подумал бы ты уже немножко и о смерти... Не обижайся, но часы то уже тикают, а?

- Так и что? - не испугался, хотя бы внешне, Олег Михайлович. - Умру, как все сейчас - возле телевизора.

- Это как?

- Да так! Буду дряхлеть, хиреть, слабеть, лежать у телевизора, который заменит весь этот шикарный мир, ну, а потом и уйду в виртуальную реальность!

За эту отвагу Олег Михайлович был награжден очередным поцелуем, но беда в том, что, к большому сожалению, скорая смерть ему была уготовлена совсем иной, вовсе не такой благостной.

- А экологической смерти планеты, отец, вы тоже не боитесь? - вежливо осведомился приличный молодой чекловек.

- Да врут они все, все эти "Зеленые" и "Гринписовцы"! безаппеляционно заявил Олег Михайлович. - Ты выйди в поле, на речку! Уточки летают, рыба плавает, трава растет, птички щебечут! Не будет никакой экологической смерти! Врут они все, врут! Пугают, чтоб придать значимость своим никчемным занятиям! Долго жить будем, ребята! Долго!

- По моему - вы глубоко религиозный человек...

- Черта в ступе! Ничего не было до того, как я родился, и ничего не будет, после того, как я вас покину!

Так или иначе, но Олег Михайлович засиделся в кабаке до самого закрытия и даже на четверть часа более того - поговорил ещё со знакомым барменом. Потом вышел на улицу, с удовольствием окунаясь в свежую темноту и тишину засыпающего города. Настроение у него было столь легким и возвышенным, что неожиданно для саого себя он загорланил на всю улицу песню, которая сама собой вынырнула из памяти его далекой юности.

Колумб Америку открыл!

Страну далекую, чужую!

Дурак! Он лучше бы открыл На нашей улице бесплатную пивную!

Кто-то шарахнулся от развеселившегося Олега Михайловича, кто-то, с другой стороны улицы, засмеялся.

Коперник тоже все трудился!

Чтоб доказать земли вращенье!

Дурак! Он лучше бы напился!

Тогда бы не было сомненья!

Он не сделал и десятка шагов, как из подворотни выдвинулась массивная фигура и густой голос прогудел.

- Значит, крабами меня кормить будешь?

Олег Михайлович сразу узнал своего недавнего оппонента по дискуссии Сапрыков, что сидел за столиком напротив. А в стоячей позиции он был столь громаден и обширен, что казалось - мог положить щупленького и маленького Олега Михайловича в свой карман так, что оттуда бы только его седая грива торчала. И от первого удара могучего кулака Олегу Михайловичу удалось увернуться не полностью: прикрылся, отскочил, но все же ловкости проявил недостаточно - полетел через тротуар, оторвался от земли и показалось, что звезды на осеннем небе приблизились настолько, что их руками можно было хватать. Потом грохнулся оземь, но тут же вскочил на ноги. Убежать было раз плюнуть - легкий на ногу Олег Михайлович оторвался бы от этого неповоротливого кабана шутя. Но бывший массажист, половина жизни которого прошла среди яростного спорта, который и сам был хорош как на велотреке, так и на фехтовальной дорожке - не мог себе позволить сдать идеологических позиций и в старости. Надо было, по его разумению, постоять за молодую демократию России.