No Name - Андрей Курков

Обвешанные оружием, мы вышли из особняка.

- Феликс! - закричал генерал, задрав голову.

С террасы выглянул одноногий слуга.

- Ужин сегодня не готовь! - приказал ему генерал.

- Слушаюсь! - донеслось сверху.

Перешли через мостик и, только преодолев несколько вырезанных в камне ступенек, я ощутил всю тяжесть висевшего на спине металла. Плечевые ремни тянули назад, заставляли пригибаться, чтобы сохранить равновесие, но впереди с рюкзаком, набитым боеприпасами, поднимался Тиберий и походка его была настолько нетвердой, что, казалось, подует ему сейчас в лицо ветер, и свалится он на меня, придавив так, что я и не встану.

- Быстрее, быстрее! - подгонял всех идущий сзади Айвен. - Осталось полчаса!

До города мы умудрились дойти за двадцать минут, но этот марш-бросок сразу дал о себе знать - ныли плечи а в руках я не ощущал никакой силы, даже коробок спичек показался бы мне тяжестью в тот момент.

Айвен теперь бежал впереди - ему было полегче, ведь кроме своего карабина он тащил только три автомата.

- Сюда! Сюда! - на ходу кричал он.

За ним следом мы забежали во двор ничем не приметного домика, где он постучал условным стуком в ворота гаража.

Ворота открылись и оттуда выглянули напряженные лица парней.

- Выходи и стройся в шеренгу по одному! - скомандовал Казмо.

Ребята высыпали из гаража и прямо в этом дворике построились.

- Раздайте оружие! - крикнул нам генерал и тут же снова повернулся к шеренге.

- Приказываю вам сражаться до последнего патрона! Наша святая обязанность отстоять город! Свобода или смерть!!!

Я удивленно посмотрел на Казмо. Но он был совершенно серьезен, его глаза блестели и этот блеск вполне мог вызвать дрожь у любого из нас.

Казмо подождал, пока каждый в шеренге получил оружие, потом самолично раздал боеприпасы.

- У нас еще пять минут, - уже несколько нервозно произнес Айвен.

- Смирно! - Скомандовал генерал. - Вацлав! Ты с первым десятком занимаешь позицию в конце набережной! Вперед!

Вацлав отсчитал десять человек, стоявших в начале шеренги, и они побежали вслед за ним на улицу.

Как только топот их ног утих, вторая десятка во главе с Тиберием помчалась к главному въезду в город.

- Георгий! - крикнул генерал и парень с татуировкой якоря на предплечье вытянулся как струна. - Ты с третьей десяткой возьмешь на прицел площадь святого Лаврентия!

Через минуту в этом южном, заросшем виноградом дворике, мы остались втроем.

- Ты, - генерал посмотрел на меня в упор. - Выбери крышу повыше где-нибудь в центре, и оттуда будешь уничтожать неприятеля! Исполняй!

- Слушаюсь! - выдохнул я и, держа винтовку в руке, выбежал со двора.

На улице никого не было, и снова единственное, что я слышал - это собственные шаги. Все еще ныла спина, но короткая передышка в южном дворике пошла на пользу, и я шел все быстрее и быстрее в сторону своей гостиницы, время от времени бросая взгляд на спокойное безоблачное небо.

Первым делом зашел к себе в номер, опустил винтовку с оптическим прицелом на кровать Айвена, а сам присел на свою. И на минутку забылся, заслушался тишиной. Захотелось закрыться изнутри и переждать весь этот грядущий ужас, но двери в гостинице замков не имели. Захотелось хотя бы что-нибудь сделать перед тем, как лезть на крышу и стрелять, хотя бы что-нибудь, не имеющее смысла! И я, достав свой спортивный костюм, переоделся в него, а брюки и футболку, подаренные Айвеном, положил себе под подушку. Больше я ничего не мог сделать и, взяв винтовку и полученные от генерала Казмо тридцать патронов, вышел из номера и поднялся на плоскую крышу гостиницы.

На крыше аккуратными рядами стояли топчаны, а в центре возвышался небольшой шахматный столик, на котором лежал ящичек с фигурами.

Я подошел к столику, вытащил из ящика несколько фигур и расставил их на нарисованной шахматной доске.

Потом перевернул ящик, высыпав все фигуры на доску, расставил их и обнаружил отсутствие двух черных офицеров и белого ферзя.

Оставив фигуры в ожидании игры, отошел на край крыши и заглянул вниз.

Привычная картина открылась моему взгляду: безлюдная улица, украшенная тянущимися в небо стрелами кипарисов.

С другого края крыши можно было легко обозревать ту часть города, которая примыкала к морю. И само море лежало как на ладони, украшенное ползущими к берегу линиями волн.

Прозвучала автоматная очередь и эхо тут же повторило ее несколько раз.

Я напряженно смотрел на город, но никакого движения там не видел, а стрельба снова зазвучала, и снова эхо подхватило звуки выстрелов и понесло их вверх, к вершинам гор.

Я крутил головой, не понимая, в какой части города идет бой.

И вдруг увидел в море, совсем недалеко от берега, небольшую яхту, под надутым ветром парусом легко разрезающую волны.

Поднял винтовку. Не для того, чтобы выстрелить, а чтобы через оптический прицел рассмотреть эту яхточку.

В узком окуляре прицела увидел спину мужчины, тянущего шкант на себя.

Парус переметнулся на другую сторону, яхта грациозно развернулась, сделав правый галс, и на какое-то мгновение я увидел лицо яхтсмена.

Это был Феликс.

Закрыв глаза, я легко представил себе эту яхточку под обстрелом. И это уже был не плод больного воображения: со всех сторон звучали выстрелы, а солнце ласкалось лучами о море; звенели разбитые стекла, осыпаясь на булыжниковые мостовые, а теплый ветер заставлял яхточку нестись вперед с бешенной скоростью, сделав парус похожим на живот завсегдатая пивной.

Зажужжали моторы далеких машин.

Но горизонт был чист.

У набережной грохнули два взрыва и я безошибочно определил: осколочные гранаты.

Я снова поднес окуляр прицела к правому глазу и посмотрел на набережную.

У бетонной лестницы, спускающейся на пляж, лежал убитый.

Промелькнул кто-то в военной форме и спрятался за бортиком причала для прогулочных катеров.

Я смотрел на этот бортик, ощущая указательным пальцем неприятный холод курка.

- Не высовывайся! - просил я мысленно этого солдата.

А по причалу медленно прошлась тень и я, опустив винтовку, увидел военный вертолет, летевший над набережной.

- Сопротивление бессмысленно! - вещал с вертолета металлический голос. - Вы воюете против собственных армий! Приказываю вам сложить оружие и выйти на улицы с поднятыми руками!

И тут я заметил, как после нескольких раздавшихся выстрелов разлетелось вдребезги стекло кабины вертолета и сама машина вздрогнула, остановилась на мгновение и стала медленно и неуклюже разворачиваться. Когда она повернулась другим боком, в глаза мне бросился человек в штатском с такой же, как и у меня, винтовкой в руках. Ствол его винтовки был направлен куда-то вниз и, не отрывая глаза от оптического прицела, он медленно повел ладонью вниз, показывая пилоту, что надо еще немного опуститься. И вертолет стал снижаться.