На готовенькое, или Бунт марионеток - Анатолий Шалин

— Как? — вскричал Степкин. — Это еще не все? У тебя еще и соображения есть?

— Не кричи так громко, конечно, есть. Не ты ли говорил, что мне бы частным сыщиком работать, преступления раскрывать, а не космобиологией заниматься? Вот я и, сопоставив кое-какие детали событий, о которых имел честь вам поведать, пришел к вполне однозначным и логически обоснованным выводам по сути рассматриваемого вопроса.

— Ладно. Хватит издеваться надо мной и над русским языком. Говори короче, яснее и без этих изысков. Выкладывайте, господин Шерлок Холмс, цепочку ваших умозаключений.

— Все до гениального просто, мой дорогой Ватсон. Никакого покушения на убийство в отеле «Галактика» не было. Да, да! Не вытаращивай на меня свои большие, глупые глаза. Ты и сам мог прийти к этому же выводу, если бы внимательнее слушал мой рассказ, а не думал о неприятностях по службе. Да, не было там никаких террористов и быть не могло! Поэтому-то и следов их ваши специалисты там не смогли обнаружить!

Степкин на минуту онемел, затем замахал руками, как бы спрашивая: а что же тогда было-то?

— Что было? Сейчас объясню. Терпение, мой друг. Слушайте и вникайте. Уже на Адрии после первой встречи с Андреем Кузьмичом Фокиным, а возможно и до этой встречи, у меня возникло ощущение, что я участвую в некоем спектакле, причем участвую как одно из важных действующих лиц и одновременно как зритель. И весь спектакль задуман и показывается для этого одного зрителя, для меня.

— Начало многообещающее, — пробормотал Степкин.

— Реплики потом. Прошу не перебивать. Так вот. Первое, что насторожило меня, — слишком гладко и просто все складывалось. Искал Фокина — пожалуйста, вот он тебе, Фокин. Заговорщиков-террористов даже и не искал, сами нашли меня. Второе. Побег мой из подвала, куда меня засадил Василий, согласись, очень подозрительно выглядит.

— Погоди, ты же сам говорил, что побег был нужен заговорщикам. Они же использовали тебя как приманку для Фокина.

— Это так, если бы не одна пустяковая деталь. Фокин, когда я приходил к нему первый раз, угостил меня кефиром. И во второй мой приход у него уже на столе стояла бутылка с кефиром. Бутылка, а не пакет с кефиром, как это было в первый раз.

— И что из этого?

— Из этого следует, друг Евгений, что маразм — страшно неприятная штука, и тебе надо обратить серьезное внимание на свое драгоценное здоровье. Ясно же, что Фокин ожидал моего прихода и во второй раз. Он знал заранее, что я приду к нему вместе с этим длиннолапым проводником. Скажу больше, думаю, этой бутылкой кефира он давал мне, тугодуму, понять, что и мой побег, и мое появление в его рабочем кабинете, и последующее нападение этих дурней экстремистов им рассчитаны заранее. Это и в самом деле был бунт марионеток, причем за ниточки-то дергал всех сам Фокин. И если бы я не был ослом, я бы сразу мог об этом догадаться. Ведь он еще в первую нашу встречу сообщил мне, что сам мысли людей не читает, но все важные мысли живущих на Адрии ему становятся известными через некие технические устройства цивилизации «Икс».

— И в самом деле, — удивился Степкин, — если Фокин знал мысли заговорщиков, значит, ему были известны в деталях все их планы?

— Именно. Фокин играл с этими темпераментными парнями с Адрии, как большой заевшийся кот играет с маленькими, беспомощными мышками.

— Поэтому-то он и не наказал заговорщиков строго, а фактически отпустил их с миром. Но зачем ему это было нужно?

— Мотивы могли быть разными. Во-первых, чтобы убедить меня в существовании террористов-заговорщиков. А во-вторых, как я заметил, Фокин по характеру достаточно добродушен, мягок, всякие жестокости и убийства это, вообще говоря, наверное, все же не его метод. Да и не нужно ему это. Все жестокости, как правило, от бессилья и низкого умственного развития, Фокину надо было разрешить конфликт на Адрии бескровно, но при этом не уронить себя в глазах жителей планеты. И тут подвернулся удачный случай.

— Допустим. Но зачем Фокину было убеждать тебя в существовании террористов? Ты же в их существовании убедился еще на Земле, после случая в отеле «Галактика».

— Вот именно. Тут он переусердствовал, хотя как сказать… Возможно, и это входило в его расчеты. Я же тебе объяснял, никаких террористов в отеле «Галактика» не было.

— А что же было?

— Была попытка самоубийства…

— Чушь! Ты прости меня, Юрочка, но это чушь! Восемь пуль! Ты же видел снимки? Такие дыры в груди! Две пули в голову! Самоубийство! Чушь!

— Я потом выслушаю твои возражения, друг мой. Дай договорить. Это было не совсем обычное самоубийство. Собственно, этому явлению, наверное, еще и названия криминалистами не придумано… Помнишь, я рассказывал, как Фокин в нашу первую встречу заявил, что не мог доверить неземную технику людям, мол, это все равно, что посадить мартышку за пульт звездолета?

— Помню, ты спросил его, как же он в таком случае доверяет эту технику себе.

— Да. И он сказал, что принял меры, обезопасил человечество от возможных катастроф при неаккуратном обращении с техникой высшей цивилизации. Правда, Андрей Кузьмич не пояснил, что же это за меры он принял…

— Ха! — усмехнулся Степкин. — Конечно, от вас, мистер Холмс, утаить что-либо было невозможно. С вашей обычной проницательностью вы вникли в суть проблемы и определили, какие такие меры были приняты негодяем Фокиным.

— Напрасно, напрасно иронизируете, Женечка. Задачка оказалась не такой уж сложной. Подумай сам, что должно произойти, чтобы мартышка за пультом звездолета не натворила бед?

Степкин пожал плечами:

— Не мудрствуя лукаво. Первое, что приходит в голову, надо побыстрее убрать мартышку из-за пульта.

— Гениально! Вы делаете успехи. Есть, правда, и другое решение задачки. Техника, рассчитанная на дурака. Но для нас актуальнее ваш первый вариант. Да, Андрей Кузьмич Фокин быстро сообразил, что если технику цивилизации «Икс» нельзя сделать безопасной для человечества и если он не желает гибели этому самому человечеству, то надо быть очень, просто очень осторожным в освоении упомянутой техники. И главное затруднение, думаю, заключалось для Фокина в том, что он, осваивая чуждую человеческому организму технику, при всем при том желал оставаться человеком, то есть существом нервным, импульсивным, подверженным всем страстям и соблазнам земным. И он попытался, как это ни глупо звучит, совершенствовать свою человеческую природу.

— И ему, по-твоему, удалось достичь этой цели?

— Сие мне не ведомо, но попытка была! Это точно. Возможно, в ход был пущен тот удивительный аппарат из клиники доктора Агерьяна, может, еще какие-то средства. Ясно одно, на каком-то этапе всей этой истории с техникой цивилизации «Икс» Фокин разделил свою грешную личность на две… Да, это дико, непривычно для нас, но он почти по Стивенсону — помнишь «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» — создал двух Фокиных. Или, скажем так, возник профессор Фокин Андрей Кузьмич в двух, а возможно, и большем количестве экземпляров.