Жандарм 3 - Никита Васильевич Семин

Заканчивать день на таком результате не хотелось. Немного подумав, я отправился к завербованным мужикам. По идее они уже должны были сходить к священнику на проповедь. Надо бы узнать результаты. Это будет полезней, чем корить себя за опоздание.

Время было позднее, и когда я приехал к работному дому, где жила троица, в доме уже все спали. От моего стука поднялся сначала старик, что спал ближе ко входу, а затем почти половина комнаты, где ночевали мужики. С недовольным ворчанием ко мне вышел Акинфей, сонно теребя бороду и мрачно уставившись на меня, когда мы оказались на улице.

— Чего так поздно, ваше благородие? Спят уже все.

— Не мог раньше. А завтра у вас рабочий день, не до меня вам будет. Рассказывай — сходили, как я просил?

— Сходили, — вздохнул Акинфей.

— Ну и? Чего замолчал?

— Правильные вещи тот священник говорит, — буркнул мужик. — Чего вы к нему прицепились?

— Может и правильные, — согласился я. — Но ведь можно правильные вещи говорить, а подбивать на совсем незаконные дела. Вот и хочу убедиться, что он этого не делает. Так что говори — что там было?

— О дворянах говорил, — мрачно начал Акинфей. — Что не все из них о рабочих заботятся. Профсоюзы шире нужно использовать. И самим во главе таких профсоюзов вставать.

— Это все?

Мужик замялся. Было видно, что ему не особо хочется говорить мне, что тот священник проповедовал. Но все же он продолжил.

— Говорили, что нужно партию рабочим свою создавать. Чтобы законно отстаивать свои права перед государем-императором. Не через «третьи руки», а напрямую.

— Партия и законность — это хорошо, — подбодрил я Акинфея. — В этом ничего постыдного или против государства нет. Так чего ты тогда мнешься? Или он не только про партию говорил?

— Да не, — замотал Акинфей головой. — Просто... непривычно это. Чтобы рабочие — и сами власть брали. Это ж против дворян получается?

— Почему же? Если в рамках закона — то ничего противозаконного не вижу. Прямого запрета-то нет.

Акинфей покивал и больше ничего добавить не смог. Уточнив у него, когда следующая «проповедь» и как туда попасть, я отпустил мужика. Яснее ситуация не стала. Понятно лишь одно — нужно самому идти.

Вернувшись домой, наскоро перенес мысли и информацию от Акинфея на бумагу, чтобы утром на свежую голову все обдумать. Сашка с Сенькой уже спали, и спросить как прошел их день решил утром.

— А тетя Оля вас спрашивала, — огорошил меня с утра Сашка. — Вы ей нравитесь. А она вам?

— Кхм, — я чуть не поперхнулся гречневой кашей от такого вопроса. — Нравится. Но будь добр, не лезь в дела взрослых. Особенно в отношения между мужчиной и женщиной.

— Почему? — решил сыграть «под дурачка» малец. — У вас кто-то есть? А что с тетей Олей?

— Это не твое дело, — решил я поставить на место распоясавшегося подростка. — Какие бы отношения меня не связывали с Ольгой, вас они не касаются. Она вас учит? — кивок. — Ну и на этом закончим.

Но все же разговор разбередил во мне тот росток совести, что я до этого тщательно игнорировал. Ведь Ольга для меня просто знакомая, с которой иногда приятно провести ночь. Никаких обещаний на совместную жизнь я ей не давал, да и не планирую ее. Однако ведь не на пустом месте взялся Сашкин интерес? Неужели девушка решила через моих воспитанников найти ко мне «дорожку»? Такое нужно пресекать. И пожалуй, перестать проводить с ней ночи. Пока это было «наскоками» — проблем не было. Но сейчас, когда она стала чаще бывать у меня дома, пусть и не со мной, такое продолжение отношений может выйти мне боком.

Закончив завтрак, я быстро собрался и отправился в институт, пока Сашка еще что-нибудь «эдакое» не спросил.

Особых планов до окончания лекций у меня не было и я просто, как и раньше, отправился сидеть и наблюдать за занятиями. Сегодня случай привел меня на урок французского языка. Наблюдя больше за реакцией студентов и их поведением, я не особо вслушивался в речь преподавателя. Да и что я там мог услышать? Французский язык для меня был темным лесом, этакой «абракадаброй». Забавнее было наблюдать, как пыжится очередной студент в попытках осмыслить, что у него спросил преподаватель, и дать вразумительный ответ.

— Asseyez-vous, Parkhomov, insatisfaisant, (садитесь, Пархомов, неудовлетворительно), — скривив от неудовольствия лицо, сказал преподаватель полноватому студенту с только пробивающимся пушком на лице.

И тут до меня дошло, что я его понял!

— Qui me dira quand la Russie s’est alliée pour la première fois avec la France pour des hostilités conjointes?(Кто же мне расскажет, когда Россия впервые объединилась с Францией для совместных боевых действий?) — обвел взглядом преподаватель класс.

И я снова его понял! А я-то уже думал, что память тела от прошлого Григория почти полностью мной усвоена и ничего нового я не получу. А тут такой приятный бонус! Наводит на мысль покопаться в собственном прошлом, может, еще что обнаружу и смогу приспособить. Тот же французский язык — обладание им является хорошим тоном среди нашей аристократии. Но я почему-то решил, что им не владею, так как в тех случаях, когда был в салонах, не понимал обрывков слов на этом языке. А оказалось, что мне просто не хватило практики.

Остаток занятия для меня прошел с гораздо большим интересом. Я даже шепотом пытался ответить на вопросы преподавателя, но стараясь не выдать своей тайной «практики». Мне настолько понравилось открытое знание французского языка, что я даже остался на еще один урок, чем вызвал подозрительные взгляды со стороны преподавателя. Он видно решил, что я в чем-то его подозреваю. В итоге следующую лекцию он вел постоянно косясь на меня и мне не удалось шепотом «отвечать» на его вопросы, чтобы не выдать своего интереса.

Чтобы не развивать подозрительность человека и новую волну слухов у студентов, пришлось отсидеть следующие два занятия на уроке риторики. Пусть уж считают, что я изменил своему подходу, чем буду привлекать излишнее внимание к моему интересу французским.

Когда день закончился, ко мне подошел Игнат Игоревич, куратор кружка английского бокса. В отличие от лысого историка, мужчина имел густые, но коротко подстриженные черные волосы и слегка подкрученные усы. Сухопарое телосложение как нельзя лучше подходило