Рука в перчатке - Рекс Стаут

Покачала головой и перешла к другому арбузу, потом к третьему. Она понимала, что нужно быть очень внимательной. Наклонялась и раздвигала листву, стараясь не пропустить ни одного арбуза. Минут через десять Дол почувствовала, что ведет себя глупо. Но упрямство пересилило, и она упорно продолжала поиски. Только раз выпрямилась, потому что затекла спина, и пробормотала про себя: «Не оставить ни одного неперевернутого арбуза!» Затем нагнулась и снова принялась за дело…

Она дошла до правого края бахчи, возле клубничной посадки. Не до конца перевернув большой арбуз и осматривая его белесое брюшко, вскрикнула, не веря своим глазам. Ощущение было такое, словно открываешь устрицы, лениво фантазируя, что ищешь жемчуг, а он на самом деле перед глазами. Дол села прямо на грядку, помяв листья, вне себя. Заметила, что дрожит, но ничего не могла с собой поделать. И вдруг ее сковала ужасная мысль: а что, если они уже были здесь и нашли… Но нет, они бы забрали арбуз. Она встала на ноги и огляделась. Вокруг никого не было. Ей был нужен какой-нибудь инструмент, хотя бы пилка для ногтей, а свою сумочку она оставила на дорожке. Тогда Дол вынула заколку из волос, вплотную подошла к арбузу, наклонилась, осторожно перевернула его набок и стала рассматривать неправильный четырехугольный надрез. Величиной он был с ладонь и вырезан ножом.

Она надавила на корку, та глубоко ушла внутрь. Тогда она воткнула в надрез по диагонали заколку и с легким хлопком вытащила ее из отверстия в арбузе. У нее тряслась рука, когда она засунула ее внутрь арбуза, — а вдруг там пусто? Может, кто-то просто пробовал, каков арбуз? Ответ был у нее в руке, когда Дол ее вытащила: пара тяжелых кожаных перчаток светло-коричневого цвета.

Она подумала: «Надо унять эту проклятую дрожь. Хорош сыщик, нечего сказать!» Дол вставила кусок вырезанной корки в отверстие как можно глубже и откатила арбуз на грядку — положила, как лежал. Сев на листья, она подняла юбку и засунула одну перчатку под резинку правого чулка, а вторую — под резинку левого. Затем снова встала, оправила юбку, внимательно осмотрелась и, не заметив ничего подозрительного, неторопливой походкой пошла к своей сумочке. Потом выбралась на главную дорожку и пошла по ней к проходу в живой изгороди. Там Дол остановилась в нерешительности: куда направиться? К дому, конечно, к Шервуду, а если его нет, дождаться. Да нет, конечно же нет! Она поджала губы. Эти перчатки ее добыча, по крайней мере на время. Это ее личная находка, и она имеет право хотя бы рассмотреть их. Не здесь, ей нужны стены, защита от нескромных глаз. Не в доме, кишащем сыщиками и полицией. В конюшне? Подойдет.

Дол нырнула в проход и свернула направо.

В конюшне никого не было.

— Есть кто-нибудь? — громко спросила она. Никто не отозвался. Но любой из конюхов мог появиться с минуты на минуту. Она прошла в дальний угол, за ясли, к пыльному окошку, достала перчатки из их оригинального тайника, мокрые от арбузного сока. Перчатки были коричневые, выглядели новенькими и походили на краги для вождения автомобиля, со штампом на изнанке: «Настоящая кожа». Дол их ни на ком не видела. Рассмотрела перчатки. Вот и улика — никаких сомнений. На новенькой коже обеих перчаток наискосок от мизинца до ложбинки между большим и указательным пальцами тянулась глубокая бороздка. Косвенное, но неопровержимое свидетельство: Пи Эл Сторс себя не убивал. В руках она держала перчатки, которые были на руках его убийцы.

Кто?

И тут в голову пришла мысль. Она пыталась отогнать ее как вздорную, но не смогла. Дол сдалась и погрузилась в размышления. Можно попробовать, почему бы и нет? Разве не она нашла перчатки? Ну представит их с опозданием на час, если ничего из этого не выйдет.

Но вот где эти перчатки пока спрятать? Они слишком важны, чтобы рисковать. Спрятать их… но где? Вокруг ничего подходящего. Дол снова подняла юбку и тщательно заправила перчатки за резинки чулок. Ощущение не из приятных, но вполне терпимое, затем обогнула ясли, вышла из конюшни и направилась к дому.

Дол подошла к зданию, но входить в него не стала, обошла вокруг, туда, где на площадке, засыпанной гравием, была припаркована ее машина. Были там и другие автомобили, три или четыре; патрульный и какой-то человек в коричневом костюме сидели на подножке и беседовали, и как раз, когда Дол подошла, подкатил большой седан, дверца отворилась, и из него вышли полковник Брисенден и Шервуд. Прятаться было поздно. Шервуд приподнял шляпу, Брисенден сделал вид, что в упор ее не видит. Дол почувствовала минутную слабость; у нее под резинками чулок холодили кожу ног перчатки, те самые, из-за которых весь дом и округу перевернули вверх дном, но ее решимость быстро вернулась к ней, и она позволила им торопливо пересечь террасу. Не обращая внимания на мужчин, сидевших на подножке, она подошла к своей машине, вынула ключи из отделения для перчаток, открыла багажник, вынула чемоданчик из свиной кожи, багажник захлопнула, а ключ положила на место. С чемоданчиком в руке вошла в дом.

Дол знала, что идет окольным путем. Надо было приступать с другого конца, с арбуза, но это было рискованно: для такой задачи нужен был опытный специалист, а она таковым не являлась. Но кое-что могла и Дол. Она спросила Белдена, где Рэнт, решив, что стоит начать с него. Тот оказался внизу, в бильярдной, в гордом одиночестве — у него даже кия не было, и он катал шары руками.

Рэнт отвесил поклон, когда она приблизилась.

— Мисс Боннер. Вы хотите со мной поговорить?

Время поджимало. Дол поставила чемоданчик на край бильярдного стола и встретила его взгляд.

— Почему бы и нет, мистер Рэнт? Особенно если я собираюсь попросить вас об одолжении. Не спрашивайте причины и не требуйте ничего взамен, просто окажите мне услугу. Я ставлю эксперимент, и мне нужны отпечатки пальцев всех, кто есть в доме. Хочу начать с вас. Вы разрешите?

Он удивился.

— Ну! — потер щеку. — Мои отпечатки? Кажется… это один из тех случаев, когда можно с полным правом ответить: «А почему мои?» или «А почему бы и нет?». — Он пристально посмотрел на нее, потом пожал плечами. — Пожалуй, выбираю второй вариант: «А почему бы и нет?» У вас с собой все необходимое? Приступайте.

Дол открыла чемодан, при этом зловеще блеснули пистолет «холкомб» и коробка с патронами, прикрепленные к крышке. Выудила из чемоданчика все, что требовалось: чернильную подушечку, пачку листков бумаги, растворитель краски и золотой автоматический карандаш. Конечно, Дол не была экспертом, но не была и совсем уж дилетанткой. Она прочла уйму книг по этому вопросу и успела немного попрактиковаться. Открыла коробку с подушечкой и сказала:

— Пожалуйста, правую руку. — Показала Рэнту, что делать и в каком порядке: сначала большой палец, потом все остальные по очереди. Он молча подчинился.

Листок с отпечатками она подписала «Рэнт Р.Х.». Покончив с его левой рукой, протерла ему пальцы растворителем из особой бутылочки, а он, вытирая их платком, сказал:

— Большое спасибо. Хорошее у вас снаряжение, профессиональное. Все есть.

Дол упаковала принадлежности в чемоданчик. Ее черные ресницы приоткрылись и позволили золотистым глазам с любопытством взглянуть на его загорелое лицо. Она запротестовала:

— Что вы, это я должна вас благодарить. Вы вынесли все как стоик, да еще и с юмором. Да, галантность вам не чужда. — Она захлопнула чемоданчик. — Я уже сказала всем, что расследую убийство Сторса. По общему мнению, я только путаюсь под ногами, но это не так. Вам, конечно, не стала говорить, поскольку полагаю, что вряд ли могла рассчитывать на вашу помощь, мы не друзья.

Рэнт вновь отвесил поклон:

— Я проявил непростительную глупость с этим клочком бумаги. Для меня самого было бы лучше, если бы полиция его нашла там. Вы не причинили мне вреда. И я уверен, что не стремитесь к этому. — Он указал на ее чемоданчик. — Рад был оказать эту маленькую услугу. — Он еще раз поклонился, повернулся и ушел.

Наверху она изловила Белдена и узнала, что мистер Фольц в студии с прочими членами семьи… очевидно, на совете. Она отправила дворецкого с просьбой к миссис Сторс принять ее, и он скоро вернулся, сообщив, что ей дозволено войти.

Студия в Берчхевене, как и в большинстве богатых американских домов, была комнатой, где хозяин дома предавался беспрепятственно тем чудачествам, которые могли взбрести ему в голову, — и парадокс заключался в том, что в эту головушку не приходила даже мысль, что здесь можно было учиться или просто работать. Дол никогда в ней не была, но догадывалась, что там внутри. При сложившихся обстоятельствах ей было не до осмотра хранящихся там сокровищ: гигантской форели, охотничьих трофеев, радиоаппаратуры, вставленного в рамку диплома колледжа и головы горного барана со Скалистых гор…

Миссис Сторс сидела наискосок от окна. Рядом с ней, прямая как палка и все еще не оттаявшая, сидела Джэнет Сторс. Мартин с Сильвией занимали кожаный диван, рядом с радиоприемником. А в большом кресле у стола сидел человек с подстриженными седыми усами и быстрыми серыми глазами. Вид у него был печальный и одновременно важный, в руках он держал бумагу, по которой сразу было видно, что это завещание.