Профессия – первая леди - Антон Леонтьев

Несмотря на протесты мамы, она, как и Таня, поехала в Экарест – поступать в театральный. Ангелина Тихомысловна хотела, чтобы младшая дочь пошла по ее стопам и стала учительницей.

– Педагогический вуз, вот что тебе надо, – внушала она Наде. – Таня рождена для сцены, а ты?

– Но я играла в школьном театре и в драмкружок ходила, – пыталась спорить с мамой Надя. Ангелина Тихомысловна была неумолима.

– У Тани талант, я знаю, а у тебя ничего не получится!

Такими словами проводила она дочь на поезд в столицу. Надя не могла понять – все твердят, что у нее получится, почему мама в нее не верит? Она поощряет начинания Тани. А вот младшая дочь для нее всегда на втором плане.

Надя помнила слова руководительницы драмкружка при районном Доме пионеров, заслуженной актрисы, которая многие годы работала в Кроловецком драматическом театре: «Деточка, ты слишком непосредственная и неусидчивая. Ты прекрасно играешь, но этого хватает для нашего кружка, но не для столичного театрального вуза».

Надя срезалась на первом же экзамене по специальности и вернулась в Кроловец…

Интервью подходило к концу. Надежда Сергиевна провела журналистов по дому, показала президентские апартаменты.

– Как видите, никакой роскоши. – Она была права. Обстановка казенная. Гремислава быт не интересовал, у него не было на это времени. Надежда пыталась обставить дачу по своему вкусу, но вскоре бросила эту затею. Для кого она старается? Они не принимают гостей. Живут в своем замкнутом мирке. У нее нет подруг. Гремислава она видит не больше пары часов в день.

– А ваши дети? – спросила немка-журналистка. – Они прекрасно говорят по-немецки, не так ли?

На этом настоял Гремислав. Сказал, что хорошо знать иностранный язык детям не помешает. Они оба окончили школу при немецком посольстве в Экаресте. Ольга – отлично, Сергий – посредственно.

– Мои дети – студенты, – сказала Бунич. Гремислав не хочет, чтобы пресса добралась и до них. Ему достаточно того шума, который периодически поднимает Сергий своими похождениями.

Наконец иностранцы убрались восвояси. Надежда Сергиевна попрощалась с каждым из них за руку. Она прилегла на кровать. Наступил вечер.

Гремислав не звонит. А он так ей нужен! Она вспомнила последний вопрос, который задал ей галантный и проницательный француз:

– Госпожа Бунич, вы счастливы?

Она растерялась. Этот вопрос не был предусмотрен регламентом. Счастлива ли она? Она, жена президента? Надя не знала, что и сказать.

– Я люблю своего мужа, а он любит меня, – произнесла она с гордостью. – У нас двое замечательных детей. Гремислав прикладывает все силы для того, чтобы улучшить жизнь в Герцословакии. Его политику поддерживает почти восемьдесят процентов населения.

Француз улыбнулся и снова спросил:

– О, это, безусловно, так, Надежда Сергиевна, но счастливы ли вы?

Она пожала плечами. Что за непонятливый субъект!

– Да, я счастлива, – сказала она чуть раздраженно. Француз снова улыбнулся, и Бунич показалось, что он ей не поверил.

Немного отдохнув, Надежда Сергиевна просмотрела прессу. Гремиславу доставляли все самые популярные журналы и газеты. Вот оно!

«Полет жены президента обошелся федеральной казне в 70 тысяч долларов», – гласил заголовок одной из статей в оппозиционном издании. Надежда Сергиевна пробежала заметку глазами. Кто-то из журналистов подсчитал, сколько стоил ее визит в Лтровье.

Бунич отшвырнула газету. И почему некоторые издания так несправедливы к Гремиславу и к ней? Они постоянно критикуют любой его поступок, во всем видят проявление диктаторских замашек и ущемление свободы слова.

Может быть, иногда Гремислав принимает слишком жесткие решения. Но он – президент и имеет на это право! Он делает это во благо стране и народу! Дай этим журналистам волю, и они изваляют в грязи самое святое. Некоторые из них вообще не заслуживают того, чтобы называться журналистами. И Гремислав прав, когда пресекает нападки в свой адрес. Они переходят на личности, подменяют реальные факты выдуманными, спекулируют слухами и сплетнями, открыто издеваются и насмешничают.

Прежний президент распустил журналистов, они дошли до того, что обсуждали состояние его здоровья, порочили его родных и близких и обвиняли Благояра Никлотовича и его ближайшее окружение в коррупции.

Гремислав положил всему этому конец. Журналисты должны уважать власть и, если на то пошло, бояться ее. Лоретта Гуш, жена американского президента, объяснила ей: ее супруг отвечает на вопросы, которые загодя согласованы с пресс-службой, и позволяет интервьюировать себя только тем журналистам, которые с пониманием относятся к его политическому курсу. Те, кто не согласны, пусть ждут за дверью.

Так должно быть и в Герцословакии! Иначе ничего святого не останется, а власть – это и есть святое! Прошли времена, когда властителей ругали, поливали грязью и вытирали об них ноги. Настали новые времена – времена уважения к власти.

Телевидение заняло правильную позицию (пришлось, конечно, вправить кое-кому мозги), пресса тоже признала свои ошибки (не все, но работа с особо упрямыми ведется). Гремислав трудится круглые сутки на благо Герцословакии, преодолеть глубокий системный кризис можно только всем сообща. Критиковать сейчас не время, надо работать!

Заметка о ее поездке в монастырь появилась в трех изданиях. Ничего страшного, пусть все видят, что никакого ущемления свободы слова в Герцословакии нет. Особенно иностранцы любят смаковать эту тему. Да пусть на себя посмотрят! Тоже мне, демократы! В Герцословакии совершенно особая ситуация, которая требует особых решений, в том числе и в отношении средств массовой информации. Хаять все могут, а вот сделать что-то во благо страны? Гремислав, в отличие от многих, взял на себя ответственность. Его надо всемерно поддерживать, а не критиковать. Но кое-кто, похоже, только и может, что с пеной у рта клеймить Гремислава и навешивать на него ярлыки. И после этого еще награды какие-то получают, о свободе слова толкуют! Тоже мне, глас народа! Была намедни свобода слова, а итоги делайте сами! Уфф!

Надежда Сергиевна снова подумала о Татиане. Кто же убил ее сестру? И почему? Гремислав обязан приложить все усилия для того, чтобы убийца понес самое жестокое наказание.

Раздался телефонный звонок.

– Надежда Сергиевна, – услышала она напуганный голос одного из телохранителей Сергия. – Ваш сын… Сергий Гремиславович… Он скрылся из экарестской квартиры в неизвестном направлении!

Надежда Сергиевна охнула. Сергий сбежал!

– Никому об этом ни слова, в особенности Гремиславу Гремиславовичу, – заявила после короткой паузы Бунич. – Вы ведь найдете Сергия до того, как мой муж вернется из Китая?

Дусик Стрешневич

7 – 9 сентября

– Дусик, милый, мне щекотно… Ах, шалун, что ты делаешь! Хи-хи-хи! Как тебе не стыдно, скверный мальчишка. Ого, ты и это умеешь! Боже мой, как Заревластке с тобой повезло! Ах! Аааах!

Мы плескались с Динарой в бассейне. Она сумела убедить меня в том, что я должен давать ей уроки плавания. Ее могущественный супруг заключал сделку десятилетия где-то за границей, Заревласта легла на два дня в клинику пластической хирургии (релаксация, лечебное голодание и серия ботоксовых инъекций), поэтому у меня появилась возможность уделить чуточку внимания пышнотелой Динаре.

Она забрала меня на своем «Линкольне», и мы отправились в ее загородную резиденцию. Неплохо, скажу я вам. Недаром ее муж входит в пятерку самых богатых герцословаков.

Особняк больше напоминал гибрид замка Спящей красавицы из Диснейленда и пятизвездочного отеля на искусственном острове в Красном море. Динара и сама толком не знала, сколько у них комнат.

– Наше гнездышко строили сразу шесть архитекторов, – прощебетала она, когда мы оказались в холле, выложенном розовым и черным мрамором. Динара скинула на пол шиншилловое манто, а ее ручки с длинными алыми ногтями попытались расстегнуть мою ширинку.

Возник дворецкий, облаченный в серебряную ливрею с замысловатым гербом, – муж Динары не так давно купил себе княжеский титул и родословную от Любомировичей, нашей бывшей королевской династии. Моя зазноба как будто и не заметила дворецкого, и, пока тот поднимал манто, она уже стянула с меня джинсы. Дворецкий и глазом не моргнул – наверняка и не такое видывал, прислуга была вышколенной и тренированной.

Динара мне не нравилась, она была не в моем вкусе: полная, низенькая, с черными усиками над верхней губой и фигурой-яблочком. Мою страсть она стимулировала щедрым вознаграждением. Я решил – отчего не осчастливить бедняжку в отсутствие мужа, заработав при этом немного «зелени»?

Заревласта в последнее время стала скуповата, выговаривает мне за трату денег в бутиках. Сама может спустить в день, не моргнув глазом, пятьдесят тысяч, а меня гнобит из-за пятидесяти баксов.