Малика или куда приводят мечты (СИ) - Лора Вайс

- Что за дело, дорогой друг Амир? – позволил себе улыбнуться Джабир.

- Есть один шакал, которого надо наказать, - Амир не злорадствовал, сейчас он был лишен привычной выдержки.

- Кто?

- Вот, - он протянул ему телефон, на экране которого высветилась фотография Каида. – Этот грязный пес нарушил божий закон. На его совести смерть и горе одного очень дорого мне человека.

- Я понял. Мои люди быстро его найдут, даю слово. И он понесет заслуженное наказание, да услышит мои слова Аллах.

- Спасибо, Джабир.

- Для тебя, сын Мади Джалала я готов на многое. Однажды ты протянул мне руку помощи, теперь мой черед. Да прибудет с тобой Господь.

- Аллах с тобой, дорогой друг.

И Джабир поспешил откланяться, а Амир закрылся в кабинете, опустился на колени и начал молиться. Марина сейчас тоже молилась, просила у Бога прощения, сама не знала за что, но просила. Девушка сжимала бледной рукой крестик на груди и шептала.

Вечером следующего дня, когда Амир сидел у кровати жены, ему позвонили:

- Алло.

- Шакал в капкане, - ответил ему знакомый голос.

- Хорошо, пришли машину, прежде я хочу пообщаться с ним.

Марина тогда посмотрела на мужа:

- Ты уезжаешь?

- Да, так надо. Нам надо.

Она же поняла его по взгляду и кивнула.

Когда Амир вышел из госпиталя, его уже ждала машина, на заднем сидении которой сидел сам Джабир. Двое пожали друг другу руки и поехали в неизвестном направлении. Скоро «Мерседес» свернул на автобан. Они ехали часа два по прямой мимо лесов и лугов, в салоне стояла тишина, ни радио, ни разговоров, к тому времени в небе сияла полная луна, озаряя бесконечные леса белым светом. Еще через пару километров водитель повернул налево, машина съехала на проселочную дорогу, и плелась по кочкам и ухабам еще с полчаса. И вот, впереди показался заброшенный комплекс, то ли бывшие складские помещения, то ли производственные цеха, но это неважно. Лишь в одном окне того здания горел свет, туда и направились мужчины.

В центре помещения на полу, среди мусора, битого стекла и прочего хлама лежал человек с мешком на голове, его руки были связаны за спиной, он лежал неподвижно, видимо до этого с ним уже «поработали»  пятеро бравых арабов в строгих костюмах, стоявших сейчас поодаль.

- Вот он, - небрежно махнул рукой в его сторону Джабир, – пытался улететь, взяли у аэропорта.

- Куда собирался? – поинтересовался Амир.

- В Санкт-Петербург. Там, кажется, живет его мать. Да? – подошел Джабир к пленнику и пнул его ботинком, после чего еще и плюнул, затем обратился к своим людям. – Снимите с этой собаки мешок.

Двое быстро подбежали к тому и стащили с головы мешок. Избитый Каид сразу зажмурился, а после начал осматриваться, когда же увидел Амира, то поднялся и встал на колени перед ним:

- Амир, прости… я не виноват, перед Богом клянусь.

- Какая же ты падаль. Ты хоть знаешь, что сделал? Ты не только искалечил мою женщину, ты убил моего ребенка.

- Что?! – и Каид согнулся, уткнувшись лбом в пол. – Прости… прости меня… Я буду молиться за твою жену, чтобы у нее все было хорошо.

- Ты, жалкий ублюдок, это я молился за свою жену. Я просил у Аллаха сил и терпения, - Амир ходил мимо него взад-вперед, параллельно засучивая рукава.

- Что ты хочешь со мной сделать? – поднял голову Каид и посмотрел на него взглядом полным презрения.

- То, от чего когда-то тебя, мразь, уберег, - и он повернулся к людям Джабира. – Плеть мне!

Один из них передал в руки Амира длинную плеть, а второй стянул с Каида рубашку.

Амир отошел на пару шагов назад, хорошенько размахнулся и нанес первый удар, в ушах только послышался свистящий звук, и через мгновение на спине Каида уже красовалась первая кровавая полоса, далее последовали удар за ударом. Поначалу Каид терпел, стискивая зубы и матерясь, а спустя десять минут принялся взвывать, как подстреленная гиена после каждого соприкосновения плети с кожей. По лицу Амира стекал пот, его рубашка покрылась брызгами крови врага, но он не останавливался. Каид к тому времени больше не пытался сопротивляться, он лежал на боку. На спине уже не осталось ни одного «живого» места, однако плеть настигала его снова и снова, попадая то по голове, то по ногам, то опять по спине.

И когда тот окончательно потерял сознание, Амир остановился, отбросил плеть в сторону, опустил рукава и посмотрел на Джабира:

- Он ваш.

На что Джабир кивнул, сказав на прощание:

- Храни Аллах твою семью.

Амир вернулся к машине и хотел уже сесть в нее, как до ушей донесся звук выстрела. Тогда он поднял глаза к небу, глубоко вдохнул и с облегчением выдохнул.

 Вернуться домой получилось только к утру, Амир принял душ, сменил одежду и сразу отправился в госпиталь к жене.

Глава 22

Марину выписали спустя месяц, она вернулась домой, но легче не стало. На душе по-прежнему было пусто. Даже осознание того, что обидчик наказан, не успокоило, Амира тоже не отпускало чувство опустошенности.

 Он заботился о жене, старался радовать ее, но между ними появился холод. Хотя Мар и не винила во всем Амира. Поначалу пыталась обвинять, ведь это он подослал Каида следить за ней, он бросил ее на долгое время, позволив тому человеку приблизиться, не доверял, однако вскоре она посмотрела на все произошедшее с другой стороны. Раз так случилось, значит, так было  предрешено и имело смысл, а именно – расстаться с Амиром, покуда нет у них будущего, счастливого будущего. Так ей казалось.

Как-то вечером, когда двое сидели в ресторане, Мар обратилась к мужу:

- А ты никогда не думал вернуться в Эмираты? Насовсем.

- Посещали мысли. Но я уже столько лет живу здесь, что не представляю себя дома.

- Твой отец счастлив, он глава семьи, у него под опекой большая семья. А ты словно отдельно от них, будто другой.

- Я действительно другой. Хотя бы даже потому, что взял в жены тебя. Это уже о многом говорит. Мне важнее было найти не просто достойную жену, которая родила бы много детей и ходила бы в чадре, а найти ту, смотря в глаза которой, я бы забывал обо всем, ощущал бы себя на своем месте. К тому же, всегда хотел повидать мир, узнать, чем он живет. А почему ты спросила?

- Просто интересно. Знаешь, мне иногда кажется, что человек, отказавшийся от своего дома, своих корней, заведомо обрекает себя на скитания. Вот, например, мы.

- А что, мы?

- Мы не можем ужиться. Пытаемся, пытаемся, а в итоге все идет коту под хвост, - тихо говорила Мар, потягивая ягодный чай.

- Просто мы начали не с того, не по правилам.

- Русские говорят «как корабль назовешь, так на нем и поплывешь». Вот и у нас так же. То в шторм попадем, то на мель сядем. Не сложилось у нас.

- Ах, вот ты к чему, - Амир отставил в сторону чашку и посмотрел Мар в глаза. – И об этом я тоже думал.

- И к чему пришел?

- Ни к чему. Я не хочу тебя терять. Но вижу, как ты страдаешь. И если захочешь уйти, то держать не стану, как бы больно ни было. Ты имеешь право на счастье.

- Сдаешься? А мадам Кох говорила, что ты никогда не сдаешься.

- Просто все, чего я добивался раньше, в итоге приносило выгоду. С тобой все иначе. Признаюсь, был эгоистом.

- Я тоже была эгоисткой, - вдруг улыбнулась Марина и взяла его за руку. – Думала только о себе, о том, как меня – маленькую девочку обижают. А сейчас понимаю, что своими поступками доставляла другим много беспокойств. Родителям, знакомым, даже тебе. Но, как ты и говоришь, с тобой я нашла себя, свое место.

- Ты, правда, так считаешь?

- Да. Вдруг осознала. И раз мы через столько прошли, то почему бы не попытаться еще раз.

- Последний? – усмехнулся Амир.

- Предпоследний, - засмеялась она.

И действительно, они попытались. Отпустили все обиды, всю злость и начали сначала.

С того момента прошел год, пара переехала в Женеву. Амир купил большой дом на берегу реки недалеко от нового места работы. В течение этого времени Мар занималась обустройством, посещала занятия по вождению и ждала результатов Комиссии по зачислению в студенты Европейского университета. Она решила идти по стопам мужа, выбрав международные отношения и право.

Для обоих то была счастливая пора, Мар уже не представляла себя без Амира, а тот обожал ее, стремился предугадать каждое желание, каждую потребность, за что иногда получал хорошую порцию негодования со стороны жены.

В скором времени к ним в гости пожаловали родители Марины.  Ирина Николаевна все ждала увидеть дочь в парандже, сидящую дома под семью замками, а встретилась со счастливой и беззаботной красавицей в одежде от лучших дизайнеров Европы, да и Амир выглядел совершенно иначе, нежели его представляли родители жены: в обычной одежде, без длинной черной бороды, без типичных восточных привычек. Он крепко пожал руку тестю, слегка поклонился теще и после совершенно свободно общался с обоими. После увиденного, отец Мар коренным образом изменил отношение к зятю, лишь Ирина продолжала осторожничать, хотя в душе была рада.