Командир Браге (Авиатор – 2) - Макс Мах

- Должна быть дорога...

- Да, но не совсем. Была бы дорога, по ней уж точно прошел кто-нибудь еще...

- Может быть, это разовый феномен, - предположила Лиза.

- Разумно, - согласился полковник. - Но дело в том, что были и другие. Об этом мало что известно, поскольку свидетельства не настолько очевидные, как в случае яруба, но они есть. В Дании был такой физик Оле Стемгрен, так он полагал, что физическая реальность нашего мира позволяет прорывы из других миров. Он даже создал математическую модель, но ученый мир его идеи отверг, а вот я думаю, что Стемгрен был прав. Может быть, не в деталях, но по существу... Как вам вино?

- Оно превосходно! - признала Лиза. Вино, и в самом деле, оказалось выше всяческих похвал.

- Рад слышать, - кивнул Штоберль. - Итак, пути... Что ж, найти пути и научится их открывать... Как вам, баронесса, такая перспектива?

- Приглашаете в компанию? - усмехнулась Лиза, одновременно пытаясь свести воедино все, что знала об этом предмете она, с тем, что рассказывал полковник. Получалось замысловато, но правдоподобно.

- Разумеется! - Полковник встал, поднял бутылку и добавил Лизе и себе. - С чего бы иначе мне вести с вами весь этот разговор? Вы удачливая, смелая женщина, опытный путешественник... И у вас, насколько я понимаю, нет в этом деле личного интереса. Кроме мести, разумеется. Но мне это не мешает. А ван Россом, к слову, офицер САС, но в данном случае работал по заданию СИС. Имени его я, к сожалению, не знаю, но знаю случайно, что он из Йоркшира.

- А при чем здесь военная разведка? - удивилась Лиза.

- Колонии, разве нет?

- Колонии?

- Деньги, ресурсы, власть...

- А вы?

- Все то же самое, только из научного интереса. Любопытно взглянуть, что там, по другую сторону.

- Мило.

- И потом я хотел бы открыть в Берлине музей с самым полным собранием африканских древностей. А значит, мне нужны деньги, власть, и сокровища Кано!

Они проговорили весь вечер. Лиза все-таки отведала рождественского гуся в его южно-германском варианте и узнала много интересного о западной Африке, королевстве Яруба, лорде Диспенсере, профессоре Нольфе и полковнике Штоберле. Штоберль, как начала догадываться Лиза, и в самом деле, был таким, каким ей его описывали. Опасным, бессовестным и беспринципным. Но не в отношении Лизы, которую нежданно-негаданно избрал в подруги и чуть ли не конфидентки. Она ему понравилась, вот в чем дело.

Глава 5. Дуновение картечи , март 1932 года

Если бы не алкоголь, наверняка, вышло бы неловко. По идее, после ресторана Джейкоб, как и подобает воспитанному человеку, собирался отправиться на постоялый двор. Это было очевидно, ведь они с Лизой все еще были, что называется, едва знакомы. Поэтому переодевшись прямо на аэровокзале, Джейкоб отправил свой багаж в "Серебряный бор" - пятизвездочный отель, расположенный всего в двух кварталах от дома Корзухина, и, не задерживаясь, поехал на извозчике в ресторан "От-кутюр". Он ехал на встречу, от которой ожидал так много, как только мог: он надеялся, что этот скромный ужин в компани близких подруг Лизы положит начало долгому и упоительному процессу ухаживаний, которые, - кто знает! - могут однажды завершиться счастливым браком. Таков был ход его мыслей, таковы были планы Джейкоба Паганеля - ведь при всех своих очевидных достоинствах профессор Паганель являлся тем еще консерватором. Однако человек предполагает, а события идут своим чередом.

Скромный ужин на поверку оказался настоящим кутежом. Подруги Лизы были очаровательны и раскованы, а она сама - еще лучше, чем ему запомнилось. Само совершенство, никак не меньше. И, хотя, он ни разу не позволил себе ничего лишнего, тем более, неподобающего, - ни словом, ни жестом, ни взглядом, - в душе Джейкоба Паганеля творилось невероятное. Он был влюблен. Нет, не так. Он был безумно влюблен в эту невероятную женщину-авиатора, и этим, собственно, все сказано.

Когда вышли из ресторана, на город уже опустилась ночь, а электрические огни - те, что все еще можно было разглядеть, - размыл упавший на Шлиссельбург весенний снегопад. Было холодно и тихо. И с неожиданной грустью Джейкоб подумал, что в такую ночь печально оставаться в одиночестве. Тем не менее, ноблес оближ. Положение обязывает, а профессор Паганель был настоящим шотландским джентльменом, что обязывает вдвойне.

Разошлись не сразу. Постояли минуту или две, прощаясь с Надеждой и Клавдией под козырьком у входа в ресторан, перекинулись парой слов, а потом... Джейкоб даже оглянуться не успел, как уже несся на Лизином "Кокореве" сквозь набиравшую силу метель. И все остальное случилось как-то само собой, "легко и просто", словно так и должно было быть. С той особой естественностью, замешенной на немалой дозе алкоголя, при которой о неловкости не может быть и речи.

Целоваться начали еще в лифте. Потом, едва ли не вальсируя, - не в силах оторваться друг от друга даже на мгновение, - пролетели коридор до двустворчатых дубовых дверей. "Капитан 2-го ранга баронесса Е. А. Браге" - прочел Джейкоб, случайно скосив взгляд, но в следующее мгновение Лиза уже впечатала его спиной в дверь и, не разрывая поцелуя, попыталась попасть ключом в замочную скважину. Левой рукой. В порыве страсти. Но дверь неожиданно поддалась, распахиваясь внутрь, и профессор влетел в Лизину квартиру спиной вперед. Дальше все помнилось с трудом и, словно бы, в жарком тумане. Не зажигая свет, натыкаясь на стены и косяки дверей, с грохотом роняя на пол предметы мебели и, бог знает, что еще, они умудрились - к слову сказать, все еще не разрывая объятий, - освободиться от большей части одежды, так что, достигнув спальни, профессор обнаружил, что ему и снимать-то уже, собственно, нечего. Если не считать, разумеется, носков. Ну, а на капитане Браге одежды оставалось и того меньше. Сережки в ушах, да какие-то кулоны, болтающиеся в ложбинке между небольших красивой формы грудей... Впрочем, мгновенный образ обнаженной женщины Джейкоба не смутил, а напротив - вдохновил. Паганель вспыхнул, словно, стог сена от удара молнией, и мгновенно впал в знаменитое шотландское неистовство, удивительным образом сочетавшееся в нем с унаследованной от деда не менее знаменитой франкской изысканностью. В соединении получилось неплохо, а возможно даже, хорошо. Во всяком случае, если судить по ответной реакции женщины, Джейкоб Паганель чести хайландеров не уронил. Напротив, он упрочил их репутацию.

***

Лиза проснулась первой. Полежала неподвижно, переживая "послевкусие" отбушевавшей страсти. Прислушалась к ровному дыханию мужчины, тепло которого ощущала рядом с собой. Покачала мысленно головой, припоминая детали прошедшей ночи. Усмехнулась недоверчиво, и, приподнявшись на локте, посмотрела на спящего Джейкоба. То новое, что Лиза узнала этой ночью о профессоре Паганеле, лишь укрепило ее в уверенности, что встреча их произошла неслучайно. Лизе явно благоволили добрые духи народа яруба, или божьи ангелы, или сама судьба наворожила ей такого мужчину. Джейкоб был практически идеален. По-мужски красив. Умен и образован, как мало кто еще среди знакомых Лизе мужчин. Галантен, как франк, и учтив, как англичанин. Отважен, если не сказать большего. Непрост. И попросту неутомим, восполняя очевидные, но простительные "пробелы в образовании" недюжинным энтузиазмом и исключительной обучаемостью.

"Ночь удалась! Тьфу-тьфу-тьфу! Только бы не сглазить!"

А между тем ее нежданный любовник открыл глаза и посмотрел на Лизу снизу вверх, глаза в глаза. Самое смешное, что спать с ним этой ночью Лиза не планировала. Предполагала, что это должно случиться, но, разумеется, не теперь, а несколько позже. Может быть даже, не в этот визит Паганеля в Себерию. Когда-нибудь потом, когда придет время. Однако все случилось, как случилось. Спонтанно, и словно бы, само собой.

- Это была лучшая ночь в моей жизни! - Не комплемент и не куртуазный оборот франкской речи. Произнося эти непростые слова, Паганель, похоже, был искренен, и Лизе его чистосердечие скорее нравилось, чем наоборот. Однако слова Джейкоба ее смутили и, пожалуй, даже напугали, так что она поспешила остудить его пыл и снизить уровень ожиданий. Своих и Паганеля.

- Было замечательно, - улыбнулась она. - Сварить тебе кофе?

- Кофе? - недоуменно переспросил Джейкоб.

- Чай? - предложила Лиза, как ни в чем не бывало. - Чай с молоком? Молоко без чая? - она "не желала замечать", что обыденность ее вопроса способна окоротить даже закоренелого романтика.

Но вот какая штука - Джейкоб Паганель не был романтиком. Он был путешественником, исследователем и человеком дела, то есть мужчиной, последовательным, упорным и в известной степени бескомпромиссным.

- Полагаю, - сказал он, по-прежнему, не отводя взгляд, - после того, что между нами случилось, Лиза, я должен на вас жениться.