Небесное испытание - Ольга Погодина

Илуге приподнялся, разминая затекшее тело и кляня себя за глупость. Снова он, точно вор, возжелавший украсть седло, весь день провел, наблюдая за ургашскими гостями. Зачем – он и сам толком сказать не мог. От этого даже хуже становилось. Посмотреть со стороны на ичелугов – люди как люди. Иногда до слуха Илуге долетали их шутки, когда они беспечно болтали у костра. Ургаши из юрты почти не выходили и вели себя с ичелугами как господа, что тем явно не нравилось. Илуге их понимал, невольно фыркая всякий раз, когда один из ичелугов, совсем молоденький, – его звали Юртэм, – выразительно передразнивал «принцев» за их спиной. Оттого потом еще больше злился: разве можно смеяться вместе со своим врагом? Ему надо думать лишь о том, как воткнуть в этого зубоскала меч, как размозжить ему голову секирой. С наслаждением ощутить, как хрустнут кости под его ударом, как навсегда остановятся эти смешливые черные глаза… Ничего, твердо сказал себе Илуге, какое бы решение ни принял хан, рано или поздно они уберутся восвояси. И он, Илуге, поедет следом. Его рука не дрогнет, когда он будет вышибать дух из них, из одного за другим.

На землю опускались сумерки. День был ясный, и закат долго догорал, бросая красноватые отсветы из-за сопок. Зрелище было красивым и отчего-то печальным.

Конь Илуге, спрятанный в кустах, вдруг запрядал ушами – раньше, чем Илуге уловил стук копыт. Всадник. Один. Сколько Илуге ни караулил здесь, он не видывал, чтобы к чужакам приходили гости, за исключением посланцев Темрика. Быть может, хан решил пригласить гостей к ужину?

Когда всадник подъехал ближе, Илуге удивился еще больше. Потому что это был Джэгэ, и по тому, как он пугливо озирался вокруг, становилось ясно, что он не от хана приехал. Неприятное предчувствие зашевелилось у Илуге в груди.

Джэгэ спрыгнул с коня, торопливо бросил поводья одному из ичелугов и нырнул в юрту. Илуге обратил внимание, что и конь под Джэгэ был не тот, на котором тот ездил обычно, – неприметный гнедой вместо палевого в яблоках жеребца, гордости Темрикова табуна, подаренного им внуку после победы над тэрэитами. Все это очень странно.

Какое-то время он размышлял, не помчаться ли прямо сейчас к Азгану. Потом вспомнил, что Азган, проводив гостей, вернулся в караул. Да и выглядеть это может глупо. Может, сам хан Темрика послал внука с каким делом? А он, Илуге, только обнаружит, что слоняется вокруг чужой юрты, подслушивает…

Ургаши, а вместе с ними и Джэгэ, неожиданно вышли из юрты и направились в его сторону неторопливым шагом. Сердце подскочило было к горлу, но все трое остановились шагах в тридцати, в густой тени от огромной лиственницы, выросшей одиноко на склоне холма. Ветер дул с подветренной стороны и донес до Илуге слова их разговора:

– Теперь и они не услышат. Что ты хотел сказать нам? – спросил, судя по более хриплому голосу, Даушкиваси. Илуге запомнил его, этот ненавистный сипатый голос.

– Мой дед, может, уже и выжил настолько из ума, чтобы слушать своего рыбоглазого шамана и Чиркена с его прихвостнями, у которых ума не больше, чем у муравьев, – быстро сказал Джэгэ. – Но все знают, что он слишком стар, чтобы мудро править племенем. Его время уходит. А наследником он назвал меня. Так что со мной говорите.

– А что ты можешь нам предложить, наследник хана? – судя по тону, Унарипишти испытывал к Джэгэ не слишком много почтения. Того это только подстегнуло.

– Моя власть больше, чем вам, чужакам, кажется, – выпалил он. Илуге не видел его лица, но по задрожавшему от злости голосу понял, что тот еле сдерживается. – И в отличие от своего чересчур осторожного деда я не хочу сидеть по юртам, позоря воинскую славу джунгаров, в то время как вся степь пойдет в Ургах и вернется с доверху набитыми сумами!

– Так, так, дело говоришь, – это снова был Даушкиваси. – Вот это разговор, это нам подходит. Сразу видно мужчину. Дед твой, верно, слишком давно в руки оружия не брал, вот и не мычит, не телится, словно старая корова. А с тобой, Джэгэ, дело иметь приятно.

– Мое слово верное! – от льстивых слов голос Джэгэ потеплел.

– Только, сдается мне, Темрик пока еще хан, – вкрадчиво вклинился Унарипишти. – Как скажет, так тому и быть. А пока ты, Джэгэ, ханом станешь, все мы поседеем!

– Деду недолго осталось, – мрачно сказал Джэгэ. – Все знают, что он последнее время болен. Силы у него не те уже… Скоро он передаст мне власть над племенем.

С тяжелым сердцем Илуге признал, что ему доводилось слышать такие разговоры. Однако то, что Джэгэ за спиной у хана договаривается с этими скользкими чужеземцами, оставляло ощущение гадливости.

– Мы рады найти в наследнике хана своего единомышленника, – просипел Даушкиваси. – Быть может, у вашего хана плохие советчики. А ты, его внук, рано или поздно склонишь его к мудрому решению.

– Я в этом не сомневаюсь. И года не пройдет, как джунгары встанут под ваши знамена, – пообещал Джэгэ.

«Ишь, обещания раздает, словно уже хан, словно воля деда для него ничего не значит, – зло подумал Илуге. – Прыткий больно!»

– Нам бы очень хотелось в это верить, – ввернул Унарипишти. – Тем более что все больше племен присоединяются к нам. Вот, после ваших кочевий поедем к уварам и койцагам. Верные люди сказали нам, их вождь Цахо уже летом готов выставить своих воинов.

– Да, да, – поддакнул Даушкиваси. – Если джунгары слишком долго тянуть будут, и без них пойдем. А тогда кусайте локти, что не вам вся слава достанется!

– Значит, будут вам воины к лету! – вспыхнул Джэгэ.

«Глупец, – мысленно одернул его Илуге. – Тебя же дергают за веревочки, как приманку над силком! Эх, глупец!»

– Сразу видно будущего вождя. Сказал – что отрезал! – с уважением произнес Унарипишти. – Если тебе, хан, понадобится наша помощь и совет, мы будем готовы оказать ее тебе. В делах… самых разных.

По тому, как он понизил голос на последней фразе, Илуге понял, что дела эти не самого простого свойства.

– Благодарю, – важно ответствовал Джэгэ, тоже, видно, поняв, о чем речь. – Быть может, мне ваша помощь и понадобится. А может, и нет. Судя по тому, что мой дед услыхал от Кухулена, Дархан без вашей… помощи не обошелся. Правда, доказательств так и нет.

– То-то и оно, что нет, – строго произнес Даушкиваси. – Потому, что болтает этот полоумный старик, повторять умным людям не следует.

– Ну, мы друг друга поняли, не будем омрачать ссорой столь полезную встречу, – скороговоркой произнес Унарипишти. – Ты, хан, – я ведь, между нами, разумеется, уже могу называть тебя так? – в случае чего извести нас. Но, может, твой дед еще и примет нужное для нас всех решение. Ты его… еще подтолкни.

– Подтолкну, – снова пообещал Джэгэ.