Командировка в лето - Дмитрий Лекух

Как ты там, родной?

А-а-а, черт…

Один хрен, раньше, чем минут через пятнадцать, не подействует…

Глеб медленно, стараясь не расплескать мучительную головную боль, выполз из ванной, накинул на голое тело куртку, взял со стола пачку сигарет и поплелся на балкон.

Может, хоть на свежем воздухе полегчает…

Ветерок все-таки.

Морской.

С солью и йодом.

На балконе было и вправду свежо, и ему даже на секунду показалось, что отпустило.

Фигушки.

Одно неосторожное движение, и боль ударила по вискам словно молотком.

Да каким там, на фиг, молотком.

Кувалдой.

Ларин застонал и плюхнулся голой задницей на холодный пластиковый стул.

Прислушался.

Очередной удар постепенно затихал.

Еще немного – и начнет действовать пенталгин.

Ничего.

Прорвемся.

Где наша не пропадала.

И там пропадала…

И сям пропадала…

Глеб наконец-то сумел достать сигарету из пачки и теперь мучительно сражался с непокорной зажигалкой.

Все.

Получилось.

Наконец-то…

Первая, самая сладкая утренняя затяжка ударила легким сиреневым дымом в гортань, растеклась по прокуренным бронхам.

Хорошо.

И голова потихоньку проходить начинает.

Или это только кажется?

Ларин прислушался.

Нет.

И вправду.

Сейчас можно не торопясь докурить и идти обратно в номер.

Досыпать.

С утра будет как огурчик.

Глеб потянулся и лениво отщелкнул вниз докуренную почти до фильтра сигарету.

Внизу неожиданно зашипели.

– Блин! А поосторожнее никак нельзя?

Ларин с интересом перегнулся через перила балкона и вгляделся. Под балконом маячил давешний молчаливый охранник с серо-стальными стылыми рыбьими глазами.

– Что, Сергей, бережем сон отдыхающего народа?

Внизу хмыкнули.

– А чего его беречь-то? Не-е-е… для этого другая смена имеется…

– А что бродишь тогда?

– А чего не побродить-то? Свежо, хорошо… Можно подумать, у вас у одного бессонница бывает.

Глеб тихо рассмеялся:

– Что, Сергей, мысли пачкают мозги?

Охранник коротко, беззлобно хохотнул в ответ:

– Ой, и не говорите, Глеб. Пачкают, еще как пачкают. Вот и хожу. Промываю…

Ларин немного подумал и засунул в рот еще одну сигарету.

И в самом деле: а почему бы и не потрепаться немного?

А потом – спать!

– И о чем задумались?

Сергей вздохнул и тоже полез в карман куртки за сигаретами.

Прикурил, привычно прикрывая слабый огонек дешевенького пластикового «Крикета» от налетевшего порыва свежего утреннего бриза. Выдохнул горький дым недорогой отечественной сигареты в хрустальный воздух раннего приморского утра.

– Да вот… свежо, хорошо… Хорошо, что война сюда не докатилась, а ведь могла. Кавказ…

Ларин тоже чиркнул, высекая огонек из подаренного Князем тяжелого золотого «Дюпона».

Помолчал, прикуривая.

– Нда… Нравится тебе здесь, Сереж?

Внизу снова хмыкнули:

– А то… Тепло, хорошо, море опять же рядом… и спокойно, будто и не в России…

– На девчонок, небось, местных тоже засматриваешься?

Было видно, как в предутренних сумерках охранник пожал массивными плечами.

– Ну, а почему бы и не заглядываться? Молодой еще… Хотя в последнее время меньше стал.

– Это почему?

Было видно, что внизу смутились.

– Да женился я год назад. Мы с ней в одном классе учились… Я пока служил, она замуж сбегать успела, парня родила, а мужик фуфло дешевое оказался, наркоша… Вот я и… Ну, турнул его, короче, женился… Уж больно девка хорошая. Дочку уже родили. Вот сейчас хожу, думаю, хорошо бы их привезти сюда как-нибудь, всех троих. Дмитрий Александрович как-то обещал – типа премия…

Глеб хмыкнул и мягко, по-кошачьи потянулся.

Нда…

Жизнь.

Кстати, и голова уже почти совсем прошла.

И рассветает-то – Господи, как хорошо…

Нет, прав Сергей, прав…

Интересно, отпустят ли Главный с Рафиком Ленку со мной сюда хотя бы недели на две, хотя бы в виде медового месяца?

Стоп.

Ленку?

Запутался ты что-то совсем, старый…

– Нда. Бывает. Я вот и сам, похоже, скоро женюсь. И она тоже – с ребенком. Правда по девкам бегать мне это пока как-то не мешает. – И неожиданно, без перехода: – А ты где воевал-то, Сергей?

Тот помолчал.

– Да везде. Ладно, Глеб. Пойду я, у моря поброжу. А вы ложитесь, вам ведь работать сегодня. Это я – только в восемнадцать заступаю…

Отщелкнул окурок, засунул руки в карманы и вправду ушел.

Глеб хмыкнул.

Повертел между сильными худыми пальцами то, что осталось от сигареты.

Потянулся.

И отправился в номер.

В койку.

Как и советовали.

А что?

Почему бы и не послушаться грамотного-то человека?

Спа-а-ать…

Утро вечера мудренее.

А позднее утро ку-у-уда мудренее утра раннего…

Перед сном он еще успел подумать, что Князю удалось собрать очень грамотную команду.

Рабочую.

В такую и влиться при случае не западло…

И провалился в сон.

А разбудил его, естественно, Художник. Как и в прошлый раз. Эх, Сашка, Сашка…

Он – существо со стальными нервами и без всяческой тебе рефлексии – ночью, разумеется, не просыпался.

И теперь ему срочно требовалось опохмелиться.

Иначе – кранты.

Глеб вздохнул, умылся, побрился и отправился похмелять оператора.

Работы на сегодня, судя по всему, не предвиделось.

Они подобрали попавшихся по дороге Корна с Рустамом, убедили их забить на завтрак и отправились искать подходящую пивную.

Зачем, спрашивается, время зря терять?

Глава 23

…Город встретил их какой-то изумительной свежестью. Яркое солнце с видимым удовольствием пряталось в молодой листве, которая радостно шумела под несильным напором теплого весеннего ветерка, улицы после легкого ночного дождика казались вымытыми с мылом, море сияло ослепительной синевой.

Было удивительно тепло: градусов, наверное, двадцать, а то и все двадцать пять.

В то, что в Москве сейчас минус два и стылый промозглый ветер, а также снег, перемежающийся с противным холодным дождем (Ленка по телефону доложилась… брр), верилось неохотно.

Авось, к нашему возвращению и там весна вступит в свои права.

Март все-таки.

Пора бы.

По причине отличной погоды и хорошего настроения подходящая пивная нашлась не скоро.

То одно не устраивало, то другое.

А на самом деле просто хотелось прогуляться.

Даже Художник не возражал.

Страдал молча.

С понятием парень…

Наконец нашлась. Такая, какую искали.

Открытая летняя веранда с разливной «Балтикой», неплохими креветками и отличным видом на ослепительную, то чуть светлеющую, то чуть темнеющую синюю морскую даль.

Для завершающего мазка не хватало только белого парохода, впрочем, его отлично заменяли белоснежные крылья парусных яхт, бесшумно скользящие на фоне сливающейся синевы моря и неба.

Все уже давно разделись до футболок, и теперь свежий морской ветерок приятно охлаждал разгоряченные неблизкой прогулкой мышцы. Пришедший в себя после второй кружки Художник тоже присоединился ко всеобщему блаженству и теперь лениво покуривал, нацепив на нос темные очки, чтоб сподручней было вглядываться в далекую и такую манящую, ускользающую в синеву линию горизонта.

Разговаривать не хотелось абсолютно.

До поры до времени.

После третьей кружки любого русского человека на разговоры тянет.

Иначе зачем пить-то?

Глупое, бессмысленное занятие…

Разговор начал, неожиданно для себя, сам Ларин:

– Слушай, Андрей… Я вот все к вчерашнему нашему разговору возвращаюсь, в башке его кручу. Хрен с ней, в принципе, с демократией, в другом дело. Что-то у нас не так все выходит…

Корн демонстративно глубоко потянулся и выматерился.

В том духе выматерился, что некоторые уроды ни фига не могут проникнуться красотой момента и радостями первых дней настоящей южноморской весны.

Все им разговорчики подавай.

На вечные темы.

Потом закурил и продолжил уже на нормальном русском литературном языке:

– Что ты имеешь в виду под этим дурацким словосочетанием «у нас». «У нас» – это у кого? У нашей с тобой компании? Так тут у нас все хорошо: море – синее, пиво – холодное…

Глеб сильно, до белизны, сжал губы. Аккуратно поставил наполовину опустевшую кружку на белый пластиковый столик, сжал-разжал несколько раз внезапно потяжелевшие кулаки.

– Не включай дурака, Корн. У нас – это у нас. Здесь. В этом городишке. В столице. Во всей России, если ты уж так хочешь…

– Я? – Корн пристально посмотрел на Глеба, ухмыльнулся. – Я, напротив, хочу, чтобы у нас – ты ведь именно про «у нас» спрашиваешь? – все было хорошо. И у нас в компании, и у нас в городишке, и, уж тем более, у нас в России…

Ларин еще секунду поиграл желваками, потом полез за сигаретами, прикурил.

– Хорош, Андрей. Ты сам вчера начал этот разговор. А раз уж начал – давай серьезно…

Корн вздохнул, сделал большой глоток из приятно запотевшей кружки с драгоценной янтарной жидкостью.