Восьмое слово Киндры - Ирина Вец

Предоставленные сами себе кобылы быстро поравнялись и медленно затрусили в направлении поселка. Вне всякого сомнения, это была обыденная прогулка для них. Именно на это и рассчитывал Грошек – по его разумению лошади должны были самостоятельно выбрать отложившийся у них в памяти привычный маршрут Хайнштайнов. Теперь надо было только не зевать и примечать все подозрительные объекты на пути их следования.

Бася Ольшанская держалась в седле уверенно, её горделивая осанка и прирожденная грация выдавали в ней особу королевских кровей. Рядом с такой женщиной Грошек быстро ощутил себя не благородным Дон-Кихотом на Россинанте, а простаком Санчо Панса на осле. Впрочем, чувствуя за собой право на лидерство, он решительно отбросил вздорные мысли и всё свое внимание сосредоточил на дороге, тем более что лошади неожиданно свернули с проселка и выбрались на лесную тропинку.

Ехать всадникам бок о бок, соприкасаясь стременами, стало почти невозможно, поэтому рассудительная Планета выбилась вперед со своим седоком. Метель тут же пристроилась к ней сзади. Пробираясь через заросли хвойно-лиственного древостоя, лошади миновали поваленную сухую сосну и через минуту выехали на опушку леса.

Путешественники оказались у склона огромного, поросшего деревьями холма. Планета заметно сбавила ход, совсем медленно добралась до подножия горы и остановилась. Намерений продолжать движение у нее не было. Она просто склонила голову и принялась губами собирать с земли пучки порыжевшей травы.

Грошек осторожно сполз с лошади. Дальше надо было идти пешком.

Поляна перед холмом напоминала просеку с рукотворной насыпью в центральной её части. Взобравшись на насыпь, Анджей сразу же уперся взглядом в шпалу, едва выступающую из-под грунта своей шершавой иссохшей поверхностью. Несомненно, по насыпи когда-то проходила железнодорожная колея. Она вела прямо к основанию холма и скрывалась за густыми зарослями кустарника. Над кустарником виднелась бетонная балка арочного перекрытия, но самого проема в холме видно не было – повсюду была только земля. Казалось, гигантский оползень заполнил вход в железнодорожный тоннель.

– Что это? – спросила Бася, вырастая за спиной детектива.

Грошек уже сориентировался на местности и не замедлил дать исчерпывающий ответ:

– Здесь под горой была железная дорога! Другой её конец выходит у виадука в Станичках. Но там ворота на запоре – ветка давным-давно не функционирует…

– А здесь? – поинтересовалась спутница.

Грошек взобрался по склону пригорка к арочному перекрытию и убедился, что вход в тоннель все же существует.

– Здесь у балки подкопано! – крикнул он. – Наверное, Хайнштайн постарался…

Бася быстро поднялась к нему. Грошек сразу понял, что отослать женщину в пансионат не удастся – в её глазах всё ярче разгорался тот нездоровый блеск, что за века уже свел с ума не одну тысячу первопроходцев и первооткрывателей. Поэтому, вздохнув, он достал из кармана фонарик, присел на корточки и первым просунул голову в лаз.

Глава 11

Свет в конце тоннеля

Проникнув в заброшенный железнодорожный тоннель, Грошек для начала прислушался, поскольку в темной сводчатой галерее, луч света от фонарика оказался слабым помощником его глазам. Требовалось некоторое время, чтобы после солнечного дня привыкнуть к кромешной тьме. Через мгновение на насыпи, с которой он благополучно спустился, раздались шорохи – это из лаза выбралась Бася. Она молча стряхнула со своей куртки налипшие комья глины и присоединилась к детективу.

«Возможно, Моника выбралась наружу через эту дыру, – машинально подумал Грошек. – Ведь её одежда была в грязи…». Конечно, на это обстоятельство надо было обратить внимание еще у виадука, где обнаружили фрау Хайнштайн, но тогда ему не было известно, куда на целые сутки отправилась из пансионата австрийская чета.

Темнота постепенно рассеялась, и Грошек решительно двинулся вперед. Бася пристроилась к нему с боку. Оба хранили молчание – теперь только хруст то ли шлака, то ли мелкой щебеночной крошки раздавался под ногами.

Тоннель очень напоминал обыкновенный перегон между двумя станциями метрополитена. Несмотря на отсутствие полотна железной дороги, казалось, что из мрака вот-вот неожиданно вынырнет локомотив с вагонами и на бешеной скорости протаранит двух экспедиционеров, осмелившихся встать у него на пути. Грошек даже инстинктивно сместился к каменной стене. И все же мысли о подземке вскоре покинули его. На какой-то миг он вдруг ощутил себя шахтером, пробирающимся по штольне в забой. Теперь ему даже мерещился далекий гул буровых установок. Особенно отчетливо доносился лязг вагонеток, хотя на самом деле это всего лишь срывались с потолка обыкновенные капли воды. Если бы сейчас перед ним возникла бригада горнорабочих с чумазыми лицами, он нисколько бы не удивился.

Вернуться к реальности детективу помогла Бася.

– Там что-то есть! – крикнула она и махнула рукой в сторону.

Грошек подошел к противоположной стене, на которую указала женщина, и осветил проем какой-то подземной выработки. К тоннелю примыкала галерея высотой в полтора человеческих роста и в ширину не более двух метров. Вот только вход в неё от основания до потолка оказался забит досками. Впрочем, внизу одна плашка была оторвана – теперь на её месте зияла внушительная щель.

– Это штрек! – пояснил Грошек, посветив вокруг фонарем. – Здесь раньше был рудник. Не исключено, что какой-нибудь коллектор в этом муравейнике соединяется с подземным ходом из особняка пана Жуевского. Наверное, Мартин и Моника пытались попасть в него. Надо тут все хорошенько обследовать…

Он умолк и просунул ногу в щель. Затем, нагнувшись, протиснулся между досками. Бася, не отставая от него, тоже перебралась в галерею.

Экспедиционеры двинулись по штреку, осторожно обходя иссохшие деревянные столбы – доисторическая крепь подземной выработки не внушала никакого доверия. Некоторые трухлявые бревна валялись на земле, через них приходилось переступать и с опаской поглядывать наверх, цепенея от одной мысли, что многотонная масса грунта, находящаяся над головами, может в одночасье обрушиться на них и навечно погрести под завалом.

Метрах в двадцати от входа в штрек показалась первая дыра – отводок в забой. Грошек нагнулся и посветил фонарем внутрь штольни. В нос тут же ударил спертый воздух, от которого чуть не закружилась голова. Конечно, это был не метан, но гадость ничем не хуже. Желание лезть на карачках в забой мгновенно улетучилось.

– Пройдем по штреку до конца! – предложил он Басе. – А потом, если что, вернемся…

Далее на пути им встретилось еще три или четыре штольни. Вероятно, очень давно в них ныряли рудокопы и, кирками долбили породу в поисках медной руды. Однако месторождениями медных минералов Станички не прославились, из чего Грошек заключил, что рудник был заброшен не зря. Видимо, его хозяева, боясь разорения, пожалели вкладывать деньги в убыточное дело.

Бася прервала размышления детектива, остановившись и громко чихнув.

Перед ними выросла сплошная каменная стена. Конечно, не потому что Бася чихнула, просто они дошли до конца штрека. В принципе, можно было поворачивать обратно.

Однако спутница Грошека проявила рвение настоящей скаут-герл. Она отобрала у Анджея фонарик и тщательно осмотрела все углы подземной галереи. Сразу же выяснилось, что у одного края потолок не совсем плотно примыкает к монолитной каменной глыбе, образуя довольно широкую расщелину. Обследовать это углубление, а точнее своеобразную приплюснутую нишу, молодая женщина решилась сама, воспользовавшись спиной Грошека как тумбой. Она переползла с его плеч на каменную полку и направила луч фонарика в самую глубину щели.

– Здесь лаз! – победоносно сообщила пани Ольшанская, завершив осмотр. – И, похоже, он сделан очень давно… Хотя, нет! Возможно, его просто расширили, а сам он естественного происхождения…

Детектив даже ничего не успел сказать, а расщелина уже всосала его спутницу по пояс, оставив снаружи только её ноги в джинсах и кроссовках. Конечно, это Бася, извиваясь как змея, сама заползла в щель. Уже через несколько секунд штрек полностью погрузился во мрак – молодая женщина, словно пробкой, заткнула телом обнаруженный ею лаз. Зато тупик сразу наполнился целой гаммой необычных звуков. Одни из них напоминали скрежет наждачной бумаги о дерево, другие – потрескивания костра и звонкий перестук осыпающейся породы. Вообще, складывалось впечатление, что где-то поблизости по земле волокут тяжеленный мешок, набитый бог знает чем.

К неудовольствию руководителя экспедиции ситуация неожиданно вышла из-под его контроля, однако с этим пришлось смириться. Грошек даже не стал жечь спички, полагая, что незадачливая разведчица скоро даст знать о себе.

Он не ошибся. Не прошло и полуминуты, как всё вдруг стихло, и до него донесся глухой замогильный голос, принадлежавший, несомненно, дочке профессора.