Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни - Дмитрий Медведев

Бересфорд нередко производил впечатление опытного оратора, которым на самом деле не являлся. Его публичные заявления, как справедливо заметил Черчилль, часто отличались слабой аргументацией и излишней эмоциональностью. Известный журналист Джеймс Гарвин сравнил Бересфорда с «самым большим из всех существующих воздушных шаров». А германский морской атташе, капитан 1-го ранга Керпер, сообщал в центр, что «лорд Бересфорд много говорит и часто говорит неправду».[342] Кроме того, по мнению некоторых флотоводцев, адмиралу не хватало способностей к концентрации, и он «обладал посредственным интеллектом».[343]

Несмотря на свои недостатки, Бересфорд пользовался расположением у некоторых моряков. «Как флотоводец и командир Бересфорд был неутомим, – отмечает профессор Д. В. Лихарев. – Он имел редкий дар управлять людьми и при необходимости выжимал из них все что можно. Бересфорд мог неплохо осуществлять судовождение и маневры большими со единениями кораблей. Многие матросы и офицеры, служившие под его началом, отзывались о „Чарли Би“ с симпатией и уважением. Сторонники адмирала искренне верили, что из него получился бы лучший первый морской лорд, чем из Фишера».[344]

Фишер, разумеется, так не считал. «Бересфорд дурак, – однажды заявил он Черчиллю. – И ты знаешь, как его одурачить. Даже не буду докучать советом на этот счет».[345]

В свое время адмирал поддерживал дружеские отношения с отцом Уинстона. «Лорд Рандольф Черчилль стал членом парламента одновременно со мной и на протяжении всего времени был моим большим другом», – писал Чарльз Бересфорд в своих мемуарах.[346] Однако установлению дружеских отношений с сыном лорда Рандольфа это не способствовало, хотя в свое время 23-летний субалтерн Черчилль поздравил Бересфорда с избранием в парламент и даже поделился с ним в одном из писем мыслями по поводу открытости в критике вышестоящего начальства.[347] «Я думаю, ты не права относительно Чарльза Бересфорда, когда воспринимаешь его слишком сурово, – заявил он своей матери в марте 1898 года. – Как бы он себя ни вел, он обладает влиянием в английской политике, и я не хочу лишать себя его помощи».[348] Кроме того, Черчилль поддерживал отношения с братом адмирала Уильямом Бересфордом.[349]

С годами политик изменит свое мнение о «Чарли Би». «Он и в самом деле причиняет огромный ущерб флоту, – скажет Черчилль журналисту Джеймсу Гарвину в августе 1912 года. – Причем дело не только в том, что он способствует распространению недовольства и требует, чтобы к нему относились с уважением. Гораздо хуже, что из-за его поведения Германия полагает, что наш флот полностью неэффективен и у нас нет достойных моряков». Первый лорд был уверен, что адмирал Бересфорд «нанес флоту огромный вред и очень сильно обесчестил себя».[350] Именно поэтому он не стал беречь его нервы в своем ответном выступлении в парламенте 20 декабря 1912 года.

Атака на Бересфорда не была единственной целью выступления Черчилля. Напомним, что депутатов волновала отставка Бриджмена и связанные с ней подробности. Первый лорд повторил сказанное ранее: причина отставки – «плохое здоровье и только плохое здоровье». Отвечая на вопрос Фицроя, он сказал:

– Мне не известно о разногласиях между мной и сэром Фрэнсисом Бриджменом, не считая обычных дискуссий, которые случаются между коллегами. Между сэром Фрэнсисом Бриджменом и мной, а также Советом Адмиралтейства нет никаких разногласий, которые могли бы привести к его отставке. На каждое решение в военно-морской сфере, большое или малое, а также на каждое решение в отношении управления военно-морским флотом, требующее одобрения первого морского лорда, у меня есть письменные согласия сэра Фрэнсиса Бриджмена за все время, что я возглавляю Адмиралтейство.

Для подтверждения своих слов о том, что между ними не было разногласий, и о том, что сэр Фрэнсис Бриджмен готов был продолжать работать, если бы не плохое здоровье, Черчилль прочитал пять писем, которыми обменивался с адмиралом в конце ноября – начале декабря 1912 года.[351]

Бриджмен был крайне разочарован обсуждениями в парламенте. Особенно негативно он отнесся к цитированию переписки. На следующий день после слушаний адмирал заявил Черчиллю, что, когда он давал согласие на цитирование корреспонденции, им было выдвинуто условие – всей корреспонденции, а не отдельных мест. «Я ожидал, что вы именно так и поступите. Однако вы производили цитирование лишь для ответов на вопросы, не соблюдая поставленного мною условия». Теперь, по мнению Бриджмена, ему ничего не оставалось, как потребовать от Черчилля опубликовать всю переписку, касающуюся отставки.[352]

Черчилль ожидал, что со стороны Бриджмена может прозвучать недовольство, поэтому подготовился к этому заранее. В частности, он связался с Его Величеством, направив ему все письма. Послание сопровождалось следующими словами: «Мистер Черчилль не имеет причин возражать против того, чтобы опубликовать всю переписку, но он полагает, что публикация нанесет серьезный вред сэру Фрэнсису Бриджмену». Первый лорд выразил мнение, что оппозиция использовала адмирала для «партийных атак в парламенте».[353]

Георг V решил отстраниться от конфликта. Он «резко осудил» «никуда не годное дело» с отставкой первого морского лорда. Через своего личного секретаря он заявил, что «в сложившейся ситуации предпочитает не давать никаких советов и оставить это дело на откуп» первого лорда Адмиралтейства.[354]

Получив от короля карт-бланш, Черчилль написал ответ своему бывшему заместителю. Тот не стал возражать против публикации всей переписки и даже подготовил подробные предложения о том, в какой последовательности это лучше сделать, чтобы «сформировать у общественности правильное мнение». В заключение первый лорд предупредил адмирала: публикация «причинит серьезный вред вашей репутации».[355]

Теперь уже Бриджмен попросил аудиенции у короля. Во время беседы Георг V по-прежнему держался нейтральной позиции. Тем не менее встреча с монархом повлияла на адмирала, который решил, что в «интересах государства» публиковать переписку не следует.[356]

Бриджмен принял свою отставку. Спустя несколько дней он написал личному секретарю короля письмо, в котором выразил сожаление, что в настоящий момент мистер Черчилль подвергается нападкам в связи с затянувшимся инцидентом. Адмирал пообещал лорду Стэмфордхему, что постарается сделать все, что в его силах, чтобы эти нападки прекратились.[357]

Этот эпизод наглядно демонстрирует, что руководитель любого уровня должен уметь отстаивать свое решение. Что же до конфликта с Бриджменом, то его «слабое здоровье» скорее выступило в качестве предлога, чем причины. После отставки адмирал прожил еще 16 лет, а работая в министерстве, он каждую неделю три дня посвящал псовой охоте.

Конфликт интересов среди руководства Адмиралтейства действительно наблюдался. В частности, первый морской лорд выступал против активного вмешательства Черчилля в управление техническими вопросами. «Меня вынудили уйти, даже не предупредив, – признался Бриджмен сэру Фрэнсису Хопвуду. – Но это произошло не потому, что я был слаб, а потому, что я был слишком силен!».[358] Видя, что ему не хватает сил переломить волю первого лорда, Бриджмен жаловался на него премьер-министру и королю. Подобного Черчилль позволить не мог. В середине ноября 1912 года в приватной беседе со вторым морским лордом Луисом Баттенбергом он поставил того в известность, что скоро ему, Баттенбергу, предстоит занять место Фрэнсиса Бриджмена. Баттенберг принял новость слишком близко к сердцу и, не в силах сдержать волнение, тут же отправился домой. «После нашей утренней беседы я обнаружил, что не могу сконцентрироваться, – сообщил он Черчиллю. – Не могу ни о чем думать. Я на пороге самого важного и поворотного момента в моей карьере, и мне нужно собраться с мыслями».[359]

Поведение Черчилля можно подвергнуть критике, однако нельзя не признать, что он оказался в весьма непростой ситуации. Или, как выразился вице-адмирал сэр Питер Греттон, столкнулся с «деликатной проблемой»: «как избавиться от офицера, с которым у него не было открытых ссор, но которого он считал не подходящим для занимаемой высокой должности».[360] Плохое самочувствие адмирала Бриджмена Черчилль воспринял как «подарок судьбы»[361] и не преминул воспользоваться этим в полной мере.

Впоследствии, анализируя поведение британского политика в этой ситуации, Норман Роуз напишет: «Способ, которым Черчилль расправился с неугодным чиновником, наглядно показывает, что он не гнушался самыми жесткими, даже жестокими средствами. Горе грозило тому, кто вставал у него на пути или оспаривал его точку зрения».[362]