Восход доблести - Морган Райс

Потрясенный незнакомец уставился на нее, очевидно, не ожидая такого ответа.

Его лицо медленно расплылось в улыбке.

«Значит, ты – дочь своего отца», – ответил он. – «А он – прекрасный человек. Я встречался с ним однажды. Самый храбрый воин, которого я когда-либо знал».

Он повернулся к бармену.

«Удвой все, что она попросила», – велел он. – «Я оплачу!»

Мужчина бросил еще одну золотую монету на барную стойку, а бармен схватил ее и немедленно отправился за провизией.

Кира одновременно были и удивлена, и чувствовала облегчение. Она постепенно расслабила плечи и ослабила хватку на своем жезле.

«Почему ты платишь за нашу пищу?» – спросила Диердре.

«Твой отец однажды спас мне жизнь», – сказал мужчина Кире. – «Я перед ним в долгу. Теперь можешь сказать ему, что мы квиты. К тому же, до меня дошел слух о том, что твой отец убил нескольких пандезианцев», – сообщил он. – «Ходят в слухе, что в Эскалоне назревает война».

Кира посмотрела на него, и ее сердце неистово заколотилось. Она не знала, сколько может рассказать.

Незнакомец оценивающе смотрел на нее и кивал самому себе.

«Подозреваю, что твое путешествие связано с этим», – сказал он. – «И, глядя на тебя, думаю, ты уже и сама пролила кровь некоторых пандезианцев».

Кира пожала плечами.

«Может, на моем пути встретились один или два», – сказала она. – «Но они сами напросились».

Улыбка на лице незнакомца стала шире, в этот раз он откинул голову назад и рассмеялся.

«Любой, кто убивает пандезианцев, – мой друг», – сердечно произнес он. – «Не волнуйтесь, девушки, вас здесь не обидят. Ни я, ни один из моих людей!»

Кира начала испытывать облегчение, когда вдруг через весь зал прогремел мрачный голос.

«Говори за себя!»

Кира и все остальные в таверне обернулись и увидели мужчину грубой наружности, вдвое шире остальных, в окружении своих приятелей. Они все были облачены в кольчугу, накрытую темно-коричневыми плащами, на которых был выгравирован желтый ястреб. Приближаясь, они бросали на Киру и Диердре мрачные взгляды.

Остальные мужчины отошли в сторону, когда они прошли через таверну с угрозой в глазах. Половицы у них под ногами скрипели, руки покоились на мечах и кинжалах. У Киры все внутри сжалось в узел, она чувствовала, что угодила в настоящую неприятность.

«Я и черта лысого не дам за то, кем является твой отец», – пробормотал здоровяк, подойдя ближе. – «Мои земли находятся далеко за морем, и я ни черта не дам ни за пандезианцев, ни за Эскалон, ни за одну из ваших политик. Я вижу двух девушек, путешествующих в одиночестве. А я голоден. Мои люди проголодались».

Он сделал шаг ближе, широко улыбаясь, обнажая рот с недостающими зубами. От него воняло, его лицо и удлиненная челюсть искажались, когда он улыбался. Сердце Киры билось как безумное, она крепче сжала свой жезл, предчувствуя столкновение и желая, чтобы у нее было больше места для маневрирования в этом тесном помещении.

«Чего ты хочешь?» – спросила Диердре со страхом в голосе.

Кира молча кипела от гнева, желая, что ее подруга ничего не говорила. Страх в ее голосе был очевиден, а это, насколько было известно Кире, только раззадорит их.

«Многое», – ответил мужчина, глядя на нее и облизывая свои губы. – «Золото в ваших мешках. И даже больше – деньги, которые я получу, продав вас. Видишь ли, там, откуда я прибыл, две юные девушки ценятся очень высоко». – На его лице появился широкий, жуткий оскал. – «Я буду намного, намного богаче, чем был, когда проснулся этим утром».

Он подошел еще ближе и остановился в нескольких метрах от Киры. Девушка увидела, что друг ее отца переводил взгляд с нее на иностранцев и наоборот, словно не был уверен в том, стоит ли ему вмешиваться.

«Не пытайся защитить ее», – обратился к нему иностранец. – «Если хочешь остаться жив».

К разочарованию Киры, друг ее отца поднял руки и отступил.

«Я сказал, что был в долгу перед ее отцом», – сказал он. – «Я вернул свой долг. Я не причиню ей вреда. А вот что сделают с ней другие, что ж… это не мое дело».

Кира утратила всякое уважение к этому человеку, который быстро исчез в толпе. Но это только придало ей храбрости. Теперь осталась только она, а такой расклад ей нравился. Ей не нужно полагаться ни на какого мужчину.

Когда мужчины приблизились к ней, собираясь схватить ее и Диердре, Кира крепче сжала в руке жезл и приготовилась. Что бы ни произошло, живой они ее не возьмут.

Глава шестнадцатая

Алек шагал через равнины северного Соли, холмы поднимались и опускались. Молодой человек смотрел на восходящее солнце помутневшими глазами, он устал, онемел от холода и больше не ощущал голода в своем желудке. Вместе с Марко они всю ночь шли через Уайтвуд после своего столкновения с Вильвоксами, готовые воспользоваться первой возможностью, чтобы выспаться. Алек чувствовал, что его ноги налились усталостью и, пока он шел, глядя на горизонт, тучи начали расступаться и из-за них прорвалось утреннее солнце, осветившее зеленые холмы, которые он помнил с детства. Он испытывал благодарность за то, что они вышли из леса. Никто не сравнится с тем мгновением, когда ты оказываешься под открытым небом. Алек поражался тому, что ему удалось пережить это долгое путешествие ночью, покинув Пламя.

Все еще не оправившись от своих ран, Алек прикоснулся к своим коченеющим руке и ноге, раны в том месте, в котором Вильвокс укусил его, все еще не затянулись. Алек шел медленнее, чем прежде, хотя теперь и Марко шел так же, восстанавливаясь после ранения, уставший и голодный. Алек не мог вспомнить, когда он в последний раз отдыхал, когда в последний раз ел, и ему казалось, что он входит в состояние сна.

Видя открытое небо, поднимающийся рассвет, знакомые холмы, которые он очень хорошо знал, Алек понимал, что, наконец, он близок к дому. Его переполняли усталость и эмоции, он почувствовал, как по его щекам побежали слезы. Алеку понадобилось несколько минут на то, чтобы осознать, что он плачет. Молодой человек быстро вытер слезы. Он полагал, что они брызнули из его глаз из-за бредового состояния, вызванного ранением, голода и радости от того, что он видит родную землю – место, которое, как ему казалось, он больше никогда не увидит. Алеку казалось, что он сбежал из когтей смерти, и ему дан еще один шанс в жизни.

«Где твоя деревня?» – прозвучал голос Марко рядом с ним, поразив его в глубокой тишине.

Оглянувшись, Алек увидел Марко, с удивлением рассматривающего ландшафт. Под глазами у друга были круги, что свидетельствовало о его усталости. Они пересекли холм и оба остановились, оглядываясь. Травянистые холмы были покрыты низким туманом, сверкающим на рассвете. Перед ними лежали три холма одинаковой формы.

«Моя деревня находится за третьим холмом», – сказал Алек. – «Мы уже близко». – Он вздохнул с облегчением. – «Меньше часа пути».

Глаза Марко зажглись от радости.

«Это должен быть очень гостеприимный прием», – ответил он. – «Сомневаюсь, что мои ноги смогут довести меня дальше. Найдется ли в твоей семье какая-нибудь еда для нас?»

Алек улыбнулся, упиваясь этой мыслью.

«Еда и многое другое», – ответил он. – «Огонь, сменная одежда, любое оружие, какое ты захочешь, и…»

«И сено?» – спросил Марко.

Алек широко улыбнулся.

«Достаточно сена, чтобы проспать тысячу лет».

Марко улыбнулся в ответ.

«Это все, чего я хочу».

Они оба отправились вниз с холма с новыми силами, подпрыгивая на каждом шагу. Алек уже представлял себе запах еды на маминой кухне, предвкушал одобрение в глазах отца, когда он вернется домой, как герой, пожертвовав своей жизнью ради своего брата. Алек представлял лицо своего брата, когда он войдет в двери, и уже ощущал его объятия. Он видел удивление на лицах своих родителей, радость от того, что их сын вернулся. Теперь, может быть, они станут ценить его по достоинству. Раньше он был вторым по рождению сыном, которого они всегда воспринимали как должное, теперь же, наконец, они осознают, как много он значит.

Пролетев последний отрезок пути, Алек больше не ощущал боли или усталости. Он не успел заметить, как они пересекли последний холм и оказались на вершине, глядя на Соли. Алек остановился, его сердце неистово колотилось, с великим предвкушением он окинул взглядом свою деревню, раскинувшуюся внизу. Он сразу же узнал знакомые очертания, ветхие каменные дома, высматривая их ярко раскрашенные крыши, привычные игры детей, кур и собак, преследующих друг друга, коров, которых вели по улицам.

Но, когда Алек присмотрелся внимательнее, он тут же понял, что что-то не так. Его желудок завязался в узел, пока он растерянно смотрел вниз. Перед ним была не та деревня, которую он ожидал увидеть, а скорее сцена разрушения. Это была ужасная картина, которую он едва узнавал. Вместо привычных домов стояли выгоревшие здания, стертые с лица земли. Вместо деревьев и тропинок – поле пепла и дымящихся камней.