Мироходец - Линн Абби

– Ты можешь вообще не вернуться, если будешь так спешить. Даже твой Урза наверняка отдыхает в пути.

Рат не знал Урзу, бессмертного и неутомимого, считавшего и Ксанчу такой же.

– Мы почти добрались. Я не устала и не собираюсь отдыхать.

Сказав это, девушка зевнула, прочитала заклинание, и, прежде чем Ратип успел ответить, шар поймал новый поток ветра и путешественников швырнуло друг на друга.

– По-моему, ты делаешь что-то не так.

– Откуда тебе знать! – огрызнулась Ксанча и откинула руку так далеко, что ударила Рата по колену.

Юноша оттолкнул ее.

– Опусти шар!

– Не спорь со мной.

– А я и не собираюсь с тобой спорить. Ты везешь меня к Урзе, спешишь, уверенная, что в войне с фирексийцами нельзя медлить… Но это глупо, Ксанча! Так же глупо, как покупать первого же попавшегося раба только потому, что он похож на какого-то там героя древних сказаний. А впрочем, делай как знаешь, я ничем не могу тебе помочь с этой летающей штукой.

– Правильно, не можешь. Вот и сиди спокойно.

Рат замолк и, казалось, успокоился, как тогда, в их первую совместную ночь в окрестностях Медрана, но его молчание оказалось еще тягостнее, чем молчание Урзы. Он не был напуган, просто сидел рядом – глухая, холодная стена – и даже не шелохнулся, когда она направила шар против ветра. Временами Ксанче казалось, что Ратип действительно брат Урзы.

– Не изображай из себя Мишру, – съязвила девушка. – Мы еще не добрались.

– Я не Мишра, – зло парировал юноша. – Мишре было бы наплевать, если бы ты разбилась по дороге, да и Урзе тоже… Он всегда думал только о себе. Но, судя по тому, как ты себя ведешь, ты действительно веришь во всю эту ерунду. У тебя все на лице написано, Ксанча. И я читаю в нем страх. Страх не перед фирексийцами, а перед твоим Урзой. Признайся, ты ведь очень боишься его.

Теперь настал черед Ксанчи уставиться на горизонт. Она молчала все время, пока они пролетали над южным горным хребтом, а затем спросила:

– Ты действительно не веришь тому, что я тебе рассказала?

– Все это мало похоже на правду…

– Тогда почему ты здесь, со мной? У тебя было столько возможностей сбежать. Хотя бы там, в деревне. Я думала, ты веришь мне…

Рат глубоко вздохнул, внимательно посмотрел Ксанче прямо в глаза и заговорил тихим голосом, будто объяснял сложное правило:

– Шесть месяцев назад я поклялся собственной жизнью, что никогда не покину Эфуан Пинкар, и уж тем более не собирался этого делать с незнакомым полоумным человеком, да еще в летающем шаре. И вот я здесь. Я пообещал тебе, что сбегу, и не сбежал, хотя у меня был шанс. Я много чего обещал, и не сдержал ни одной клятвы. Но я дал себе слово играть в твою игру, если ты спасешь тех крестьян. Я попросил тебя помочь, и ты согласилась. Это делает тебя моим другом, по крайней мере пока…

– Если так, то ты обязан поверить мне, Рат, иначе Урза не поверит тебе. И тогда я не знаю, что он сделает с нами.

– Я сам позабочусь об Урзе Изобретателе, – произнес Ратип устало. Он все еще не оставил своего покровительственного тона и все уроки по языку и истории, которые она давала ему в деревне, слушал чуть ли не со снисхождением. – А ты лучше побеспокойся о шаре. Там впереди какие-то тени – может, еще одно озеро?

Ксанча внимательно вглядывалась в темноту и вскоре увидела теплый уютный свет, льющийся из знакомых окон.

– Он заперся внутри, – разочарованно протянула Ксанча.

– Ты же не думаешь, что он будет сидеть у дверей и ждать? Запирать двери на ночь – не самая плохая идея, особенно если ты собираешься поколдовать.

Они опустились к земле, и шар рассыпался. Неловко спрыгнув, Ксанча подвернула ногу и все еще бормотала проклятия, когда дверь распахнулась и на пороге появился Урза.

– Ксанча? Это ты?

Увидев Рата, он замер, а его волшебные глаза начали светиться все сильнее, словно два фонаря, в которых подкручивали фитили. Только сейчас Ксанча подумала о том, что Урза запросто может убить любого незнакомца, появившегося у его дверей.

– Нет! – Ксанча хотела встать между мужчинами, но ноги все еще не слушались. – Урза, послушай меня!

Не успел Мироходец обратить свой взгляд на девушку, как Рат произнес мягко:

– Брат…

Каждую ночь, проведенную в деревне, Ксанча рассказывала Ратипу о Урзе, его одержимости, описывала таинственные волшебные глаза Мироходца и стол, где он снова и снова разыгрывал сцены из прошлого. Девушка научила своего подопечного основам языка, на котором говорили братья, когда были еще простыми смертными. Слово «брат» они тренировали особо тщательно, до тех пор пока не добились идеального произношения. И вот сейчас Рат произнес его на чистом эфуандском.

Между ними висела кромешная темнота, но через мгновение свет, льющийся из глаз Урзы, рассеял ее и осветил лицо юноши. Тот даже не вздрогнул.

– Ты хотел видеть меня, брат, – произнес новоявленный Мишра по-эфуандски. – Я проделал долгий и тяжелый путь, но я вернулся.

Урза впитал новый язык так же легко, как вспаханное поле весенний дождь. Ксанча очень боялась, что Урза заметит, на каком языке говорит Мишра в первые решающие минуты встречи, и готова была убить Рата собственными руками, если Мироходец не сделает этого сам. Внезапно сияние волшебных глаз померкло, но совсем не погасло.

– Поговори со мной, брат, – продолжал самонадеянный раб, словно провоцируя Урзу. – Прошло так много времени. Мы так и не закончили наш последний разговор. По правде говоря, мы его и не начинали.

– Где? – прошептал Урза по-эфуандски, и Ксанче показалось, что от него пахнуло холодом.

– Перед кровавой палаткой властелина Кроога. Ты сказал, что мы должны помнить о том, что мы братья.

– Палатка не была кровавой, а я такого не говорил.

– Ты хочешь сказать, что я лгу, брат? Моя память хранит очень мало, но я помню все очень отчетливо. Я был здесь, в Доминарии, все это время и ждал тебя.

Глаза Урзы вновь заблестели. Было непонятно, сияют ли они сами по себе или отражают зыбкий лунный свет. Ксанча не сомневалась, что Мироходец испепелит Ратипа, но свет как будто не вредил ему, и вскоре она осознала все великолепие своего помощника.

– Время… – произнес новоявленный Мишра. – Подумай об этом! Я нашел способ обмануть время. Мы можем начать все сначала.

Ксанче показалось, что между мужчинами возникла необъяснимая мистическая связь. Она уже не знала, кто перед ней – эфуандский раб и Мироходец или два родных брата.

– Возможно, – задумчиво проговорил Урза. Он прикрыл веки, а когда вновь открыл их, это были уже глаза смертного человека. – Раз за разом я воссоздаю наше прошлое, боясь, что я что-то забыл или упустил… – Протянув руку, Урза нерешительно шагнул к Paтипу-Мишре и почти дотронулся до брата. – Все это время я искал способ поговорить с тобой, предупредить об опасности, которую мы с тобой не заметили, когда были смертными. Но я не мог даже мечтать о том, что ты сам найдешь меня. Мишра, это ведь… ты?..