Встречая рассвет - Янина Логвин

с собой и обо всем забываю на несколько долгих часов… до тех пор, пока день за окном не сменяет поздний вечер, дверь в мою комнату открывается, и в спальню входит отец.

Если бы не его присутствие, я бы, наверное, и не поняла, что уже неизвестно сколько времени пялюсь на экран монитора, пересматривая фотографии с субботней ярмарки. Наши с Мэтью фотографии, на которых этот невероятный парень улыбается и почти везде смотрит на меня. Даже тогда, когда я нахожусь по другую сторону фотокамеры.

Сбоку от монитора на столе так и лежит осенняя корона, которую он выиграл для меня в конкурсе яблочных пирогов. Красивое рукотворное чудо, которое навсегда останется самым дорогим подарком моей юности.

Я не прячу фотографии от отца. Мне нечего стыдиться. Раз уж он вошел, пусть видит. И он долгое время смотрит их вместе со мной, молча стоя за моей спиной.

— Эшли, нам надо поговорить.

Я пожимаю плечами: наверное, надо. Но трудно начать разговор с самым родным человеком, помня о том, как глубоко его слова ранили душу. Потому что придется вынимать занозы. И потому что знаю: больно будет не только мне.

— В прошлый раз у нас ничего не вышло.

— Я хочу попробовать снова. Ты… встречаешься с этим парнем?

— Нет, — я не оборачиваюсь. Отец молчит, глядя на последнюю фотографию, сделанную по нашей просьбе незнакомцем, на которой я широко улыбаюсь в объектив, придерживая на голове корону, а Мэтью обнимает меня, целуя в щеку.

— Но не потому, что ты так захотел, — продолжаю свой ответ. — А потому что Мэтью тебя услышал.

— Понимаю.

Сейчас он многое мне хочет сказать, хотя и не знает с чего начать, я это чувствую. Но на то мы и родные люди, чтобы прощать друг другу даже не сказанное. Сейчас не это важно, не сожаление о брошенных сгоряча обидных словах. Именно поэтому ладонь отца ложится на мое плечо и гладит его.

Глава 18

— Пап, ты помнишь нашу первую встречу с Патрицией и Кэтрин — на летней ярмарке?

— Конечно. Для меня она случилось будто вчера.

— Кейт в тот день закатила настоящую истерику, а Пэйт нам обоим показалась высокомерной богачкой. Которая боялась испачкать дорогие туфли о мокрый газон и смотрела на нас, только что приехавших в Сэндфилд-Рок, как на двоих бродяжек, хотя и старалась быть вежливой.

— Да, помню.

— Тогда они обе не понравились мне, и я подумала, что больше никогда их не увижу. С чего бы вдруг? Ведь они совершенно не походили на тех людей, с которыми мы привыкли общаться. Но однажды ты пришел домой не один, а с Патрицией, и сказал, что вы встречаетесь. Ты хотел познакомить нас и казался таким счастливым, немного растерянным и все время спрашивал у Пэйт, удобно ли ей сидеть на стуле и не долить ли в ее стакан сока — мы пили на террасе мой любимый ананасовый сок, но ты впервые не замечал, что мой стакан давно пуст.

— О, Эшли…

— В тот день ты перевернул мой привычный мир. Я впервые поняла, что не единственная, кто для тебя существует.

— Я догадывался. Мы так долго привыкли с тобой жить одни, что в тот день я все ждал, когда же ты скажешь «нет», и все закончится. Мне кажется, Пэйт тоже этого боялась. Она знала, что я обещал твоей матери, любить тебя за нас двоих. Но ты всегда была понятливым ребенком, и моим лучшим другом.

Я упрямо, но уверенно качаю головой.

— Нет. Я бы никогда так с тобой не поступила! Ты не мог ошибиться в Пэйт и заслуживал быть счастливым. Я всегда верила тебе и была уверена, что у нас это взаимно… Пока не услышала, что ты считаешь меня лгуньей.

Отец шумно вздыхает и наклоняется, чтобы прижаться губами к моей макушке. Поцеловав мои волосы, распрямляется и гладит их. Не отходит, опустив руки на мои плечи.

— Прости меня, малышка Симба. Я верю тебе, просто иногда родителям кажется, что они лучше знают эту жизнь.

Мы какое-то время молчим, думая каждый о своем, пока я все продолжаю улыбаться отцу с экрана монитора, а Мэтью целует меня. Сейчас во мне нет и капли той радости, которую я ощущала на ярмарке. А ведь тогда мне казалось, что все только начинается…

— Пап, — я наконец-то заговариваю. — Мне нужно тебе сказать кое-что важное. Пожалуйста, пообещай, что на этот раз ты меня услышишь.

Мне трудно начать, но я знаю, что должна это проговорить. Хотя бы потому, чтобы никогда не сомневаться в том, кто я и чего хочу.

— Обещаю, Эшли.

Я поднимаюсь с кресла и поворачиваюсь к отцу. Брайан Уилсон высокий мужчина, и мне приходится поднять лицо, чтобы увидеть его глаза. Сейчас мне очень важно смотреть в них и знать, что он у меня есть— самый родной человек!

Но главное, что он поймет и услышит.

— Сейчас я живу с вами — с Пэйт и Кэтрин, но так будет не всегда. Уже совсем скоро мне придется учиться жить самостоятельно, а тебе придется решить — доверяешь ты мне или нет. Потому что, если нет… мы можем больше никогда не услышать друг друга. Пап, я очень тебя люблю. Очень! Но хочу сказать… — мои пальцы находят руку отца и крепко ее сжимают, — я никому не разрешу решать за меня, как мне жить и кого выбирать моему сердцу. Даже тебе, понимаешь?

— Эшли…

— Пожалуйста, будь мне другом, мне это очень нужно!

***

На следующий день у меня нет никакого желания сидеть дома, и я, сложив в рюкзак легкий обед, взяв с собой термос с кофе и фотокамеру, уезжаю к «Медвежьему озеру» — одному из красивейших мест в северной Каролине, в котором давно хотела побывать. Целый день провожу с группой туристов на лесном маршруте, фотографируя осеннюю природу в ее первозданном виде. Удивительно, но именно в группе незнакомцев мне по-настоящему удается побыть в одиночестве.

Экскурсионный автобус возвращается