В переулках Арбата - Александр Анатольевич Васькин

Вскоре посол Буллит настоятельно попросил Тейера переехать в его резиденцию. Дело было не в том собрании, посол осторожно намекнул, что «любому человеку, который имеет со мной дело, становится очевидным, что мои русские апартаменты не дают мне возможности нормально мыться». Посол был не прав – Тейер и так мылся раз в неделю, по расписанию в коммуналке. Покидать уже ставшую ему родной коммуналку Тейер все же отказался, но стал ходить в баню, показавшуюся ему «чем-то вроде аристократического клуба»: «Там, после внимательного осмотра государственным врачом, который должен был убедиться, что вы не имеете заразных кожных болезней, можно было воспользоваться чем-то вроде массового варианта турецких бань и даже поплавать в бассейне с подогретой водой. „Плавать“, наверное, было бы неверным словом, потому что бассейн был так наполнен людьми, что вам удавалось лишь протиснуться в него, постоять несколько минут в плотной массе обнаженных тел и затем попытаться выбраться наружу».

Тейер готов был и дальше приспосабливаться под советский быт, надеясь на скорые плоды, которые ему принесет проживание в гуще коммунального народа, и вот его ожидания увенчались успехом – он познакомился с молодым актером МХАТа, пригласившим его на вечеринку актерской богемы. Правда, этот актер перезвонил и попросил принести с собой виски и французского шампанского – совсем немного, человек на тридцать, а еще водки, латвийской, марки «Кристалл». К половине одиннадцатого вечера Тейер был на месте, стол уже накрыли: «Яйца вкрутую, ветчина, красная и черная икра, огурцы, редиска, сардины, селедка и целые поленницы белого и черного хлеба, и даже масло».

Не менее разнообразным оказалось и актерское общество. Вечер начался в атмосфере веселья. Василий Качалов порадовал присутствовавших чтением рассказа Чехова, Алла Тарасова показала сценку из спектакля «Анна Каренина», Ангелина Степанова сыграла младшую дочь из «Вишневого сада». Большая площадь квартиры позволила выступить даже нескольким балеринам из Большого театра. Вечеринка закончилась к утру. На следующий день Тейеру позвонил тот самый актер и попросил… двести пятьдесят рублей до зарплаты. Оказывается, на стол он потратил весь свой оклад. Американец сделал глубокомысленный вывод: «Русское гостеприимство – удивительная вещь. Возможно, по причине того, что в их экономической и политической жизни было так мало стабильности, когда полиция, царская и большевистская, конфисковывала имущество и проводила аресты по собственной прихоти, они привыкли смотреть на то, чем владели, как на довольно временные вещи, и, когда им везло, они стремились поделиться своим достоянием с друзьями как можно быстрее, пока не явился кто-то, способный отнять его. Более того, они делали то же самое и по отношению к недавним своим знакомым».

Несмотря на имеющиеся в Москве развлечения для иностранцев: Большой театр, МХАТ, рестораны «Метрополь» и «Националь», ипподром – заокеанским гостям быстро наскучило в советской столице. Тогда посол Буллит решил устроить в Спасо-хаусе свой, американский центр развлечений, куда будут приходить и все сливки советского общества. Для этого к особняку Второва пристроили большой зал для приемов, концертов, выставок и музыкальных вечеров. Одной из премьер этого зала стала опера «Любовь к трем апельсинам», которой дирижировал лично автор – Сергей Прокофьев, вернувшийся в СССР в 1933 году. С тех пор кого только не видели эти стены: знаменитые музыканты, художники, писатели, дипломаты и политики, высокопоставленные военные, коммерсанты и прочая публика. Само собой, от приглашения посетить резиденцию посла отечественная богема никогда не отказывалась, вне зависимости от политических взглядов. Бывало, в Спасо-хаус набивалось народу как сельдей в бочке. Рекорд был поставлен в 1976 году на приеме по случаю 200-летия Декларации независимости США, когда гостей набралось более трех тысяч!

Самыми удивительными были первые приемы: с такой выдумкой и начинкой, которая пришла бы в голову только избалованным янки. Перед Рождеством 1934 года Буллит поручил Тейеру организовать вечеринку для американской колонии в Москве. «Сделайте ее хорошей, Уильям! Слишком долго наши ребята страдали тут без хорошей толчеи!» – напутствовал посол молодого сотрудника, похлопав его по плечу.

Что должен сделать американец, захотевший организовать шоу в стиле «Великого Гэтсби»? Набравшийся за год житейского опыта, Тейер сразу отмел предложение одного из коллег сделать в новом зале пол в виде гигантского аквариума по рецепту Фрэнсиса Скотта Фицджеральда: золотые рыбки под ногами – это впечатляюще, но где взять столько стекла и рыбы? Американцы завезли с собой все, что можно, от персонального автомобиля посла до холодильника с продуктами и виски, а самое необходимое для приема не взяли! Посол обратился по другому адресу: рыбы нет, зато есть животные в Московском цирке на Цветном бульваре: морские львы Миша, Шура и Люба, игравшие на гармошке «Интернационал» по знаку дрессировщика Владимира Дурова. Дрессировщик не сразу согласился на авантюру американцев, но потом, отхлебнув виски из подаренной бутылки, заявил, что достаточно трех репетиций в Спасо-хаусе, чтобы его животные исполнили задуманные трюки. Правда, трех дней животным оказалось мало, чтобы выучить гимн Америки. Наступил день приема. Разодетые гости собрались в большом зале, выключили свет, и все увидели, как из противоположного конца появилась елочка с зажженными свечами, – это морская львица Люба в темноте несла ее на своем носу. Морские львы Миша и Шура несли поднос с бокалами и бутылку шампанского. Дуров к тому времени уже успел пропустить рюмку-другую.

М.А. Булгаков

Пока морские львы выполняли цирковую программу с игрой на гармошке, Дуров продолжил употребление спиртных напитков, выпив шампанское, чем поставил себя в трудное положение, и решил сесть, сразу заснув. Оставшиеся без надзора звери разбежались. Если Шуру удалось поймать, то Люба подалась на кухню, устроив там полный разгром, все попытки посольского повара отбиться от нее сковородкой оказались тщетны. Лишь появление ассистента Дурова помогло, в конце концов, загнать животное в грузовик – ее заманили рыбой. Туда же отправили и Мишу. Погрузили и Дурова. Больше в посольство на вечеринки ни его, ни морских львов не звали.

Посол Буллит решил усилить впечатление от аттракциона с морскими львами и велел устроить новый праздник уже для всей светской богемы, такой, «который превзойдет все, что Москва когда-либо видела как до, так и после революции». Быть может, сам Сталин придет, не говоря уж о Станиславском и Булгакове – хорошем друге Буллита, пьесу которого «Дни Турбиных» он посмотрел во МХАТе раз пять и водил в театр чуть ли не все посольство. Главное, чтобы это было здорово и необычно, как в случае со львами, но еще интереснее. Другие посольства в таких случаях обычно приглашали певцов из