Дураков нет - Руссо Ричард

– Чтобы я еще хоть раз взял вас с собой! – позже, когда Патрик наябедничал на Салли, сказал отец, сидевший за рулем машины, которую одолжил специально для этой поездки; изо рта у него пахло выпивкой. На обратном пути Салли дрожал на заднем сиденье. И всю следующую неделю проболел. – Чтобы еще хоть раз!

В доме мисс Берил горячая вода кончалась быстрее, и, выйдя из душа, Салли подумал, уж не заболевает ли он, раз вдруг вспомнил про ту поездку, столько лет пребывавшую в лимбе его памяти. Вряд ли ему понадобилась лишняя причина таить злость на отца, чей призрак отчего-то в последнее время – с того самого дня, как Салли свалился с лестницы, – являлся ему живее и чаще.

Хорошая новость заключалась в том, что колено болело не так уж сильно; Салли в который раз подивился нелогичности собственного тела. После тяжелой работы колено вело себя почти как здоровое. Но завтра утром – Салли знал это по опыту – он поплатится за все.

А это значит, что первым делом придется наведаться к Джоко. У Салли почти закончился тайленол-3, или что он там принимает. Джоко не всегда раздавал облегчение в пузырьках с этикетками. По крайней мере, когда Салли требовалось что-то от боли, Джоко не утруждал себя такими формальностями, как рецепт врача. Если у него было то, что, по его мнению, могло заинтересовать Салли, Джоко просто совал в карман его куртки яркую пластмассовую баночку с таблетками и шептал ему инструкцию по применению: “На. Прими эти”.

Внизу, в прихожей, Салли дожидалась мисс Берил в халате и тапочках. В дверях своих комнат она всегда казалась еще более крохотной и похожей на гнома. В руках у нее была пачка писем, Салли с первого взгляда определил, что не меньше половины точно можно смело выбрасывать. Порой он неделями не проверял почтовый ящик, а достав накопившееся, бегло просматривал и отправлял в мусор. Те, кому нужно с ним связаться, оставляли ему весточку в “Лошади”. А с теми, кто не додумался так поступить, поскольку плохо его знал, скорее всего, и общаться не стоило. Кредитных карт у него не было, коммунальные услуги входили в арендную плату, которую он отдавал мисс Берил, так что из-за счетов ему беспокоиться не приходилось. По мнению Салли, почтовая служба не имела к нему ни малейшего отношения. Его фамилия даже не значилась на почтовом ящике, он специально не стал писать ее там, чтобы не поощрять почтальона. Мисс Берил время от времени собирала почту и совала ему, вот как сейчас, причем письма, которые считала важными, обязательно клала сверху. Конверт, лежавший сверху этой конкретной стопки, смахивал на уведомление от налоговой службы Норт-Бата, несомненно напоминавшей Салли об обязанностях, касавшихся недвижимости, которая отошла к нему после смерти отца. Салли даже не удосужился открыть конверт, чтобы проверить, так ли это. Остальные просмотрел, чтобы убедиться, что среди них нет пособия по нетрудоспособности. Один раз он уже выкинул чек в мусор, поспешив избавиться от ненужных писем.

– У вас не найдется ручки, миссис Пиплз? – спросил Салли, хотя отлично знал, что она держит полдюжины ручек в стаканчике у двери.

Она явно предвидела эту его просьбу и с неодобрением сунула ему ручку. На конверте с уведомлением из налоговой Салли написал крупными буквами: “ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ”, а остальные конверты выбросил в декоративную мусорную корзинку, стоявшую у двери в покоях домохозяйки.

– Ты самый нелюбопытный человек на свете, – как обычно в таких случаях, заметила мисс Берил. – Тебе разве не говорили, что пытливый ум стремится к познанию?

– Может, вам просто больше везло с почтой, чем мне, – ответил Салли. – На моей памяти мне присылали разве что повестку в армию, свидетельство о разводе, требование явиться в суд в качестве присяжного заседателя и полдюжины разных угроз. И ни единой хорошей новости, которой я и без того не знал бы, потому что мне уже ее сообщили.

Мисс Берил покачала головой, посмотрела на квартиранта.

– Но выглядишь лучше, – сказала она.

– Чем что?

– Чем когда пришел, – пояснила мисс Берил, поджидавшая Салли возле окна.

– День выдался длинный, Берил, – признался Салли.

– С возрастом дни становятся длиннее, – предупредила она. – Я читаю книг пять в неделю, чтобы убить время. Правда, некоторые до середины. Как только понимаю, что уже это читала, откладываю книгу.

– Кто сказал “Нам подобает к недоступному стремиться”? – Салли вдруг вспомнил высказывание Карла.

– Я, – ответила она. – Я повторяла вам это весь восьмой класс. А до меня это сказал Роберт Браунинг. Правда, всего один раз, но ему больше повезло с публикой.

– В каком классе он вел уроки? – спросил Салли.

– Спорим, что ты не помнишь, как там дальше, умник.

– Я думал, это все, – честно признался Салли.

– У тебя сегодня были гости, – сказала мисс Берил.

– Правда? – удивился Салли. Гости у него бывали редко. Все знакомые знали, что его проще застать у Хэтти, в “Лошади” или у букмекера.

– Молодая женщина с огромной грудью и маленькой девочкой.

Понятия не имею, кто это, хотел было ответить Салли, как вдруг догадался.

– Маленькая девочка была косая на один глаз?

– Да, косая, бедняжка, – подтвердила мисс Берил. – А мать у нее такая губастая и грудастая.

Не очень-то справедливое мнение о Джейни, дочери Рут, подумал Салли, хотя, пожалуй, довольно точное первое впечатление.

– Люди чем дальше, тем больше меня раздражают, – продолжала мисс Берил. – Я уже готова ратовать за смертную казнь для тех, кто жестоко обращается с детьми. А ведь раньше согласна была и на то, чтобы таким всего лишь отрубали ноги. Теперь же хочу стереть их с лица земли. Если так будет продолжаться, я скоро начну голосовать за республиканцев.

– Вы явно озлобились к старости, миссис Пиплз, – в тон хозяйке пошутил Салли, хотя и чувствовал, что встреча с Джейни ее расстроила. – Она не сказала, что ей нужно? – спросил он с некоторой опаской, хотя и сомневался, что дочь Рут откровенничала с мисс Берил.

– Кажется, она очень обрадовалась, что тебя нет дома, – сообщила ему мисс Берил. – У меня сложилось впечатление, что она сбежала от негодяя-мужа.

– Вполне возможно, – признался Салли и вспомнил, что летом, когда Джейни впервые сбежала от мужа, Салли предложил Рут отправить Джейни с дочкой к нему, там-то муж вряд ли станет искать. – Она вышла за какого-то прохвоста из Шуйлер-Спрингс, его то и дело сажают в тюрьму.

– Что ж, – сказала мисс Берил, – хорошо, если так. А то я сначала подумала, это ты обрюхатил девицу.

– Девицы на меня уже не смотрят, Берил, – ответил Салли, и в мыслях его, как уже не раз за день, невольно мелькнул образ Тоби Робак. – Хотя я был бы не прочь, чтобы одна-другая посмотрела.

– Вы нахал, сэр, – сообщила ему мисс Берил. – Мне всегда хотелось сказать это мужчине.

Салли кивнул, соглашаясь с обвинением.

– Я думал, вы и так за республиканцев.

– Нет, – ответила мисс Берил. – Клайв-младший – да. И отец его тоже был республиканцем. Клайв-старший во многом отличался исключительным упрямством.

– Но в целом был человек неплохой, – напомнил Салли.

– Да, – задумчиво согласилась мисс Берил. – Я скучаю по нашим спорам. Мне жизни не хватило бы убедить его принять мою точку зрения. Иногда я думаю, он и умер-то, лишь бы не признавать, что я права.

Салли ушел, мисс Берил вернулась в кресло в гостиной, где читала. Кресло располагалось напротив телевизора, но включала она его редко. На телевизоре стояли фотографии Клайва-младшего и старшего, теперешней и прежней звезды ее небосклона.

– Ты и правда бывал упрям, – сказала мисс Берил мужу.

Клайв-старший никогда не умел выражаться ясно и едва ли не в каждом споре проигрывал мисс Берил, обладавшей достаточным интеллектом и красноречием, чтобы припереть его к стенке и добить, так что Клайв-старший с ранних пор их брака научился не объяснять свою логику женщине, которая не погнушалась бы указать ему, в чем именно он ошибается. “У меня свои резоны”, – привычно отвечал он и сопровождал эту фразу загадочным, как он полагал, выражением лица.