Мой муж – Сальвадор Дали - Юлия Бекичева

«Встань и иди, – говорила она. – Ты еще ничего не успел. Не торопись умирать».

Под влиянием Гали, буквально загипнотизировавшей его, он перешел от одной крайности к другой и начал делать деньги, вернее, золото, оно было его божеством всю вторую половину жизни, – писал Бунюэль. – Но я убежден, что и сегодня он лишен всякой практической сметки.

И снова чета Дали стала налаживать свой быт, приводя в порядок и перекраивая разграбленный во время войны дом в Порт-Льигате. Правда теперь ни Сальвадору, ни Гала не нужно было заботиться о деньгах. Сориентировавшийся в авангардном искусстве мир без подсказок и просьб охотно приобретал картины, книги, одежду, украшения, головные уборы, созданные непревзойденным мастером. Несмотря на это, Дали продолжал работать с маниакальным упорством. Он писал книги, картины, устраивал персональные выставки в Париже. А в 1950 году он приехал в отчий дом, чтобы отдать последнюю дань умирающему отцу.

– Во всех наших бедах виновна твоя русская дрянь. Отец был прав, – заявила с порога Анна Мария.

Сальвадор смотрел на сестру с жалостью. От ее былой красоты не осталось и следа. Художник знал, что во время войны сестру арестовали и в застенках она подвергалась жестоким, мучительным пыткам.

– Это она, Гала, донесла на меня – исступленно кричала Анна Мария.

Дали ничего не задерживало здесь более. Оттолкнув разъяренную сестру он просто затворил за собой дверь. На этот раз – навсегда.

В послевоенный период художник обратился к классическому наследию, создавал картины на религиозные сюжеты. Среди лучших его работ, написанных в начале пятидесятых годов критики отметили такие, как «Взрыв головы Рафаэля» (1951), «Христос Святого Иоанна Креста» (1951), «Обнаженный Дали, созерцающий пять упорядоченных тел, превращающихся в корпускулы, из которых неожиданно сотворяется Леда Леонардо, оплодотворенная лицом Гала» (1950).

Неотъемлемой частью жизни и творчества Сальвадора Дали стала… реклама. Агрессивная, яркая, она уже по свойски расположилась на его холстах. Ненавязчиво оброненная на песок пачка сигарет «Camel» в «Солнечном столике» и застывшая в воздухе, предлагающая приторное, тягучее удовольствие бутылка «Кока-Колы» в «Поэзии Америки», как оказалось, были только началом. Прошло несколько лет и Дали начал сниматься в рекламных роликах, за участие в которых, гений каждый раз запрашивал сумму равную 10 тысячам долларов.

– Сколько, ты сказала, он хочет?

– 10 тысяч. У тебя проблемы со слухом?

– Неплохо…

– Ты забыл, с кем имеешь дело. Это Дали! Он – король сюрреализма, потрясающий художник. Он работал с Бунюэлем, Хичкоком, Диснеем…

– Убедила. Сдаюсь.

Надо отдать должное Сальвадору Дали, он честно отрабатывал свои деньги, не капризничал и превосходно выполнял все, что от него требовалось. «В рекламе „Lanvin“ y Дали закручиваются усы», – восхищалась публика. Однажды, на вопрос молодого человека, как Дали проделал трюк с усами, художник ответил:

«– Мои усы постоянно осциллируют и не бывают одинаковы даже два дня кряду. В настоящий момент они в некотором расстройстве, ибо я на час спутал время вашего визита. Кроме того, они еще не поработали. В сущности, они еще только выходят из сна, из мира грез и галлюцинаций. Немного поразмыслив, я подумал, что, пожалуй, для Дали эти слова выглядят чересчур банально, и почувствовал некоторую неудовлетворенность, которая толкнула меня на неподражаемую выдумку.

– Погодите-ка! – сказал я ему. Я побежал и прикрепил к кончикам своих усов два тонких растительных волоконца. Эти волокна обладают редкой способностью непрерывно скручиваться и снова раскручиваться. Вернувшись, я продемонстрировал молодому человеку это чудо природы.»

Рекламировал ли художник средство от похмелья «Alka-Seltzer», услуги авиакомпании «Braniff» или шоколад «Lanvin», это всегда было эмоционально, выразительно, ярко. И сегодня рекламные ролики с участием великого мистификатора смотрятся, как произведения искусства.

Логотип «Чупа-Чупс», созданный Сальвадором Дали

Приблизительно в то же время, по просьбе своего приятеля, Дали придумал логотип для конфеты на палочке «Chupa-Chups» – желтый цветок с сочными красными буквами в центре. За час работы, художник «содрал» с друга кругленькую сумму, объяснив это тем, что все, к чему прикасается его рука, должно превращаться в золото. Интересно, что из-под кисти великого мистификатора вышла не только «желтая ромашка», но и логотип, статуя и афиша, сделанные для Евровидения 1969 года. И после смерти Дали, производители рекламы не раз эксплуатировали творчество художника при создании рекламных принтов. Особой популярностью пользовались все те же мягкие часы, символизирующие неумолимо утекающее время.

«Дали Атомикус» Фото Ф. Халсмана, 1948 г.

В последний раз Гала видела Поля до войны. Он был весел, строил планы, читал ей новые стихи и представил красавицу-жену Верочку, известную под артистическим псевдонимом Нуш. Она, действительно, была настоящая красавица. На долю секунды в Гала проснулась ревность. Ангельское личико, тело богини. Она видела Нуш на фотографиях Мана Рэйя. Гала знала, что Нуш пользуется большой популярностью в парижском свете, что она прекрасно поет, танцует, занимается живописью. Кроме того, девушка быстро нашла общий язык с мадам Грендель и Сесиль. Ей, Гала, было далеко до этого ребенка. И все-таки, Поль по прежнему, как мотылек порхал около бывшей жены, не замечая страданий Веры. Он все еще любил свою русскую девочку и подтверждал свою любовь частыми пылкими посланиями. Во время войны письма от Эжена приходили все реже, тон их становился все суше. Коротко, чтобы не сильно волновать Гала, бывший муж писал, как они с Нуш чудом спаслись от гестапо, как пережили голод, разучились смеяться, поседели. Рожденный в рубашке, Элюар пережил избежал расстрела, бомбежки, лагерей, но почти потерял зрение и теперь вынужден был ходить в очках.

«Все изменилось, кроме моего сердца, – писал Поль. – Прошлое ушло очень далеко, но не ты, потому, что ты навсегда осталась во мне, моя маленькая Гала».

Почти сразу после войны сорокалетняя Нуш умерла. Измученная, она упала на улице и мгновенно скончалась. В качестве причины смерти, врачи назвали кровоизлияние. Вероятно, только тогда Поль Элюар осознал, кого он потерял.

«Без Нуш моя жизнь была бы невозможна», – писал поэт своей взрослой дочери.

Нуш —Откровенность порывов,Легкость близости.Без подозрительности, без тревогиТвои глаза отдаются всему, что видят (…)Ночью твои ресницы растворяются в темноте…

Скромная, маленькая, изящная, увековеченная такими мастерами, как Дора Маар, Ли Миллер, Пабло Пикассо, Нуш прожила с Полем 16 лет, она прошла с поэтом все тяготы войны, голод, болезни, она пронесла в себе боль ревности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});