Восхождение к власти: город 'бога' - Соломон Корвейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гнетущая атмосфера дороги, ставшей последним путем для тысяч людей, не даёт Данте покой. «Столько смертей и ради чего?» - спрашивает себя парень. Свобода и независимость новых стран вылилась в долгую войну, наплодившую армии мародёров и бандитов, живущих только для себя, убивающих и грабящих, насилующих и ворующих. А национальные армии настолько ослабели, обнищали и оскотинились, что могут удерживать только область столиц, а остальные земли, если повезёт, контролируют наёмники, или никто. Оттого дороги и становятся не путями живых, но стезями мертвецов, воющими слабыми голосами проклинающие роковые ошибки прошлого.
- Тише, - заговорил Яго, развеяв мысли брата. – Слышишь?
- Нет, - стал оборачиваться по сторонам Данте. – А хотя… вон там.
Братья увидели, как средь груд металлолома, покачиваясь, волочит ноги странный силуэт. Бормоча под нос, цепляясь за каждую помятую крышу, человек медленно продвигается вперёд. В рваной майке и джинсах, поджарый смуглый светловолосый парень, потирая впавшие щёки, сонным взглядом карих глаз, пытается сфокусироваться на тех, кто идёт к нему.
- Он что?! – приложил ладонь к пистолету на поясе, вопрошает парень.
- Да, Данте, пьяный в мясо.
Два парня подошли к мужчине, который рухнул у борта машины, облокотившись на неё, приложившись головой об ржавую дверь.
- Ты кто? – на «общеиберийском» с вопросом наклонился Данте, отмахиваясь от жуткого перегара. – Откуда путь держишь?
- Я г-ул-г-яю по до-р-рогам солн-нчных степей, - пьяным бормотанием ответил мужчина.
- Брат, ты же видишь, что он не вменяем, - почти рассердился Яго.
- Подожди, - отмахнулся Данте и обратился к пьянчуге. – А как тебя зовут?
- Ве-рхф-рф-оль.
- Верфель?
В ответ мужчина глубоко кивнул.
- Славно, а почему ты напился?
- Всё пр-пропало. Фер-р-рма сг-орела, ден-нег нет. За дол-л-гхи.
Данте поднялся.
- Вот видишь, Яго, это просто бедный человек, который напился какой-то дряни от того, что всё сгорело. И видимо его ферму подожгли в отместку за неуплату долга. Вот дикое место.
- Как информативно, - поёрзал Яго. – А теперь давай идти… от него мы ничего не получим.
Данте подумывает дать ему денег. «Но зачем? Чтобы он всё пропил, когда очухается?» Пусть сначала протрезвиться» - пораскинул в уме парень и пошёл за братом дальше.
Два брата идут дальше, оставив позади мужчину, который видимо заснул, но их встреча не была единственной и уже через пару минут молчаливой ходьбы к ним навстречу выходят уже два силуэта, которые шли сравнительно ровнее и спокойнее, прежнего ходока. Драная юбка, изорванные лоскуты ткани, обмотанные верёвками и какие-то шлёпки – такова одежда темноволосой дамы, с большими глазами «на выкат», на фоне исхудалого анорексичного лица. На мужчине, который плетётся рядом с ней, вообще только оборванные штаны, из которых сделаны шорты, со старыми туфлями, а спичечное тело закрывается накидкой из кусков различных полотен ткани.
- День добрый, уважаемые, - обратился Данте, ощущая, как вместе с ними стало навеивать смрадом тухлятины и экскрементов.
Два человека опешили от встречи. Кажется, что они не ожидали, что к ним обратится один из братьев и хотели пройти дальше, оставаясь тенями на дороге.
-Здравствуй, говорю, - вновь обратился Данте.
- А вы не из этих краёв, - высказался мужчина слабым практически шепчущим голосом.
- А как вы угадали?
- У вас, несмотря на отточенный общеиберийский, проглядывается холод… топорность в словах, - договорил мужчина и тут же опечаленно добавил. – Простите, нам пора.
- А куда путь держите?
- В…
- Тише, Марта…
- Вы нам не доверяете? – вопросил Данте.
Истощённый до ужаса мужчина поднял ослабевший взор бурых глаз и заглянул в очи Данте, дёрнув парня за душу.
- Нам некому доверять. Сейчас такое время, что любое слово, любой взгляд может стать виной твоей кончины… и я не хочу умереть.
Из уст, где мелькают коричневые и гнилые зубы, исходит страшная вонь, открытые участки тела покрыты незаживающими язвами и ранами. Смотря на нищего, коммандеру становится не по себе, нисколько от вида, столько от того, насколько может опуститься народ, на какие глубины нищеты. Удивления на душе Дане нет, ибо он видел это, неисчислимое множество раз у себя на родине, а рождается скорее негодование, озлобленность. А тем временем мужчина продолжает:
- Это время, когда у нас нет иного места чем, под подошвой сапога хозяина. Как мы можем кому-то доверять, если нас любой богатей может раздавить, как тараканов? Как мы может доверять вам, если видели вчера, как человека, сказавшего, что идёт домой, избили у порога?
- Понимаю…
- Нет, ты не понимаешь ничего! – обессиленно выкрикнул мужчина, но его горло перехватило, он обхватил шею двумя руками, прошептав. – Ни-че-го.
Данте залез пальцами в кисет на поясе и вынул оттуда две стальные монеты, блеснувшие серебристым блеском, и положил их в ладонь мужчины.
- Вот. Не умри с голоду.
- Спасибо, мил человек.
Братья и пара разошлись и Данте уловил краем уха еле слышимую слабую реплику, сказанную женским слабым голосом:
- Нет, я не могу так.
- Ну, Марта, это не наше дело.
- Господа! – крик девушки больше похож на печальное воззвание.
- Да? – отреагировал коммандер и вместе с Яго остановился.
- Вы же идёте в Град?
- А как вы догадались?
- Хм, это просто – вы на дороге, которая ведёт именно туда.
- И?
- Вы помогли нам, я помогу вам. Будьте осторожны, при подходе к городу, вас могут ограбить.
- Кто?!
- Банда «Чёрный глаз»… они ходят под Приходом, а потому их никто и не трогает. Обирают честной народ. Я вас прошу, мальчики, только осторожнее. Не хочу, чтобы такие люди сгинули на пустошах.
- Спасибо тебе… Марта.
Двое парней продолжили путь
