Паутина прошлого - Дмитрий Корсак

Хозяин песика с сожалением потянул поводок и подхватил Алису на руки. Хотя его лицо выражало неподдельную обиду, перечить следователю он не посмел.

Брагин вновь натянул перчатки, надел бахилы и, подсвечивая дорогу мобильным, шагнул навстречу мраморной лестнице, ведущей на второй этаж.

Когда-то лестница выглядела белоснежной, но со временем камень поблек, покрылся грязью и пылью. Подполковник преодолел первый пролет и остановился на небольшой площадке, вымощенной светлыми и черными квадратными плитами. Огляделся. На светлых квадратах темнели пятна подсохшей крови, размазанные и затоптанные. Еще несколько ступеней наверх. Стало гораздо светлее, хотя давно не мытые окна не торопились пропускать дневной свет. Подполковник остановился и удивленно огляделся по сторонам – внутри особняк оказался еще красивее, чем снаружи. Стены поддерживали изящные мраморные кариатиды, скругленный аркой потолок украшал изумительный растительный орнамент, под витражным окном, выходящим в зимний сад, располагался камин из белого мрамора. Но насладиться открывшимся великолепием мешали багровые следы на ступенях, напоминая подполковнику, зачем он оказался здесь.

В темной прихожей, оформленной в коричневатых тонах, вновь пришлось включить подсветку – окон здесь не было. Вновь богатая лепнина на потолке, массивные колонны, какие-то милые архитектурные мелочи, названия которых Брагин не знал. Когда-то давно они сияли позолотой, но сейчас она потускнела и облупилась.

Вход в следующее помещение оказался оформлен в виде портала. Толкнув дверь, Брагин решил, что попал внутрь шкатулки с роскошной резьбой. Он не замечал ни пятен плесени, ни протечек на потолке; взгляд отсекал все недочеты, останавливаясь на играющем на солнце хрустале люстры, на настенных панно, украшенных лианами и цветами, на фигурках упитанных амурчиков и озорных фавнов со свирелями. Венки, букеты, ленты, гирлянды… Глаза метались от виньеток на потолке к изящной двухъярусной падуге, чтобы в конце концов остановиться на огромном зеркале, повешенном над камином. «Да тут только балы устраивать!» – промелькнула мысль, тут же нарисовав в голове картинку: маленький домашний оркестр, дамы в нарядных платьях, мужчины во фраках, официанты с подносами. Музыка, смех, легкий флирт…

– Ну ни хрена себе! – прозвучал восторженный голос за спиной: Фишман с восхищением посверкивал очками. – Людовик Шестнадцатый сдох бы от зависти! – И уже более деловым тоном добавил: – Ночью тут были люди.

Брагин моргнул, настраивая себя на рабочий лад.

Этой ночью здесь тоже веселились, только иначе. Свечные огарки на темном рассохшемся паркете образовывали нестройный круг, внутри которого мелом была нарисована пятиконечная звезда, у одной из вершин которой кучковались непонятные символы. Брагин подошел поближе, стараясь разглядеть изображение в центре звезды. «Художник» явно не обладал талантом, рисунок хоть и был выполнен с тщательностью новичка, но выглядел неумелым и схематичным: какая-то тварь топорщила крылья, вцепившись зубами в свой хвост. Подтеки воска указывали на то, что свечи горели всю ночь. На подоконнике нестройная шеренга винных бутылок – как выяснилось, пустых. Темно-багровое пятно на полу привлекло внимание Брагина, он нагнулся, принюхиваясь: нет, не кровь, красное вино. Однако самым интересным оказались многочисленные осколки на паркете. Похоже, в зале кто-то разбил большое, в рост человека, зеркало. И не только разбил, но и порезался – об этом говорили испачканные в крови бумажные платки.

– Вот что-то подобное ей и воткнули в спину. – Фишман держал в руке осколок.

Одна из дверей вела в небольшое помещение, оформленное в мавританском стиле. Стены и ступенчатый купол украшали позолота и тонкий восточный орнамент в коричневато-голубых тонах. С потолка свешивалась стильная бронзовая люстра, навевая мысли о сказках «Тысячи и одной ночи». Если Белый зал помнил балы, нарядных гостей и громкую музыку, то здесь пили кофе из изящных маленьких чашечек, курили кальян или сигары и вели неспешные беседы. Сейчас в углах скопились мелкий мусор и пыль, а на полу возле окна темнели подозрительные пятна. На них и нацелился Фишман со своим чемоданчиком.

Прикрыв глаза, Брагин постарался отрешиться от происходящего, проникнуться духом этого места. Материалист, атеист и поборник логики, он считал, что информация материальна. Во время совершения преступления происходит настолько сильный выброс эмоций, чувств, мыслей, что какое-то время их можно считать, нужно лишь настроиться. Важны не только вещественные доказательства и логические выводы. Незаметные взгляду мелочи, аллюзии, запахи, какие-то странности и не рационализируемые мозгом нюансы – все это впоследствии складывалось в единую картину. Вот и сейчас отступило прошлое с его балами, ушло настоящее, яркий солнечный свет за окном померк, вокруг было темно, тревожно, страшно. Проносились тени, мелькали лица, звучали крики, кто-то отбивался… А еще возникло ощущение, что не мраморная лестница, не роскошный Белый зал, а эта маленькая курительная и была самым важным помещением – radix causa – местом, где началась трагедия, закончившаяся на лестнице.

2

– Викентий Сергеевич, вас там женщины дожидаются, – прозвучало вслед Брагину, уже нацелившемуся на первую ступеньку лестницы проходной.

– Именно так, во множественном числе? И давно? – Подполковник оглянулся, притормаживая.

– Ага, часа два уже сидят, – подтвердил дежурный.

– Хорошо, спасибо.

Действительно, в коридоре напротив дверей его кабинета сидели две женщины. Та, что постарше, с заплаканным лицом, внешне походила на задержанного паренька. Было что-то общее в слегка опущенных уголках глаз, курносом носе, чуть скошенном назад маленьком подбородке. Наверняка мать, решил подполковник. Вторая женщина выглядела иначе. Около тридцати, худощавая, темноволосая. Дочь? Наметанный глаз подполковника выцепил схожую форму ушей и строения головы. Да, наверняка дочь, но характер явно другой. Подбородок тверже, нос прямой и разрез глаз без притаившейся в уголках скорби. При виде Брагина она вскочила на ноги, и подполковник заметил, насколько она высокая, сантиметров на пять выше его.

– Вы Брагин?

– Да.

– Я сестра Олега. Это его мама, – она оглянулась на свою спутницу. – Где он? За что его задержали?

Мать задержанного так и осталась сидеть, тиская в руках мокрый от слез платок.

– Как вас зовут? – мягко, как только мог, спросил подполковник.

– Арина. – Она тут же поправилась: – Арина Владимировна, а маму – Лидия Валентиновна.

Брагин повернул ручку и распахнул дверь.

– Арина Владимировна и Лидия Валентиновна, давайте поговорим в кабинете.

Кабинет подполковника выглядел образцом аккуратности. Карандаши, авторучки и прочие канцелярские мелочи лежали в своих ячейках офисного органайзера, папки аккуратной стопкой покоились на полках шкафа, еженедельник с пометками раскрыт на нужной странице. На безупречно чистом рабочем столе ни единой крошки, ни одного кофейного кружка. Чисто вымытая чашка занимала свое место на тумбочке рядом с чайником и банкой растворимого кофе. Коллеги подшучивали над Брагиным, говоря, что он даже уборку кабинета делает сам, не доверяя уборщице.

Второй стол, у противоположной стены, пустовал третий месяц после перешедшего в другой отдел коллеги, но и он сиял идеально чистой поверхностью. Обычно освободившийся стол тут же заваливали справочниками, старыми делами, ненужными распечатками и бумажными стаканчиками из-под кофе, попадались и вещдоки, но только не в кабинете Брагина.

В Следкоме с удовольствием пересказывали байку, как один из следователей почти месяц держал на таком вот свободном столе здоровенный кусок декора с изображением дьявола, украшавший балкон загородного дома местного криминального авторитета. Жена авторитета давно просила благоверного убрать «мерзкую рожу» с фасада, но тот был против. Однажды, когда мужа не было дома, она решила действовать сама: наняла двух