Кто-то дает сдачи - К. Блом

Парень оглянулся и оцепенел. Руки его инстинктивно взлетели вверх, защищая лицо, но фаянсовая ваза угодила ему по лбу. И с громким треском разбилась.

- Господи! - простонала сестра, увидев, что ваза попала в цель.

Парень повалился на врача, из раны на лбу текла кровь.

Сестра бросилась к телефону.

Через пять минут приехала полиция.

4

Двенадцать минут спустя прибыл Хольмберг, а еще через восемь - Улофссон.

- Похоже, ты летел сломя голову,- вместо приветствия сказал Хольмберг.

- Еще бы! А что, собственно, произошло?

- Инга Йонссон скончалась.

- Что?!

Появились еще две ночные сестры.

Дежурная сидела на стуле почти в полной прострации.

Драчливый малый стоял в окружении двух полицейских. Избитый врач, прислонясь к барьеру в приемном отделении, большими глотками пил лекарство от головной боли. Лицо у него было бледное.

Подошел врач «неотложки». Он только что констатировал смерть Инги Йонссон.

- Да…- проговорил Хольмберг.- Она мертва…

- Его рук дело? - Улофссон кивнул на взлохмаченного парня с кровавой ссадиной на лбу.

- Нет,- сказал Хольмберг.- По мнению доктора Андерберга, она умерла естественной смертью от последствий избиения, причем скончалась уже примерно в

половине десятого. С точностью он пока не может сказать.

- В таком случае кто это такой? - спросил Улофссон, опять показывая на парня.

- Подойди сюда,- сказал Хольмберг. Парень вздрогнул и воззрился на него.- Ну… иди сюда, кому я сказал.

Парень шагнул к ним. Прихрамывая. Улофссон и Хольмберг многозначительно переглянулись.

- Таким вот образом,- прищурился Улофссон. Таким вот образом…

Он мгновенно забыл об усталости, начисто забыл.

5

Без четверти одиннадцать Хольмберг включил свет в кабинете Турена; два полицейских втолкнули туда арестованного и посадили на табурет.

Улофссон подошел к окну и задернул шторы.

Хольмберг уселся за стол и закурил, разглядывая парня.

- Ну,- сказал он через некоторое время.

Парень оторвал взгляд от потолка и посмотрел на Хольмберга.

- Кто же ты, черт возьми, такой?

- Свенссон.

- Кто?

- Свенссон.

- Какой еще Свенссон? Полное имя, возраст, номер метрики, адрес!

- Бенгт Свенссон.- Парень опять умолк.

- Год рождения? - не отставал Хольмберг.

- Сорок четвертый.

- Когда?

- Сорок четвс…

- Дата!

- Седьмое февраля.

- Адрес!

Парень назвал.

Хольмберг щелкнул пальцами, о чем-то задумался, потом встал и вышел.

До его возвращения Свенссон и Улофссон враждебно косились друг на друга. Но молчали.

Хольмберг принес пластиковую папку.

- Та-ак,- сказал он, усаживаясь за стол.- Ты ведь один из соискателей, да?

- Да…

Бенгт Свенссон был носат, коротко подстрижен и имел дурную привычку поминутно облизывать нижнюю губу. Одет он был в светлый костюм и коричневую спортивную рубашку. Руки большие. Ноги тоже большие, в коричневых башмаках.

Во внешности его сквозило что-то крестьянское, провинциальное, и бог весть, почему он казался чересчур громоздким.

Рост не меньше метра девяноста пяти, подумал Хольмберг, увидев его в больнице.

- Ишь ты! - пробормотал Улофссон.- Вон оно что!

- Расскажи-ка, что тебе понадобилось в палате Инги Йонссон, притом в столь неурочное время,- сказал Хольмберг.

Парень стиснул зубы, правая рука его сжалась в кулак.

От Хольмберга не укрылось это движение, и его вдруг почему-то охватил страх - словно прямо перед ним была бомба, которая в любой момент может взорваться и ранить его.

Бомба, у которой много чего на совести. Но сколько именно?

А Бенгт Свенссон внезапно как бы обмяк и съежился. Поднял ручищу и ощупал лоб. Потом качнул головой и заплакал.

Хольмберг сразу почувствовал себя увереннее и быстро взглянул на Улофссона, стоявшего у задернутой шторы.

Бенгт Свенссон уткнулся лицом в ладони и беззвучно плакал. Только плечи вздрагивали.

- Все это… такая путаница…- запинаясь, выговорил он.

- Начни-ка с самого начала, спокойно и вразумительно.

Свенссон выпрямился и посмотрел на Хольмберга, словно пытаясь прочесть в его глазах понимание.

- Хорошо…- сказал он.- Только с чего начать?

- С чего хочешь.

- С сегодняшнего вечера?

- Если угодно.

- То, что произошло нынче вечером, началось гораздо раньше…

- В таком случае начинай оттуда. С самого начала.

Хольмберг отметил его неуверенность, но решил сохранять дистанцию и не превращаться в исповедника, а вести допрос.

- Все началось с того, что в марте я откликнулся на газетное объявление. О замещении вакантной должности в фирме «Реклама», у Фрома…- Голос Бенгта Свенссона

стал ровнее и глуше.- Для меня это было очень кстати и вовремя. Я как раз собирался сдавать экзамен и искал работу по специальности. Потому и читал объявления, а, увидев это, послал документы.

- Какая же у тебя специализация?

- Довольно-таки разносторонняя. Тут и скандинавские языки, и история искусств, и этнография, и английский, и педагогика.

- И где же можно применить этакую мозаику?

- Я хотел получить универсальный диплом. И вообще, мечтал о профессиональной независимости, мечтал заниматься работой, побуждающей к творчеству. Для того и прослушал такой широкий курс - чтобы добиться максимальной разносторонности,- самоуверенно заявил Свенссон.

- Угу…

- Вот я и подумал, что реклама, пожалуй, предоставляет человеку возможность творческой деятельности…

- Понятно. Ну и как же?

Хольмберг отлично знал как, потому что Бенгт Свенссон попал во второй отсев. Вместе с двенадцатью другими.

- Н-да…- Он взглянул на Хольмберга, и тот увидел, что глаза у Бенгта Свенссона большие, синие, наивные и даже какие-то детские.- Да не больно хорошо…

- Видимо, ты не получил работы?

- Нет.

- А когда ты это понял… или узнал?

- В прошлый четверг вечером.

- В прошлый четверг вечером? - Хольмберг встал и через стол наклонился к Свенссону.- Тебе сообщила Инга Йонссон?

- Да, вам это, конечно, известно.

- Еще бы,- солгал Хольмберг.- Догадаться несложно. А теперь расскажи, как все это взаимосвязано.

- О'кей. Я, значит, послал документы, а потом думаю: наверно, стоит малость поднажать, как говорится…

- Поднажать?

- Ну да… установить личные контакты…

- Ага.

- Зашел я туда к ним и спросил, нельзя ли побеседовать с директором. Меня направили к его секретарю… к Инге…

- Та-ак…

- Я представился и объяснил: подал, мол, документы и подумал, что, может быть, сумею встретиться с Фромом, ведь тогда ему будет легче составить мнение обо мне. Она сказала, что все заявления будут непременно рассмотрены, а потом фирма вызовет на переговоры тех, кого сочтет нужным. Поэтому я, дескать, должен ждать и надеяться. Они не успели пока заглянуть в документы. Что ж, думаю, ничего не поделаешь…

Хольмберг, внимательно слушая, прикурил от окурка новую сигарету.

- Но когда я пришел домой, то задумался. Я так рассуждал: если хочешь получить работу, не грех и подсуетиться немножко… показать, как говорится, товар

лицом. И вот вечером я позвонил ей, Инге… Телефон указан в справочнике. Я назвался, и она сказала, что помнит меня. Я объяснил, зачем приходил в фирму,

дескать, хотел побеседовать с директором, чтобы ему было легче судить обо мне. Она сказала, что желание это вполне понятное. Тогда я решил… заговорил насчет того, что, мол, если бы мы с ней повидались как-нибудь вечерком, она могла бы подробнее рассказать мне о работе, и вообще… чтоб я вошел в курс дела и получил некоторое представление. Но она расхохоталась и повесила трубку…

Отчаянная бабенка была, подумал Улофссон. И к тому же беспечная.

- Так продолжалось некоторое время. И однажды вечером я столкнулся с ней на улице, она явно узнала меня, потому что поздоровалась. Мы поболтали насчет соискателей, и я спросил, как там дела. Она сказала, что уже начали рассматривать документы, но выводы пока делать рано. Я опять спросил, не сможет ли она встретиться со мной как-нибудь вечером?.. Поужинаем, ну и потолкуем о фирме и всем прочем… о работе… Сперва она отказалась наотрез, но в конце концов улыбнулась и сказала, что я, мол, начал ее интересовать, а раз так, то почему бы нет… Следующим же вечером мы вместе ужинали в «Круген».

- Через сколько дней после твоего визига в фирму это случилось?

- Пожалуй, недели через две, не то дней через десять…

- Так-так, продолжай.

- Ну, она определенно ждала, что я провожу ее домой, и… я остался у нее на ночь.

Гоп-ля, подумал Улофссон, быстро они.

- …Она прямо обезумела,- вспоминал Бенгт Свенссон.- Вот… А после мы стали встречаться, и я спросил, не замолвит ли она за меня словечко перед директором. Она сказала, что я, мол, большой дуралей, так и сказала, но она подумает, что тут можно сделать. Время шло, и однажды я узнал, что фирма произвела отсев. Мы с Ингой продолжали встречаться, и я спросил, не замолвила ли она за меня словечко. Она сказала, что пока я остался среди претендентов, и добавила, что все решает директор. Дни шли, и…