Принц и Нищин - Кондратий Жмуриков

Сережа кивнул и не без интереса посмотрел на лопоухого здоровяка, первоначально казавшегося этаким простеньким типом из разряда ambalus vulgaris, то бишь «амбал обыкновенный». Один из руководителей службы безопасности Вишневского — о, это высокий класс! Роман Арсеньевич Вишневский был одним из самых богатых людей в столице, а следовательно — и во всей России. Алюминиевый король, император нефти, медиа-магнат, совладелец ряда крупных печатных изданий, радиостанций и телеканалов федерального масштаба, депутат Государственной Думы РФ, меценат, щедро дотирующий культуру и учредивший ряд премий ее деятелям, — при таком наборе достоинств Роман Арсеньевич не мог и не имел права быть малоизвестным человеком.

— А что же вы делаете в этом городе? — живо спросил Сережа.

Фирсов принужденно улыбнулся:

— Как что? Сопровождаю Аскольда. Точно так же, как его полномочный представитель Сергей Борисович Романов. Он на самом деле тот, кем представился вам с самого начала.

Сережа кивнул.

— Простите… а какое отношение имеет служба безопасности самого Романа Вишневского к Аскольду? Или, не дай Бог, ко мне?

Фирсов принужденно рассмеялся и похлопал ладонью по поверхности журнального столика.

— Самое прямое. Аскольд — это ведь только сценический псевдоним, не так ли?

— Ну да.

— А паспортные данные этого молодого человека в графах Ф.И.О. звучат как Вишневский Андрей Львович. Нет, конечно, олигарх Вишневский не отец Аскольда, насколько видно из отчества Андрея. Его отец — банкир Лев Габрилович. А Роман Арсеньевич — родной дядя нашего князька.

Гробовое молчание последовало за этим не заключавшим в себе ничего сверхъестественного ответом.

— Господи… — наконец пробормотал Воронцов, снова чувствуя себя Нищиным, — в какую заваруху я влип. Аскольд… Габрилович, Вишневский… олигархи… да-а-а-а уж!!!

— Да не волнуйся ты так, — проговорил Романов. — Конечно, Фирсов никогда не сказал бы тебе того, что ты сейчас слышал, но после сегодняшних событий… в которых разобраться — сам черт ногу сломит…

— Да я думал, меня убьют там, в «Белой ночи»! — воскликнул Сережа. — Черт бы побрал того идиота, который так плохо настроил эту аппаратуру.

Фирсов покачал головой.

— Аппаратуру просто взорвали. Ты должен был видеть, все-таки ты не какой-нибудь дилетант.

— Да, конечно. Я, может быть, и хороший актер и сносно изобразил певца, но, несмотря на все мои многочисленные таланты, я имею очень поверхностное понятие о такой высокой технической материи, как настройка аппаратуры. И что-то я не склонен думать, что для создания глубокого и качественного звука настройщики кладут в колонки взрывчатку.

— Да уж, — сказал Фирсов, — особенно если сопоставить сегодняшнюю вакханалию в ночном клубе с другим знаменательным событием, которое вообще не имеет отношения к настройке аппаратуры. Дело в том, что сегодня, приблизительно в полдень, из твоей квартиры похищены Аскольд — настоящий Аскольд! — и твой друг Александр Мыскин. Тоже в высшей степени интересный человек, надо сказать.

Сережа Воронцов тупо посмотрел на Алексея с таким выражением лица, словно только что получил увесистым обухом прямо по затылку.

— Из моей квартиры? Этот… Аскольд? — медленно выговорил он. — Откуда он там вообще взялся?

— Гораздо интереснее, как его оттуда взяли. Ведь ключ от этой квартиры есть только у меня.

— У вас? — Сережа явно не мог подобрать слов для хотя бы самого блеклого выражения тех эмоций, которые вспыхнули в нем, как коварное пламя пожара. — Уж не копия ли это того самого ключа, который некоторое время был у крупье Юджина из «Золотых ворот»… того самого Юджина, с которым ты так мило оформил мне подставу в виде тех телок? А? Рассказывайте, Фирсов.

— Хорошо, — сказал Фирсов. — Расскажу с самого начала. Не исключено, что тот киллер, о котором мы тебе говорили, внедрен в обслуживающий персонал, даже, не исключено, что и в шоу-балет. Половина этого шоу-балета набрана не более месяца тому назад, так что… Зачем кому-то понадобилось убивать Аскольда, совершенно непонятно, но это и не суть важно, поскольку истинная цель могла быть иной: его дядя Роман Арсеньевич. Напугать его. Выйти на линию шантажа. Ведь это один из самых влиятельных людей в государстве. В первую двадцатку входит, наверняка. Конечно, отец у нашего Принца тоже не промах, но по сравнению с Вишневским он просто банкир средней руки, или, скажем, мелкий ростовщик, ссуживающий деньги мебельным салонам, мясохладобойням и частным хлебозаводам.

Фирсов погладил влажный лоб и продолжал еще более спокойным тоном:

— Разумеется, мы должны были принять меры. Информация была самой верной и не подлежащей сомнению, и потому хозяин личным распоряжением прикомандировал меня. Я должен был ехать с ним в гастрольное турне. На первом же концерте — никому об этом ни слова, — Фирсов внушительно понизил голос, — нам удалось предотвратить покушение на жизнь Аскольда. Киллера поймать не удалось. Но это был серьезнейший сигнал к действию. Первоначальная информация подтвердилась: убийство собирались обставить очень красочно, на широкой публике, отработать Аскольда непосредственно на концерте. Тут ведь важен не сам факт убийства, а то, при каких обстоятельствах оно должно произойти. И уже следующая попытка могла стать роковой.

— И следующим по графику гастролей был ваш город, — вставил Романов.

— Мы предложили Аскольду отменить поездку, но ты же сам видел, что он за птица… уговоришь такого, — довольно агрессивно проговорил Алексей. — Тогда мы предложили ему компромиссный вариант, и он — в кои-то веки! — счел его весьма приличным и даже забавным.

— Это то, что вы проделали со мной, так, что ли? — сухо спросил Сережа. — Эти мимикрии и переодевания в детском саду?

— Вот именно. У нас было несколько кандидатур двойников, но этот самодурище Принц заявил, что не хочет и слышать о том, что кто-то из этих пидоров будет дублировать его. К тому же Москва — это одна большая лавочка сплетников, по секрету всему свету, как говорится, и мы решили найти кандидатуру прямо на месте.

— Но как же вы вышли на меня? — недоуменно спросил Сережа.

— Мы вышли на тебя? Да это ты сам вышел… вернее, выехал на нас! — усмехнулся Романов. — Помнишь, когда вы с Мыскиным и какой-то красной девицей… Света ее зовут, верно?… Когда вы катались по центральному парку на каком-то непонятном автосредстве? Сидим мы с Фирсовым в кафе, и вдруг такой камуфлет, на-от тебе! — пролетает мимо таратайка, раскрашенная под божью коровку, сбивает какого-то горлохвата за соседним столиком и с треском въезжает в кусты. И все! Кто был, что это такое — непонятно. Призрак оперы.

— А с нами за столиком сидел начальник Октябрьского РОВД, в который вас потом забрали, — сказал Фирсов, — он и сказал по рации, чтобы вас перехватили, пока не поздно.

— Начальник Октябрьского РОВД?

— А что тут удивительного? Мы с ним давно знакомы, — сообщил Фирсов, — учились вместе.

— Значит, когда мы были в отделении… вы тоже там были?

— Мы с вами даже разговаривали, дурни, — ответил Романов. — Ты еще сказал, что я похож на филина, а твой дружок по этому поводу цитировал какую-то скороговорку: типа каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

— А мне сказал, что ваш «Запорожец» — это новое слово в автомобилестроении, а я вылитый Франкенштейн, — угрюмо сообщил Фирсов. — Другой бы по морде дал — дескать, евреем обозвали, а я вот образованный попался — знаю, что это за штука такая.

— Когда это я такое говорил? — сконфуженно промямлил Сережа. — Чего-то я не помню…

— Конечно, не помнишь. Ты же на ногах не стоял. Мы тогда тебя и приметили. Надо было тогда тебя прямо там подписать, да не хотелось милицию впутывать.

— На что… подписать?

— Ну уж не на полное собрание сочинений Толстого. На сотрудничество. Решили повременить. А в ту ночь только сделали копию с твоих ключей.

Сережа махнул рукой:

— Но зачем понадобились вам ключи? Ничего не понимаю. Только еще больше запутали.

— Мы сделали копию, потому что к тому времени приняли решение задействовать в роли Аскольда именно тебя, — пояснил Фирсов, — а ключи… ключи мы тебе вернем, когда закончим работу. Да… и найдем Аскольда с Мыскиным.

— Ах, да! — Сергей схватился руками за голову, очевидно, только сейчас воскресив в памяти слова о том, что Алик похищен вместе с Аскольдом. Очевидно, он тогда просто не осознал этого. — Но кто… может быть, те из казино, которые…

— Да нет, — мягко сказал Фирсов, — те из казино просто выполняли мой заказ. И Юджин тоже. Все было разыграно с начала и до конца. Иначе бы ты не согласился. А может, и согласился бы, но так было вернее. Ты уж извини, что мы так жестко.

Сергей пробормотал глухое, но вполне внятное ругательство, неловко качнувшись в кресле.