Негостеприимные воды - Алексей Владимирович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это так легко угадывалось, ведь Виал сам занимался подобным ремеслом. Лишь специфика местных рынков накладывала свои ограничения. В Тирейском море возле Гирции почти нет островов, лишь с юга полуостров окружает цепь разбитых островов – осколков древней земли. Виал мог несколько дней идти, не наблюдая земли или встречных кораблей.
Здесь же море исхожено, словно сотнями тропок, соединяющих тысячи городков.
Утром пленников покормили. Виал попытался привлечь к себе внимание, но ничего не добился.
Еда самая обычная: кусок хлеба, соленые оливы и разбавленное вино. После нескольких дней голодовки подобная пища показалась самой вкусной, но ее было мало.
Мустиф не приходил в себя, Виал решил, что его порцию придется разделить между теми, кто в сознании. Если придется драться, от парня все равно не будет толку. Виал оставил коврижку хлеба, которую размочил в вине и так скормил раненному. Приходилось давать еду порциями, массировать горло, чтобы заставить раненного проглотить.
Возражений он не слушал, не понимая, почему спутники решили, что их предал именно Мустиф.
– А кто же еще? – вздохнула Хенельга.
Ей не хотелось повторять свои доводы, но что делать, если навклер не желает слушать.
– Или ты что-то натворил, отчего мы оказались в беде? – перебил Эгрегий. – Тогда расскажи нам.
Взгляд его только казался спокойным. Поддергивающиеся уголки губ выдавали гнев.
Виал усмехнулся, но попробовал объяснить, в чем дело:
– Взяли нас, потому что мы гирцийцы.
– И что? Мало ли чужаков тут.
– Много, но гирцийцев нет.
– А как же тот большой человек, о котором ты говорил? – спросила Хенельга.
– Магистрат. Хотя у него нет официального звания. Его, поди, не трогали.
– А ты говоришь – гирцийцев нет! – удивился Эгрегий и посмеялся.
– Погоди и послушай.
Не было простых торговцев или путешественников, что прибыли в полис по своим делам. Никто не запрещал въезд чужестранцев, но уже не первое десятилетие в Тритогении делалось все, чтобы отвадить «варваров с запада». Особых вопросов это не вызвало, ведь результаты войны в прошлом до сих пор вспоминаются с болезненной яростью.
А тут из ниоткуда возникли четверо чужестранцев да явно с запада. Вот потому их взяли.
Что касается магистрата, что должен следить за ситуацией во враждебном полисе, так он один. С высоты золотой башни сложно разглядеть то, что творится внизу. Не заметишь и подготовку к войне, строительство флота. Особенно, если каждодневно предаваться пьянству, обжорству и разврату. Хитрые данаи все это будут предоставлять в дар почтенному человеку.
На его помощь рассчитывать не стоит. Он никогда не узнает о судьбе трех гирцийцев, незаконно закованных в колодки. А ведь это повод к войне, отличный повод.
– Нам бы послать весточку, – Виал почесал подбородок.
Жесткая щетина неприятна на ощупь, кожа под ней чесалась. Видать опять придется отращивать бороды. Сотрутся последние свидетельства того, что они гирцийцы. Останется только язык и желание сбежать.
– Тебе так хочется начать войну? – удивился Эгрегий. – Вот зачем ты потопил корабль.
– Чего я хочу или не хочу – не важно. Войны не миновать. Про Таск я уже все объяснил. Можешь дуться сколько угодно, но пора бы уже взять ответственность на себя и размышлять как взрослый.
– Хорошо, я так и поступлю.
Тон Эгрегия был спокойным, но за ним явно скрывалась угроза.
В трюме стало холодно, несмотря на палящий зной снаружи. Виал испытал страх, начал прикидывать, что может предпринять спутник. Потом мотнул головой: нет, не время им ссориться.
До вечера пленников не трогали, но моряки знали, что рабам надо время от времени выходить на свет. Не для того, чтобы размяться, а чтобы не засирали трюм. Свинцу это не повредит, а вот кораблю – существенно.
Все это время пленники дремали, иногда разговаривали, но без особой охоты. Голод мучил их, но не так, как жажда. Мустиф стонал, метался в бессознательном состоянии. Его била дрожь, тело горело, но не похоже, что он умирал. Виал не был лекарем, мог лишь легкие ранения подлатать на себе или товарищах. А что делать тут?
Даже хорошо, что парень не может есть, не приходит в сознание.
Сверху сдвинули пятку мачты. Теперь в трюм проникало больше света.
– Будьте готовы, – предупредил Виал.
– К чему? К драке я готов, – ответил Эгрегий.
– Ко всему, но не дергайтесь без нужды.
Виал взглянул на Хенельгу, кивнул ей. Женщина поняла, что она находится в большей опасности, чем ее спутники.
– Я справлюсь, – спокойно ответила она.
Эгрегий взглянул на подругу, но не понял, про что она говорила. Похоже, до него не доходит серьезность ситуации. А ведь жил в поместье среди рабов, знает, как поступают с рабынями.
Не думает, что они сейчас имеют прав не больше, чем эти самые рабы.
Решетку подняли, вниз посыпалась ржавчина с петель. Море пожирает не только живых, но и металлы, что оказываются в его власти. Все на корабле мгновенно покрывается налетом. Судно после ремонта, но петли уже пострадали от соленого воздуха.
И так с каждым предметом, с каждым живым существом.
– По одному! – приказал моряк, появившийся над люком.
В его руках было короткое копье. Вырвать его не удастся, на древке копья была петля, которую моряк накинул на руку. Пусть они не занимались работорговлей, но знали, как вести себя с живым товаром.
Первым решил идти Виал, заодно разведать, что происходит снаружи.
Судно шло на веслах, слух не обманул. Команда на корабле небольшая, но гребцы работали в две смены. Течения спокойные в этой части Сикании, на веслах можно пройти большое расстояние.
Свежий воздух взбодрил пленника, легкие ветерок взъерошил сальные волосы.
Палуба была завалена корабельной оснасткой: блоки, канаты, нагели, инструменты. Все лежали словно в беспорядке, но Виал сразу почувствовал, что каждый предмет находится там, где ему положено. Чтобы всегда был под рукой.
Гирцийский навклер не ходил на
