Иллюзия пользователя. Урезание сознания в размерах - Тор Норретрандерс

Уоррен Уивер работал на семью Рокфеллеров — самую известную из богатейших династий Америки. Уивер был физиком и советником Фонда Рокфеллера, который финансировал многочисленные интересные исследования. Одна из классических тем социальной истории науки — это влияние Уивера в биологии. В 30-е годы прошлого века Уивер решил, что ему хочется более «физической» биологии, такой, которая бы включала не систематическую классификацию видов бабочек, а молекулярные и другие физические величины. Молекулярная биология — это отрасль науки, которая ввела в игру биотехнологии и генную инженерию полстолетия спустя после решения Уивера, и была плотно сплетена с теорией информации. И действительно, современная молекулярная биология полностью базируется на концепциях, которые взяты из информационной и вычислительной теории.

Уоррен Уивер стоял и за теорией информации, которую разработал инженер из AT&T.

Так что действительно все это выглядит как захват власти индустрией, которая крадет у обычного человека с улицы повседневное слово «информация» и дает ему взамен полностью бессмысленное понятие о том, каким образом сигналы распространяются через электронные аппараты — и затем во имя этого понятия отправляется пересоздавать самую сущность живой природы — гены.

Однако, все это — не пустые разговоры. Теодор Рожак, американский историк культуры, один из самых одаренных критиков современной технологической цивилизации, пишет о практическом успехе информационной теории в сфере вычислительной техники и телекоммуникации: «Достижения удивительного уровня просто обязаны были передвинуть наше понимание информации от людей (в качестве источника или получателя) к волнующим новым техникам коммуникации».

От отправителей и получателей информации внимание переместилось на передатчики этой информации. В любом случае большинство из нас обычно склонны смешивать сообщение и посредника.

В 1876 году последний император Бразилии Педро второй отправился с визитом в Соединенные Штаты. В Филадельфии глава этой португалоязычной страны посетил большую выставку, на которой преподаватель для глухих Александер Грэхэм Белл продемонстрировал свое новое изобретение — телефон. Императору дали его опробовать. Считается, что он воскликнул: «Боже мой! Он говорит по-португальски!».

Концепция информации может показаться очень плохой, если принимать только ее номинальную ценность. Если предположить, что информация в информационной теории имеет дело со значением и смыслом, точно так же, как вы можете подумать, что энергия — это то, что мы привыкли подразумевать под энергией (а именно — это нечто, что мы используем, когда хотим согреться) — вас постигнет разочарование.

Но если вы будем готовы к тому, чтобы принять: то, что мы привыкли подразумевать под информацией, отличается от той информации, о которой говорит теория информации — то наградой вам будет множество озарений, которые можно будет получать от этой теории.

Наш предыдущий анализ разговора показывает: ничего хорошего не выйдет, если мы будем говорить, что наши слова содержат больше, чем может быть измерено в битах. Ведь и значение, и красота, и истина, которые есть в нашем каждодневном общении, содержатся не в том, что мы говорим друг другу каждый день. Они содержатся во всем том, о чем мы думаем, прежде чем начинаем говорить.

Возможно, мы можем считать: нам повезло — теория информации так ясно продемонстрировала тот факт, что информация не является особенно важной. Ведь нам поэтому становится ясно, что должно быть что-то еще, на что нужно обратить внимание — настоящий источник красоты, истины и мудрости.

И ирония заключается в том, что это «что-то еще» может быть описано как информация, от которой мы избавляемся: эксформация.

Значение — это информация, которая была отсеяна, информация, которая больше не присутствует и которой не нужно присутствовать.

Информация и значение — это примерно то же, что деньги и богатство. Настоящая ценность, настоящее богатство заключаются не в деньгах как таковых, а в деньгах, которые вы потратили, деньгах, которые у вас были — полезных вещах, которые вы приобрели за эти деньги. Только Скрудж МакДак может пользоваться самими деньгами, деньгами как конкретной величиной — когда плавает в деньгах в своем денежном хранилище. Все же остальные хотят денег потому, что затем мечтают снова от них избавиться.

Точно так же и информация: только когда мы получаем достаточно этой субстанции, мы понимаем — собственной ценностью она не обладает.

Независимо от того, как сильно может раздражать вас недостаточность концепции информации в теории информации, не стоит жаловаться по поводу недостатка интеллектуальной честности со стороны Клода Шеннона, Уоррена Уивера и других отцов-основателей теории информации. Они все изложили исключительно ясно.

Да, было немало недопонимания концепции информации, так как слово «информация» всегда использовалось как синоним порядка и смысла. Но подобное значение этого слова не исходит он информационной теории — оно исходит от кибернетики, науки о коммуникации и контроле. Отец кибернетики Норберт Винер и его ученики, такие, как Леон Бриллоун, смешали «информацию» и дополнительные слова — «порядок» и «организация». Во второй главе мы получили представление о том, как это привело к тому, что в течение половины столетия не стихало замешательство вокруг демона Максвелла. Но в оригинальной формулировке теории информации подобного замешательства мы не обнаруживаем.

Представляя свою теорию, Клод Шеннон написал, что «…эти семантические аспекты коммуникации безотносительны к проблемам инженерии». Уоррен Уивер из Фонда Рокфеллера говорит еще более ясно: «Не нужно путать информацию и смысл».

Уивер подчеркивает, что в теории коммуникации есть три уровня: технический, семантический и поведенческий.

Технический включает в себя передачу символов коммуникации — другими словами, практическое применение того, что описывает математическая теория Шеннона. Семантический уровень включает в себя вопросы по поводу того, в какой мере символы действительно могут передавать желаемое значение. И наконец, поведенческий уровень описывает то, в какой степени коммуникация может влиять на поведение получателя в нужном направлении (если подобная необходимость фактически существует).

Уивер очень ясно дает понять, что теория Шеннона говорит нам только о первом уровне: «Два сообщения, одно из которых несет в себе большую смысловую нагрузку, а другое представляет собой полную чушь, с существующей точки зрения могут быть эквивалентными в плане информации. — И добавляет: Слово «информация» в теории коммуникации относится не столько к тому, что вы на самом деле говорите, сколько к тому, что вы могли бы сказать».

Теория информации — это очень холодная теория. Она игнорирует все относящиеся к смыслу аспекты коммуникации с целью установить, насколько толстыми должны быть телефонные кабели, чтобы передавать разговоры. Информация как бы является внешней мерой общения — это физика, а не физиология. Но на самом деле это не должно слишком нас волновать.

В реальности эта отстраненность теории информации избавляет всех нас от целого ряда проблем, которые могли бы возникнуть, если бы мы приписывали устному сообщению значение, базируясь на его внешних характеристиках. Значительная часть того, что передается в процессе разговора (с использованием современных средств или без них) — это ерунда. Людям необходимо взаимодействие, и иногда мы говорим чепуху, иногда произносим глубокомысленные суждения — но по большей части держим свои рты закрытыми.

Если бы мы могли судить только по внешним характеристикам сообщения и при этом еще и воспринимать его значение — другими словами, то, что нам было в действительности сообщено — мы не смогли бы отличить снобов от людей, которые говорят, исходя из своего опыта. Мы не могли бы отличить знания, которые человек просто зазубрил, от проникновения в суть, блеф от подлинного понимания.

Конечно, подобные действия чуточку сложны, но эти сложности не появились в результате изобретения AT&T. То, что слова и жесты нельзя принимать за чистую монету, является фундаментальным условием человеческого взаимодействия и общения.

В противоположность этому мы должны придерживаться своего и сказать: мы, а не телефонные компании, будем решать, сколько смысла будет в полученных нами телефонных звонках.

История теории информации изобилует многочисленными попытками протащить хоть немного смысла в неприветливость ее концептуальной вселенной. Американский философ Кеннет Сэйр делит эти попытки на две категории: те, которые предполагают, что теория информации действительно имеет дело со смыслом, и те, которые поддерживают точку зрения, что смысл появится только тогда, когда мы станем немного менее требовательны к концепциям, которые здесь вовлечены.