Луна Верховного. Том 3 - Марина Эльденберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В памяти вспыхивает воспоминание о том, как Рамон прикрывал меня собой, и на меня находит ступор. Разве что сейчас меня закрывает собой Хантер. Я замираю, мое тело подрагивает, хотя мозг, инстинкты велят бросаться вперед, спасать ребенка. Спасать истинного.
Вдруг Рамона ранят? Или убьют? Где он вообще?
Но я вижу его практически сразу: огромный волк бросается сначала на одного безликого, перегрызая ему горло, затем прыгает на другого. Кажется, сейчас пули даже не могут его задеть, я чувствую его ярость, но не боль. Они проскакивают мимо – настолько быстро он движется. Они все движутся слишком быстро для вервольфов, понимаю я. Этот отряд, эта стая – они дети имани, нерен. Лучшие представители нашей расы. У безликих нет шансов, и битва заканчивается за несколько бросков злых яростных хищников.
Снова наступает тишина, и в это мгновение откуда-то из глубин этого бункера доносится детский плач.
Сара, хочу сказать я, но с губ, естественно, срывается протяжный вой. В ответ на это, на зов нашей дочери, истинный срывается туда, проломив дверь, за которой держат малышку. Я тоже бросаюсь туда, к проему, в котором скрылся волк Рамона, но Хантер преграждает мне дорогу. От него не разит кровью, бывший чемпион Волчьего ринга не участвовал в битве, потому что все время прикрывал меня. Но сейчас это лишено смысла. Мы победили!
– Хантер, пусти! – я снова перекидываюсь в человека. – Мне нужно к Рамону.
Друг следует моему примеру, а я, кажется, уже скоро привыкну к этим перевоплощениям туда-сюда. Хотя это и не самый приятный процесс в мире.
– Он сам справится. – Голос у Хантера уверенный и строгий, таким он, наверное, вразумляет своих студентов, а хватка волчья. Мне с ним не справиться. – Подожди пару минут.
– Почему он не выходит?
Я волчьим слухом слышу голос Рамона и, кажется, голос Альмы, но разобрать, о чем они говорят, у меня не получается. Почему он вообще с ней болтает? И почему Сара до сих пор плачет? Прислушиваюсь к его чувствам, но они сейчас на замке. Рамон снова от меня отгородился.
– Хантер, мне надо к моему истинному и дочери. Пожалуйста, пусти.
– Нет, Ви. Истинная – это все. Это самое дорогое.
– Дети – это самое дорогое, – ощетиниваюсь я. – Просто у тебя их пока нет.
Взгляд Хантера превращается в сочувствующий, а я стараюсь поглубже спрятать злость и раздражение. Потому что они мне сейчас не помощники. А кто помощник? Только я сама. Мужчины же явно вознамерились защищать меня несмотря ни на что.
– Хорошо, – говорю, опустив глаза в пол и покачнувшись. – Тогда давай отойдем хотя бы в тот коридор, меня уже тошнит от этих запахов.
Хантер облегченно вздыхает и действительно отводит меня в сторону. Правда, расслабленности в нем ни на каплю: собран, по-прежнему готов к битве. Но не со мной же ему драться? Поэтому, когда вервольф все-таки отвлекается, на долю секунды оглядывается на снующих туда-сюда, вынюхивающих здесь все волков, я проскальзываю мимо него. Точнее, хочу проскользнуть, но Хантер крепко хватает меня за руку, дергает назад.
– Венера! – рычит он очень похоже на Рамона. Но я не теряюсь: в одно мгновение перекидываюсь. Моя рука превращается в волчью лапу, и остаточной волной оборота Хантера будто отталкивает от меня. Это дает мне крошечную фору. Но дает!
Я уже на всех лапах несусь к заветной комнате, и врываюсь туда, практически врезаюсь в бурого волка, что пришел с Рамоном. Отпрыгиваю, оцениваю обстановку и расставленные как в шахматах фигуры.
Это спальня. Да, такая же каменная и металлическая, как весь бункер, но с круглой кроватью, пейзажем маслом на всю стену вместо окна, с детской кроваткой с прозрачным балдахином и каруселью игрушек над ней. Рядом с этой кроваткой как раз стоит Альма: в одной руке у нее ревущая малышка, а в другой какой-то странный пистолет с длинной толстой иглой – с таким можно охотится на слонов, не то что на вервольфов. И она держит это оружие над моей дочерью!
– Венера, – радостно оскаливается мне Альма. – Так и знала, что ты придешь ко мне. И не одна.
Это она про Хантера, который недобро дышит мне в спину.
– Добро пожаловать на нашу вечеринку! Для вновь прибывших объясняю, что в ваших же интересах не делать резких движений. В этой игле яд, который убьет даже большого волка. Не говоря уже о маленьком.
ГЛАВА 11
На мгновение у меня темнеет перед глазами. Волна ярости, смешанная с отчаянием, поднимается в груди, сметая все на своем пути. Перекидывание обратно в человека дается мне в секунду: наверное, я еще никогда не трансформировалfсь так быстро, но адреналин в крови и материнский инстинкт делают это возможным.
Я перекидываюсь в ту, что способна говорить, в ту, у которой человеческие черты, но мой голос все равно похож на рычание:
– Как ты смеешь угрожать моей дочери? Как ты смеешь ей прикрываться?
Ярости во мне столько, что кажется – одно неосторожное движение, и я взорвусь, словно припрятанная кем-то, потревоженная мина. В какой-то момент я даже понимаю, что это не только мои чувства, но и эмоции Рамона тоже. Тревога за его крошку пополам с желанием убивать. Где-то здесь можно встретить и отголоски гнева на меня, за то, что прибежала сюда. За то, что сейчас я уязвимый человек. И он тоже человек, все остальные джайо и Хантер сохраняют звериный облик, Рамон же перекинулся. Но если верить этой ведьме, похитившей Сару, сейчас мы все уязвимы, а если не верить… Предки, прошу, пусть она всего лишь блефует!
Альма то ли совсем безумна, то ли еще на что-то надеется, потому что просто пожимает плечами:
– Вы не оставили мне выбора. Ворвались в мой дом, убили мою охрану, а теперь вот окружили меня с дочерью.
– Мое предложение все еще в силе, – говорит Рамон, делая шаг и заслоняя меня собой. Как будто это самый естественный жест.
«Уходи, Венера. Я все решу», – отчетливо раздается его голос в моей голове. Я даже вздрагиваю от неожиданности, мне кажется, все это слышат. Альма тоже. Но она никак не реагирует на эти слова.
– Мы с тобой похожи, Рамон. Иногда я даже представляла, что ты мог бы быть моим сыном. Ты
