Игры больших мальчиков - Ольга Славина

— Куда понаехала? — Катя не поверила своим ушам. — Почему девушку привезли не в больницу экстренной помощи, а в элитную клинику? Это лечебное учреждение специализируется на жертвах маньяков?

Катя была уверена, что это неспроста.

Глава 13

Мила, сбежав из больницы, осталась ночевать у Надежды. А Катя вернулась к себе домой. Поздно, как всегда. Впрочем, там никто не спал. На кухне царило необычное оживление.

— Чижик, ты не поверишь! Тут такое случилось! — Мама находилась в крайнем возбуждении.

«Неужели статья все-таки вышла?» — испугалась Катя. И они ее прочитали, и теперь в шоке? Таким людям, как Черкасский и Горчаков, доверять нельзя. Они вполне могли опубликовать эту гадость, просто чтобы покуражиться. Впрочем, родители, кажется, были приятно взволнованы. Неужели им понравилась фотография дочери под разоблачительным материалом?

— Это совершенно невероятно. Не ждали, не гадали…

— За это надо выпить! — провозгласил папа.

— Да что стряслось-то? — Катя готова была предположить худшее.

— Агриппина такое учудила! — фыркнул папа.

— Кто? — Катя даже не сразу поняла, о ком речь.

Тетя Груша приходилась ее отцу родной сестрой. Была замужем за генералом. Именно она жила в квартире в районе Патриарших прудов, куда Катя ходила лишь в детстве. Робела, замирала от вида из окна на те самые липы и все время боялась что-нибудь ненароком разбить. Генерал с густыми брежневскими бровями казался ей очень важным и суровым. А тетя Груша хоть и улыбалась, но как-то ненатурально. Потом тетя рассорилась с Катиной мамой, заявив, что у хороших жен мужья не пьют. Последние лет десять они вообще не виделись. Слышали, что тетя стала вдовой, обозлилась на весь свет, воюет даже с соседями и ведет затворнический образ жизни.

— Что учудила тетя Груша?

— Она умерла, — пояснила мама. — А нам даже никто не сообщил, на похороны не позвал. Впрочем, похоже, с ней никто и не общался. Правда, как выяснилось, было одно исключение. Мне сегодня позвонила некая дама, представилась адвокатом Агриппины. И огорошила известием, что она буквально перед смертью написала дарственную и подарила тебе, Катя, свою квартиру.

— Мне?! Квартиру на Патриарших?!

Это, без сомнения, было самым большим потрясением за последнее время. После разговора в ресторане, конечно. Хотя Катю поразила игра «Золотая молодежь», удивило, что Мила идет на поправку втайне ото всех, но это лишь подтверждало ее подозрения. Но никто не мог заподозрить высокомерную тетю в желании оставить наследство почти незнакомой племяннице…

— Ну так мы ее единственная родня, — напомнил папа. — Кому же она должна была все оставить, как не нам?

— Нет, не может быть!

— Адвокат уже к нам приезжала, — доложила мама. — Достаточно заносчивая и неприятная особа. Разговаривала с нами так, будто мы украли эту квартиру. Но оставила копию дарственной. И там черным по белому: жилплощадь отходит племяннице Екатерине Владимировне Чижовой, то есть тебе, дочка.

— Нет, не может быть, — повторила Катя и нервно хихикнула. С некоторых пор адвокатам она не доверяла.

Жаль, что они не узнали об этом раньше. Смогли бы попрощаться с тетей Грушей, родня все-таки, организовали бы похороны. Не чувствовали бы себя сейчас так, будто и правда украли эту квартиру. Ведь столько лет не общались, находились в ссоре. Не заслужили они от нее никакого наследства, да и не ждали. А главное, Катю бы тогда никаким калачом не удалось заманить в квартиру Черкасского. Вернее, они бы стали с ним соседями и могли общаться почти на равных. Квартира — это страшная сила. Она делает из бомжа человека.

С девушкой, владеющей жилплощадью в центре Москвы, по-другому говорили бы все: от консьержки до следователя Селиванова.

— Да мы сами поверить не могли, — кивнула мама. — Поэтому и тебе звонить не стали. Вдруг, думаем, программа «Розыгрыш». Но адвокатша была очень серьезная. Документы показывала, каких-то бумаг понавезла. Ключи от квартиры оставила. Сказала, что жилплощадь, конечно, без пластиковых окон и новой сантехники, и нам придется здорово вложиться в ремонт. Но квартира стоит какие-то страшные миллионы. Мол, продадите, и всю жизнь будете обеспечены. Но мы продавать не будем. Ты же всегда мечтала, Катя! Квартира. В столице. Своя. Слава богу, Чижик! Все у тебя устраивается. И работа теперь хорошая, и жилье. Осталось только мужа найти…

— С такой квартирой это не проблема, — не сомневался папа, — очередь из женихов выстроится. Сейчас парни такие, что им девушку с приданым подавай.

— Нам меркантильные не нужны, — поджала губы мама. — Хотя тебе уже не двадцать пять лет, Катя. Тянуть с этим нельзя. Впрочем, у тебя должны быть очень интересные соседи. Абы кто в центре Москвы не живет.

— Ошибаешься, мама, — вздохнула Катя. — Соседи интересны разве что своей беспринципностью и цинизмом. А вместо квартплаты там принимают ложные показания и другие сомнительные услуги…

На следующее утро в маршрутке, по дороге на работу, Катя о неожиданно свалившемся на голову наследстве не думала. Видимо, ей не верилось, что ключи от квартиры, оставленные адвокатом, которые мама положила ей в сумочку, откроют хоть какой-то замок.

А вот то, что рассказала Мила, она прокручивала снова и снова. Итак, некий мужчина не хотел, чтобы больная очнулась и дала показания. И уж совершенно непонятно, почему новая жертва маньяка оказалась в той же клинике. Жаль, что Катя не следователь. Пусть они не знают заказчика, но известно, кто лечащий врач Милы. Его нужно вызвать на допрос, зыркнуть на него так, как это делает Фома Селиванов, и заставить во всем сознаться.

Но Катя, похоже, никак не сможет распорядиться полученной информацией. Не звонить же анонимно в милицию. Нужно придумать что-то. У нее нет доступа к доктору, нет сведений о таинственном мужчине, зато у нее под боком основной подозреваемый во всех грехах. Когда Черкасский узнает, что Мила сбежала от прикормленного врача, он должен как-то отреагировать, выдать себя. Катя должна быть сегодня особенно внимательна к начальству.

В лифте Катя оказалась с Валерией.

— У вас какие-то неприятности? — почему-то спросила у нее начальница.

— С чего вы взяли?

— Выглядите не очень.

— Это мое обычное состояние.

— Я не про то. Внешне вы как раз изменились к лучшему. Линзы вам идут.

Кате в линзах тоже понравилось. Но очки она не забывала. Под настроение.

— Но никакие линзы не уберут из глаз льдинки, — предупредила Валерия.

— У меня все в порядке, — соврала Катя.

И пошла работать.

У дверей их общего кабинета Светик обнимала своего жениха и босса и что-то шептала ему на ушко.

— Здравствуйте, — буркнула Катя и поспешила спрятаться за свой компьютер.

У нее полный порядок. У этих двоих тоже. Алексею Горчакову больше не надо отвлекаться на посторонних девиц ради спасения друга. Но на Катю он все-таки отвлекся.

— Здравствуй, Катенька. Хорошая работа с Бабаевым. Оперативно и эффективно. Думаю, это тянет на премию.

Так дешево ее не купишь. Катя не удостоила похвалу ответом.

— А чего это ты, Кэт, на работу приходишь позже меня? — прищурилась Светик. — Думаешь, раз переспала с начальством, можно не напрягаться?

Если бы взглядом можно было убить, Алексея Горчакова бы судили за безвременную кончину невесты. А Катя даже не покраснела.

— Ага, беру с тебя пример, — лучезарно улыбнулась она коллеге.

— Да ладно, я пошутила. — Светик сменила ехидную интонацию на оправдывающуюся. — Что было, то прошло. Я понимаю. Особые обстоятельства и все такое. Но теперь здесь опять появилась табличка «Руками не трогать!».

— Хорошо, что предупредила, — развеселилась Катя. — Конечно, без таблички никак, ведь Алексей Сергеевич — особо ценный экземпляр. Его бы в музей…

Катя вдруг поняла, что раньше избегала называть Горчакова по имени. Наверное, интуитивно понимала, что они не могут стать близкими людьми. Он для нее босс. И больше ничего. Алексей Сергеевич. Спокойно и официально.

— Простите, Екатерина…

— Владимировна она, — подсказала Светик.

— Простите, Екатерина Владимировна, — не остался в долгу босс, — но таблички не помогают, особо ценные экземпляры обычно уходят с аукциона.

— Я уж точно не собираюсь в нем участвовать, — холодно заметила Катя. — Я собираюсь работать.

Да что он о себе возомнил? Конечно, Горчаков привык, что барышни из юбок выпрыгивают ради его внимания. Впрочем, Катя сама дала ему повод. Она ничем не отличается от всех этих девиц, которых так легко соблазнить нахальной улыбкой, парой комплиментов и роскошным образом жизни.

Ничем не отличалась…

— От работы цвет лица портится, — невинно заметила Светик. — Пока, дорогой, вечером у меня девичник. Подружка моя за англичанина замуж выходит. Боюсь, мы будем пить не шампанское, а чай, причем часов пять. Так что, наверное, не увидимся…