О боли - Алексей Алнашев

Я трогаю себя, деда, и бабуля продолжает:

– Давай назовем эту оболочку Материком. По-другому говоря, это глина или тесто, из которых можно лепить, что угодно. И на него проецируется каждое действие, которое происходит у человека внутри. Даже можно сказать, что материк мы формируем каждой нашей мыслью – живой или мертвой. Развивая мысли разрушительные, злясь, ненавидя, мща, ревнуя… мы создаем тело больное, и этим сами создаем себе старение его. А затем умираем, отказываясь от него. Это ясно?

– Да.

– Материк отвечает за материальность нашей мысли жизни. За то, что мы творим для себя в нашем мире плоти. За слияние Души и родного Духа. Материк – это зеркало нашей души, ее состояния. Душа стонет – и плоть скрючивает. Душа сжимается – и плоть сжимается. Душа поет – и плоть расправляет свои крылья. Сынок, так это?

– Да, так, – вздыхая от грусти, отвечаю я.

– А то, что править и ладить можно материк, ты это уже и сам знаешь. Да?

– Да.

Тут баба Василиса, не давая мне утонуть в своих раздумьях о плоти, ведет разбор дальше:

– Теперь самое тяжелое. Сейчас нам необходимо увидеть следующую оболочку нашего сознания. Отойди подальше, сведи немного глаза к переносице и отведи свой взгляд в сторону, да на одном месте его не останавливай. Увидь внутри меня что-то типа яйца.

Я отхожу от бабули метров на десять-двенадцать и свожу глаза вместе, постоянно двигая головой. Двигаю, но ничего не вижу: в глазах все двоится и меняет форму. У меня от этого ломит и кружит голову, и я падаю.

Бабуля и дедуля подбегают ко мне, кладут меня на живот и начинают выправлять мне позвонки. Потом быстро садят на землю. Деда Сергей держит меня, а баба Василиса правит мне голову, потом шею. И я прихожу в себя. Бабуля и деда тяжело вздыхают и ложатся на землю возле меня.

– Давайте отдохнем минут пять, а потом повторим, – предлагает баба Василиса.

Мы соглашаемся, дружно замолкаем и лежим, дыша полной грудью.

Немного погодя бабуля встает и просит деда слазить на чердак и принести оттуда сухих листьев, а меня – лечь на камень и вновь ощутить себя Вселенной. Дед отправляется за листьями, а я ложусь на камень. Ощущаю себя Вселенной, наполняюсь силой и встаю. Но тут голова у меня снова закружилась, и я падаю. Бабуля предлагает мне поваляться по земле, сбросить с себя лишнее. Я валяюсь, сажусь, и голова моя приходит в норму. Цвета природы становятся чистыми, яркими.

Дед приносит в ведре сухие листья. Баба Василиса просит меня найти свое место у камня и сесть на него. Скосив глаза, я нахожу у камня светлое пятно. Сажусь на это место, и чувствую себя, новорожденным. Бабуля говорит, чтобы я сел, как султан, раздвинув колени, а голеностопы поджал под себя. Я так и делаю. Бабуля высыпает мне между ног сухие листья и просит смотреть на них, скосив глаза. А сама уходит с дедом.

Я немного приотодвигаю листья от себя и смотрю на них искоса. Вначале у меня страшно болят глаза, время от времени появляется головная боль, но голова уже не кружится. Потом в какой-то момент боль проходит, и я почти свободно смотрю на кучку сухих листьев. Листья раздваиваются у меня в глазах, но больше я ничего не вижу. В этот момент ко мне подходит бабуля и спрашивает:

– Какие успехи?

Я рассказываю ей как есть. Тогда она предлагает мне продолжать смотреть на листья, отводя взгляд вверх-вниз и в стороны. Я так и делаю, но у меня снова ничего не получается, фокусировка то и дело сбивается.

– Ну, ладно, тренируйся дальше, а я пока пойду, – говорит бабуля и снова уходит.

Я еще долго мучаюсь, прежде чем мне удается-таки сохранить необходимую фокусировку. Я закрепяю это достижение тренировкой, и не останавливаюсь. Уже под самый вечер я замечаю, что когда я скашиваю глаза и перевожу взгляд так, как просила меня бабуля, кучка листьев у меня раздваивается, и в месте раздвоения появляется какой-то пучок света. Я аж испугался и ору сколько есть сил:

– Бабуля! Бабуля! Бабуля, помоги!

И этот свет не отпускает мой взгляд, а, наоборот, даже привораживает. Когда баба Василиса прибегает ко мне и рукой обрезает мой взгляд, буквально прикованный к кучке листьев. Я весь покрываюсь потом. Бабуля просит меня рассказать то, что я видел, и описать свое состояние, что я незамедлительно и делаю. А она смеется и говорит мне:

– Сынок, тебя сейчас держит не то, что ты увидел, а твой страх. Ты впился в него своим взглядом. Отпусти свой страх, иначе то, что ты увидел, высосет из тебя твои силы.

Я иду в дом, беру ведро с ключевой водой, выхожу в огород и обливаю себя с головы до пят. Это меня немного успокоивает, я расслабляю свое тело. Страх постепенно уходит, и мой прикованный взгляд отпускает. От такого напряжения я разваливаюсь на земле у камня выжатый, как лимон. Вижу, что день плавно перетекает в ночь. Дыхание у меня выравнивается, сердце – успокаивается. Бабуля приседает ко мне, нажимает на какие-то точки на моем теле, и я вмиг прихожу в норму. Бабуля, смеясь, спрашивает меня:

– Ну что, сынок, дальше пойдем?

– Да, – неожиданно для себя отвечаю я.

– Вот смельчак! Мне это нравится. Теперь, сынок, залазь на камень и набирайся сил, да не жадничай, а бери столько, сколько тебе необходимо для того, чтобы увидеть еще одну оболочку во мне. Договорились?

– Ладно.

Я ложусь на камень набираться силы. А меня выворачивает наизнанку. Я слезаю с камня, а меня покачивает, ноги подкашиваются. Бабуля подхватывает меня и усаживает на землю. Подходит ко мне сзади и проводит руками вдоль позвоночника с головы до земли, словно загребает что-то или убирает. Тяжесть с головы тихонько сходит, и я вновь готов двигаться дальше. Встаю, отхожу от бабы Василисы метров на десять и, скосив глаза, устремляю свой взгляд вдаль над ее головой, на мгновенье опуская его на бабу Василису. Повторяю это несколько раз. И в какой-то момент я вижу в теле бабули яркое, горящее пятно в форме яйца. Вначале я аж сажусь на землю от удивления и смотрю на бабулю уже обычным взглядом. Баба Василиса подходит ко мне, треплет меня по голове, приговаривая:

– Молодец, сынок, молодец! Теперь вставай, пойдем в дом поужинаем, а потом поговорим.

В этот самый момент мне становится очень хорошо, спокойно, появляется ощущение, что я через что-то прорвался. Бабуля подает мне руку, я встаю, и мы идем ужинать. После ужина мы садимся за стол. Бабуля смотрит на меня пронзительным взглядом и спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь?

– Превосходно, бабуля! Я словно окрыленный – вот-вот взлечу! Когда ты в огороде похвалила меня за полученные результаты, я стал сильным, и у меня внутри все уравновесилось. Появилось чувство полета, что и сейчас охота летать.

– Хорошо, тогда рассказывай, что увидел во мне?

Я делюсь, как я увидел в бабе Василисе что-то с середины грудины до низа живота и то, что оно меня не испугало, а, наоборот, придало мне сил да уверенности в себя. На что бабуля радостно говорит мне:

– Вот эту оболочку давай назовем Ядром, или Яйцом. В нем у каждого живого находится – сотворение мира, его жизненный огонь, в ядре хранится вся сила жизни. Да в нем формируются наши нити жизни и смерти, знания, эмоции, характер, поступки… – то, чем мы пользуемся в повседневной жизни и что делаем, строя свою жизнь. Слой сознания – ядро напоминает целую Вселенную, старики называли его раньше «маленький мир Вселенной, маленькая Вселенная». То, что с тобой происходит в твоей жизни – проецируется из ядра и на другие оболочки. И наоборот – точно так же с других слоев сознания происходящее в твоей жизни отражается на этот «маленький мир Вселенной».

– Значит, ядро – это душа?

– Нет, сынок. Раньше говорили старики, что это лава жизни. Жизнь, как вулкан. Захочешь жить – и жизнь польется в разные стороны. А когда отказываешься жить, сдаешься, уклоняешься от выбора – этот вулкан в тебе затихает. Сила Жизни таится именно в этом яйце.

– Может тогда его назвать хранилищем жизни?

– Жизнь в яйце не хранится, а находится там, и только. Это ясно?

– Да. А для чего нам необходимо ядро?

– Ядро – это мостик между Небесным Царством и Царством материальным, земным. На этом мостике и находятся наш родной Дух и Душа, частички Небесной Любви и Небесного Огня. Ядро – это наш млечный путь в нас. Это путь материального в Небесное Царство во Свет. Так что смотри сам: для чего оно тебе необходимо.

Мы какое-то время сидим молча, я продумываю сказанное, а бабуля собирается с мыслями.

– Теперь давай посмотрим состав человека в целом, – предлагает мне бабуля.

– Конечно! – радостно соглашаюсь я и вскакиваю с места, словно меня что-то приподнимает. Ощущение такое, что я взлетаю.

Баба Василиса подает мне листок бумаги, карандаш и просит:

– Будь добр, приземлись и нарисуй меня такой, какой ты видел.