Это подиум, детка! Сага о московских куколках - Маша Царева

И Валера действительно участливым голосом предложил:

– Ален, так тебе деньги нужны? Я как раз гонорар получил, я мог бы…

– Нет, – перебила она, – не волнуйся, денег у меня достаточно. Ты просто недослушал. Вернее, я недорассказала… Ты же спросил о модельном бизнесе, вот я и ответила, что работы модели для меня в этом городе как не было, так и нет. Но ведь существуют и другие способы выжить…

– Ты о чем?

– Как будто ты не знаешь, – нервно усмехнулась она.

Почему-то Алена рассчитывала, что Рамкин станет адвокатом невинной и денежной профессии эскорт. Скажет, что в этом и правда нет ничего страшного, что почти все начинающие модели вынуждены этим заниматься. Что эскорт и проституция похожи лишь на первый неискушенный взгляд, а на самом деле между ними – пропасть. Что Алена с ее-то данными обязательно выбьется на самый верх, надо лишь только потерпеть, что владелец известного винного дома Ян Шестаков только малознакомым людям кажется скользким типом, в действительности же он отличнейший мужик…

Но ничего этого Рамкин не сказал. Честно говоря, он вообще ничего не сказал. И молчание это начинало Алену тяготить.

– Эй, ты еще там?

– Там, там, – неохотно подтвердил он, – просто пытаюсь переварить услышанное. И убедить себя в том, что я неправильно тебя понял.

– А что ты понял? – насторожилась она. – Не переживай, на Ленинградке я не стою. Мне помогает Марина Аркадьевна.

– Убил бы ее за такое, – процедил он, – ты откуда звонишь? Из дома?

– Ну да, – удивленно подтвердила она, – а что?

– Я не очень далеко, на Маяковке. Пробок нет, так что буду у тебя минут через двадцать!

Алена растерянно посмотрела сначала на свой домашний костюм – выцветший летний халатик и стоптанные тапочки, потом на закрытую дверь единственной комнаты, в которой ее соседка Яна пыталась заниматься кундалини-йогой. Янка вообще была натурой увлекающейся – то от мяса откажется, то встает в половине пятого утра и заунывно поет какие-то мантры, то становится сторонницей уринотерапии, теперь вот йога… «Ко мне не входить, – строго предупредила она, – посидишь на кухне сорок минут, ничего страшного. Я буду медитировать». Лицо у нее при этом было такое, что Алена не осмелилась бы нарушить просьбу.

– Валер, к нам сейчас нельзя, – растерянно протянула она, – моя соседка…

– Я уже выехал. Напротив твоего дома есть «Якитория», жди меня там.

Быстро освоившись в мире модных московских привычек, Алена так и не смогла срастись с некоторыми из них. Например, она не понимала, зачем носить джинсы с такой низкой талией, что если девушка нагибается или садится, окружающим становится видно темную черточку, разделяющую ее ягодицы? И почему из-под джинсов должны непременно торчать сшитые из трех впивающихся в тело синтетических ниточек трусы? Или пирсинг пупка – ну почему у всех обладательниц относительно плоских животиков в пупке поблескивает в лучшем случае цветной камушек? У Алены мурашки по коже бежали, когда она представляла, как это неприятно и больно, когда сережку такую случайно задеваешь рукой или поясом брюк. Зачем надо ходить в солярий до тех пор, пока цветом лица не сравнишься с Бобом Марли? Или вот суши – прелесть суши Алена тоже понять не могла. Ну какое может быть удовольствие от пожирания склизких комочков холодного риса, на которых лежит пересоленный сырой лосось? Вот Яна суши боготворила и постоянно спускала гонорары в «Якитории». Алена только выразительно крутила пальцем у виска, вменяла ей острую зависимость от тенденций и, если у нее самой заводились неприкаянные деньги, предпочитала потратить их в «Тарасе Бульбе», где еда теплая, домашняя, родная, а пирожки выглядят так, словно их испекла Аленина бабушка.

Как ни странно, Рамкин прибыл в «Якиторию» раньше нее – даром, что ей надо было всего лишь дорогу перейти, а ему – преодолеть энное расстояние по Волоколамскому шоссе. У ее медлительности было естественное оправдание – все же Алена была женщиной, которую приглашение застало в домашнем халате и с немытой головой. Пришлось метаться по квартире, по очереди забраковывая немногочисленные предметы своего гардероба, тревожить застывшую в позе лотоса Янку (сколько крику-то было!), слезно выпрашивать у нее джинсы Seven и футболку French Connection с выложенным стразами ангелочком. Грязные волосы она закамуфлировала симпатичной розовой банданой, губы мазнула персиковым блеском, слегка подрумянила щеки и в целом осталась своим внешним видом вполне довольна.

Валера сидел за столиком у окна и угрюмо отправлял в рот роллы «Калифорния» – один за другим. Немного замедлив шаг, чтобы полюбоваться им со стороны, Алена в очередной раз удивилась, насколько же он сам хорош. Ему бы самому подиумы покорять, а не пробиваться в серые кардиналы модельного закулисья. Светлые волнистые волосы, зачесанные назад, серые задумчивые глаза, легкий загар – вряд ли он ходит в солярий, скорее всего, выезжал на натурные съемки к морю. На нем была белая рубашка с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, клетчатый пиджак в шоколадных тонах и бордовый шейный платок.

– Привет! – она не удержалась и, перегнувшись через стол, расцеловала его в обе щеки, краем глаза отметив, что две дурно блондированные мочалки с соседнего столика посматривают на нее с плохо скрываемой завистью.

– А вот и наша топ-модель, – без улыбки ответил Рамкин, – что ж, садись. Ты голодна?

Бросив взгляд на его деревянную тарелочку с роллами, Алена поморщилась, соврала о диете и заказала жасминовый чай.

– Валер, а что ты так напрягся-то? – она сама решила начать неприятный разговор. – Сорвался откуда-то, примчался… Что я не так сказала? Марина Аркадьевна утверждает, что в эскорте нет ничего такого, все этим либо занимаются, либо занимались когда-то, либо мечтают заниматься, но недостаточно хорошо для этого выглядят.

– Я убью Хитрюк! – воскликнул он, порывисто отодвигая тарелку. – Глядя на тебя, у меня даже пропал аппетит. Ален, ну почему ты мне сразу не позвонила? Сразу, когда с тобою только об этом заговорили?!

– И что бы ты сделал? – пожала плечами она.

– Отговорил бы тебя к чертовой матери! Знаешь, я до сих пор не могу забыть, как в первый раз тебя увидел… Какое ты произвела на меня впечатление…

Алена слабо улыбнулась.

– Ты была так непохожа на других. Сказочная принцесса, эльф! Я глазам своим поверить не мог. Фантастика – в наше время встретить такую девушку! Но девушка приехала в Москву и стала обычной проституткой.

Улыбка сползла с Алениного лица.

– Что ты такое говоришь? Эскорт и проституция – совсем не одно и то же. Я просто сопровождаю мужчин, которым хочется, чтобы рядом была красавица, – она говорила те слова, которые на самом деле надеялась услышать от него.

– Это до поры до времени, – покачал головой Валера. – Хитрюк не такая уж и дура, как я погляжу. Наверняка твоей персоной давно интересуется какой-нибудь мажор, иначе она бы тебя давно отправила восвояси.

– Что ты имеешь в виду? – похолодела Алена.

– А то! Если ты поешь эту песенку о сопровождении, значит, еще не нарывалась на серьезных ребят. Марина Аркадьевна, добрая душа, блин, тебя щадила. Готовила, так сказать. Сначала light-версия, потом все по полной программе.

– Но откуда… Откуда тебе все это знать?

– Да потому, что я не первый год в бизнесе, в отличие от тебя, дуры стоеросовой! – возопил Рамкин, и крашеные мочалки с соседнего столика увлеченно зашушукались, кивая в их сторону. – Да потому, что я много раз видел, как это бывает! И если она сказала, что через эскорт проходят все модели, то она соврала, так и знай!

Алена нервно крутила в руках пиалу с остывающим чаем. Она так и не сделала ни одного глотка. От этого разговора ее мутило. Что он несет?! Какое право он имеет так с ней разговаривать? Неужели он не чувствует никакой ответственности за ее судьбу? Ведь это он, он выдернул ее из привычной круговерти мелких будничных дел, он одним легким пинком разрушил карточный домик ее устаканенности, он отравил ее Москвой… И что теперь – неужели намекает, что она должна вернуться?

– Алена, не для тебя все это, – понизил голос Рамкин, – пока не поздно, бросай ты это дело!

– И что дальше? – угрюмо спросила Алена. – Отправиться восвояси и привычно вжиться в роль коломенской версты?

– Не знаю, – пожал плечами он, – правда не знаю. Если хочешь, я помогу тебе куда-нибудь поступить. Все же я виноват в том, что ты здесь оказалась. Будешь учиться в Москве, поселишься в общежитии, потом, может быть, работу найдешь.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – вздохнула Алена. – Валер, а может, ты все-таки преувеличиваешь? Когда я впервые шла на… мм-мм… платное свидание, я даже плакала. Мне все казалось, что я делаю что-то грязное, недостойное… Но мне пришлось просто посидеть на деловом ужине. Просто посидеть два часа, и все. Потом я ездила в тур по Золотому кольцу и тоже нервничала. Но американец, который нам платил, оказался таким душкой! Веселил нас, покупал нам пуховые платки, еще ему нравилось с нами фотографироваться. Он всем нам по пояс был, маленький. Потом было еще одно свидание, потом еще одно… И в какой-то момент я расслабилась, поверила, что ничего страшного со мной произойти не может. Это не более опасно, чем быть моделью. Я тебе никогда не рассказывала о том бельевом показе в клубе, когда меня чуть не изнасиловали? Вот тогда мне было страшно по-настоящему!