Операция «Гадюка» - Кир Булычев

— Вольно, — сказал Берия. — Никаких событий не было?

— Никак нет! — ответил охранник. — Все там, не выходили.

Помещение было широким, мраморные столы сохранились с дореволюционной кухни. На них стояли приборы. Немало приборов. Берия порадовался тому, как ему удалось славно организовать работу лаборатории. Ему не было дела — да он и не узнает никогда, — что девять десятых приборов, которые приволокли сюда по его приказу, пользы не приносили. А с половиной остальных доктор и его помощники не знали, как обращаться.

Но зрелище было внушительным, Берии казалось, что у него в подвале работает целый институт. Поэтому он приказал, чтобы сотрудники — Фрейд, санитары и ассистенты — всегда были в белых халатах.

Так они и ходили в белых халатах. Правда, новых не давали, а старые уже испачкались.

Фрейд сразу пошел к Берии. Он почти бежал.

Берия протянул ему вялые негнущиеся пальцы.

— Какие успехи, Леонид Моисеевич? — спросил он. — Скоро вы нас порадуете?

В лаборатории он снова почувствовал себя советским министром и потому пользовался словами и интонациями прошлых лет.

— Мы трудимся, — в тон ответил доктор. — Принимаем меры.

Остальные сотрудники лаборатории замерли на местах, где их застал приход Берии. Это ему понравилось.

— Я намерен привести сюда наших товарищей, — сказал он, — которые отправляются туда.

Он показал пальцем в потолок.

— Я польщен, — сказал доктор.

— И чтобы это была пилюля. Я ее выдам, они проглотят и пошли!

— Я должен сделать им анализы, — сказал доктор, стараясь не бояться Берии. — Затем мы изготовим вакцину, именно из конкретной крови каждого пациента.

— Этого еще не хватало!

Берия знал, что процедура должна быть именно такой — доктор не раз ему о ней рассказывал. Но делал вид, что впервые слышит о вакцине.

— Иначе я не смогу ничего сделать! — Доктор готов был заплакать. — Мы же хотим, чтобы товарищи вернулись живыми и здоровыми.

— Вот именно, — ответил Берия. — Живыми и здоровыми. И открывшими нам широкие пути к сотрудничеству с товарищами там.

Берия снова указал пальцем в потолок.

Доктор сокрушенно кивнул.

— Какой срок гарантируете? — спросил Берия.

— Я не могу, к сожалению, гарантировать, — ответил доктор. — Ведь мы же не испытывали.

— Значит, может вообще не подействовать?

— Вообще подействует. Мы же проводили некоторые испытания на вас… кровь изменяет параметры. Это факт.

— Тогда постарайся сделать пилюлю, — сказал Берия и рассмеялся.

Сегодня день складывался славно. Чаянов с Ларисой сами подставились ему. И не было свидетелей. Редкое везение!

Дверь в лабораторию осталась открытой. Поэтому Крошка вошла незамеченной, она остановилась недалеко от двери и сказала глубоким, так не соответствующим ее нежным размерам голосом:

— Лаврентий Павлович, можно с вами поговорить?

— Ну вот! — Берия обернулся к агентше. — Я же просил меня не беспокоить.

— Напротив, — сказала Крошка, которая боялась его куда меньше, чем другие обитатели Чистилища. Не только потому, что была ценным агентом, но и потому, что считала себя любовницей Лаврентия Павловича.

Разумеется, это была не та, настоящая любовь, но Берия старательно ласкал ее, гладил, мял, щипал, а она стонала и причитала:

— Ты мой викинг! Ты мой богатырь! О, сделай мне больно!

Оба они знали, что это подделка, но оба делали вид даже друг перед другом, что это и есть любовь — единственная в мире.

— Напротив, — сказала Крошка, — вы мне велели идти к вам сразу, где бы вы ни находились.

— Тогда подожди в кабинете, — велел Берия.

— У меня мало времени, — сказала Крошка. — Я обманула генерала, сказала, что пошла в Салтыковку искать поэтические книги, но он может меня спохватиться в любой момент. Он меня полюбил.

— Еще чего не хватало! — рассердился Берия. — Я тебя не за развратом посылал! Тогда говори, но коротко.

— Я нашла людей, которых вы искали, Лаврентий Павлович.

— Не может быть! — Берия забыл, что он стоит в лаборатории и несколько человек слушают его. — Не может быть! Кто они? Как тебе удалось?

— Мне удается то, что недоступно другим, — сказала Крошка. — Я же маленькая, беззащитная и добрая.

— Говори, кто ее мужик! Кому они служат?

— Последнее я еще не успела узнать. Но узнаю скоро. Вам нужна Людмила Тихонова? Это она от вас сбежала?

— А он? Кто он?

— Его зовут Егор Чехонин. Они живут вместе.

— Где? Адрес?

— Я была одна. Я не могла побежать за ними. Они пошли пешком. Вернее всего, они живут в районе канала Грибоедова. На Подьяческой.

— Я посылаю людей.

— И не думайте. Как вы будете обыскивать Подьяческие улицы?

— Мне хватит исполнителей, чтобы снести весь район.

— Лаврентий Павлович, — укорила его Крошка. — Время — это то, что у нас есть.

— Времени у нас нет.

— Что-нибудь случилось?

Берия не слушал ее.

— Мне нужно срочно, архисрочно узнать, кто стоит за твоими мерзавцами. Они подчиняются генералу или у них есть хозяин? Что им нужно, зачем они следили за мной?

— Я все это узнаю, мой викинг, — сказала Крошка. — Я тебе обещаю.

— Хорошо, — сказал Берия. — Иди. Чего стоишь? Иди.

— Как в цирке, — сказала Крошка. — Морской лев открывает пасть, и дрессировщик кидает ему рыбешку.

— Я помню, — сказал Лаврентий.

— Вы всегда забываете. Ведь время стоит?

— Хорошо, пошли ко мне.

Он вышел первым, так и не отдав никаких больше указаний доктору. Леонид Моисеевич присел за свой стол.

Он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, и это было так непохоже на доктора, что его ассистент, бывший зубной техник, бездельник и бывший двоечник Коля Гоглидзе, подошел и спросил:

— Эта сволочь произнесла что-то оскорбительное?

— Кто? — Леонид Моисеевич с трудом вернулся из своих мыслей.

— Этот мингрел паршивый. — Гоглидзе сбавил голос до шепота.

— Ах нет, — сказал доктор. — Я просто задумался о том, как мал наш мир.

— Еще бы — от двери до двери. Под колпаком живем.

Доктор знал Егора и Люсю. Давным-давно, хотя нельзя сказать, насколько давно это было. Но в другой жизни, в Москве, когда Люську приволокли туда как невесту императора. Господи, какая глупость! Но потом Егор с Люськой убежали. Все погибли, а они убежали. Значит, они живы, они здесь?