Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь

На некоторое время Фын-цзе погрузилась в размышления, но потом лицо ее озарилось улыбкой, и она сказала:

– Некогда в одной семье так же, как и мы сейчас, праздновали Новый год, вся семья была в сборе, все любовались фонариками, пили вино, в доме было весело и оживленно. Бабушка, мать, жены сыновей и внуков, племянники, внуки, правнуки по отцовской и материнской линиям, родные и двоюродные… Ай-я-я! Вот где было шуму!..

– Ну посыпалось как из мешка! – раздались восклицания и смех. – Кого только она не подденет!

– Смотри, если меня затронешь, я тебе язык оторву! – предупредила госпожа Ю.

– Помилуйте! – всплеснула руками Фын-цзе. – Я стараюсь, из кожи вон лезу, а вы меня сбиваете с толку! Тогда я вовсе не буду рассказывать!

– Да не обращай на них внимания, продолжай! – успокоила ее матушка Цзя. – Что же было потом?

– А потом было то, что все дружно пьянствовали целую ночь и разошлись! – немного подумав, заключила Фын-цзе.

Последние слова она произнесла самым серьезным тоном, в то время как все насторожились, ожидая продолжения рассказа. Такой конец был для всех неожиданным.

Сян-юнь долго и пристально глядела на Фын-цзе, и та, улыбнувшись, добавила:

– Могу рассказать еще одну историю о праздновании Нового года. Однажды несколько человек, решив отличиться, сделали к Новому году ракету величиной с дом и, чтобы запустить ее, отправились за город. За ними увязалась целая толпа народу. Один самый нетерпеливый украдкой поджег фитиль. Послышался взрыв, и все кончилось. Люди шумно рассмеялись и разошлись по домам. А те, кто принес ракету, были очень недовольны и обвиняли продавца ракет в том, что он сделал ракету непрочно и она рассыпалась, еще не взлетев в воздух.

– Неужели они не слышали взрыва? – спросила Сян-юнь.

– Они были глухи, – сообщила Фын-цзе.

Сначала никто ничего не понял, но потом вдруг, додумавшись до сути, все покатились со смеху. Кроме того, решив, что Фын-цзе не досказала первую шутку, ее спросили:

– А чем же окончилась первая история? Ты должна досказать.

– Какие надоедливые! – воскликнула Фын-цзе, хлопнув рукой по столу. – Просто на следующий день было шестнадцатое число, праздник окончился, и я должна была присматривать за уборкой. Откуда мне знать, что было потом?

Такое неожиданное окончание снова вызвало смех.

– Сейчас уже четвертая стража, – продолжала между тем Фын-цзе. – Бабушка устала, да и нам, как тем глухим, которые пускали ракету, пора расходиться!

При ее словах госпожа Ю, зажав себе рот шелковым платочком, буквально покатывалась со смеху и, указывая на Фын-цзе пальцем, восклицала:

– Эта дрянная девчонка умеет болтать!

– У нее в самом деле язык стал еще острее! – смеясь, сказала матушка Цзя и одновременно распорядилась: – Раз уж она вспомнила о ракетах, давайте пойдем посмотрим фейерверк! Кстати и освежимся.

Услышав слова матушки Цзя, Цзя Жун бросился во двор и приказал мальчикам-слугам приготовить все необходимое для фейерверка. Ракеты, которые приготовились пускать, были присланы в подарок из разных мест, и хотя они были невелики по размеру, отличались яркостью и разнообразием.

Дай-юй, которая не отличалась смелостью и не переносила шума и грохота, при первых же взрывах ракет прижалась к груди матушки Цзя.

Глядя на нее, тетушка Сюэ привлекла к груди Сян-юнь, но та только рассмеялась и сказала:

– Я не боюсь.

– Она сама любит пускать большие ракеты, так неужели испугается этих! – проговорила Бао-чай.

Госпожа Ван обняла Бао-юя и прижала его к себе.

– Остались только мы, которых никто не любит, – сказала Фын-цзе.

– Что ж, давай я тебя обниму, – предложила госпожа Ю. – Ты как избалованный ребенок. Услышала, что будут пускать ракеты, – словно мед скушала. Опять сумасбродничаешь!

– Когда все разойдутся, пойду сама пускать ракеты в сад! – заявила Фын-цзе. – Я умею это делать лучше, чем слуги.

В это время в воздух с треском взвились разноцветные ракеты. Среди них было множество мелких ракет, таких как «звездное небо», «девять драконов в облаках», «удар грома на равнине» и «десять взлетающих к небу звуков».

После того как все ракеты были выпущены, девочки-актрисы получили приказание исполнить арию «Опадает цветок лотоса». В награду им по всей сцене были рассыпаны монеты, и актрисы со смехом бросились собирать их.

Когда настало время подавать отвар, матушка Цзя заметила:

– Ночи сейчас длинные, и мы за развлечениями не заметили, как проголодались.

– У нас есть отвар с утиным мясом, – сказала ей Фын-цзе.

– Я с удовольствием съем немного отвара без мяса, – заявила матушка Цзя.

– Кроме того, есть отвар с вареными финиками, – добавила Фын-цзе, – его приготовили для тех, кто не ест скоромного.

– Ну и хорошо, – отозвалась матушка Цзя.

Пока они разговаривали, остатки пиршества были убраны со стола, а вместо них расставили всевозможные закуски. Все поели, прополоскали рот и разошлись.

Рано утром семнадцатого числа все обитатели дворца Жунго ходили для совершения церемоний во дворец Нинго, где помогали закрыть храм предков и убрать портреты. После этого все возвратились домой.

В тот же день тетушка Сюэ пригласила всех к себе на угощение. Матушка Цзя, которая устала за эти дни, посидела у нее немного и ушла. После этого, начиная с восемнадцатого числа, матушка Цзя не выходила к родственникам и друзьям, приходившим в гости, либо приглашавшим пожаловать к ним. В доме распоряжались госпожа Син, госпожа Ван и Фын-цзе.

Даже Бао-юй съездил в эти дни только к Ван Цзы-тэну и больше не выходил из дому, ссылаясь на то, что матушка Цзя его не отпускает, ибо ей скучно.

Но вот праздник фонарей окончился. У Фын-цзе начались преждевременные роды, и вся семья переполошилась…

Если вы хотите узнать, чем это окончилось, прочтите следующую главу!

Глава пятьдесят пятая, из которой читатель узнает о том, как глупая наложница опозорила дочь, подняв скандал из-за пустяка, и как коварная рабыня затаила злобу на молодую хозяйку

После того как во дворце Жунго окончились все хлопоты, связанные с празднованием Нового года, у Фын-цзе вследствие чрезмерного напряжения и переутомления произошел выкидыш. К ней ежедневно по два-три раза вызывали врачей, которые прописывали ей лекарства; таким образом, Фын-цзе уже не могла заниматься хозяйственными делами.

Однако, полагаясь на свое здоровье, Фын-цзе хотя и не выходила из дому, по-прежнему продолжала вникать во все дела и свои распоряжения передавала госпоже Ван через Пин-эр. Стоило кому-нибудь заикнуться, чтобы она не беспокоилась, как Фын-цзе начинала сердиться.

Госпожа Ван в это время тоже была растеряна, ей казалось, что она вдруг лишилась одной руки. Но она ничего не могла поделать, по всем важным вопросам принимала решение сама,